Королева Кандеса (ЛП) - Шредер Карл. Страница 24

Стрелок Двенадцать-Пятнадцать сидел здесь вот уже шестнадцать лет. За это время он превратил овальную огневую ячейку из холодного и пронизываемого ветром узилища в подобие гнездышка. Он залатал дыры в металлической броне тряпками, а позже и варом. Он натаскал вниз одеял и подушек, и под конец даже вытащил первоначальное металлическое сидение и с величайшим удовлетворением сбросил его на две мили вниз, на Большой Спайр. Он заменил сиденье чем-то вроде дивана с откидной спинкой, поставил маркизы против резких лучей Кандеса и убрал часть боковой брони, чтобы встроить книжную полку и бар. Единственное, чего он не тронул — приклад самого пулемета.

Никто бы не узнал. Ячейка, металлический стручок, подвешенный над облаками на протянутых через Большой Спайр тросах, принадлежала ему одному. Когда-то здесь было три смены часовых, дюжина глаз одновременно следила за тросом подъемника, который шел между городскими колесами Малого Спайра и заброшенной башней Буридана. В ходе сокращений и оптимизаций это число наконец дошло до единицы: одна двенадцатичасовая вахта для каждого из шести пулеметных гнезд, что окружали трос. Стрелок Двенадцать-Пятнадцать не сомневался, что прочие стрелки модернизировали свои позиции тем же образом; тот факт, что никто сейчас не отвечал на экстренный сигнал, означал, что они не обращают никакого внимания на объект, наблюдать за которым их тут посадили.

Вот и он не обращал; если бы не случайный блик солнечного света от граненых стекол кованой подъемной кабины, он мог бы и не узнать, что Буридан вернулся к жизни — до тех пор, пока с прочими часовыми на смене не предстал бы перед военным судом.

Он отодвинул пуленепробиваемый колпак и еще раз постарался ухватиться за изношенный тревожный шнур. Тот мотался в трех дюймах от его растопыренных пальцев. Ругаясь, он рванулся к шнуру и чуть не выпал, потому что колпак был отодвинут. С колотящимся сердцем он уселся снова.

Что теперь? Он может выпустить несколько очередей по другим гнездам, чтобы привлечь их внимание — но тогда он рискует кого-нибудь убить. В любом случае, не предполагалось, чтобы он стрелял по поднимающемуся лифту, только по объектам, спускающимся по канату.

Стрелок всматривался, застыв в нерешительности, пока подъемник не пробил еще один слой облаков и не исчез. Он обречен, если не сделает чего-нибудь прямо сейчас — и сделать было можно только одно.

Он потянулся к другой красной рукоятке и дернул за нее.

В оригинальной конструкции огневых ячеек в основании кресла стрелка встраивалась ракета-катапульта. Если он был ранен или ячейка вот-вот должна была взорваться, он мог дернуть за ручку, и ракета уносила его вместе с сиденьем вертикально вверх по длинному тросу в лазарет Малого Спайра. Конечно, первоначального сиденья уже не было.

Остальные стрелки, вздрогнув, очнулись от дремы или оторвались от чтения при неожиданном зрелище дивана с подушками, взмывающего в небо на колонне пламени. Вслед за исчезающим в серой мгле диваном неслись крутящиеся одеяла, книги и бутылки джина.

Дневной офицер связи изумленно взвизгнула, когда Стрелок Двенадцать-Пятнадцать ворвался к ней. Поперек холста, который она тщательно размалевывала, теперь красовался широкий синий след.

Она уставилась на видение в дверях.

— Что ты тут делаешь?

— Прошу прощения, мэм, — сказал дрожащий солдат. — Но Буридан ожил.

На мгновение она заколебалась — картина была загублена, если только она немедленно не удалит этот мазок, — потом поразилась виду стоявшего перед ней человека. Да, так и есть, это определенно один из часовых. Лицо у него было бледное, а волосы словно из-под вентилятора. Она бы поручилась, что от седалища его кожаного летного костюма идет дымок. Он дрожал.

— Ты о чем, солдат? — потребовала она. — Не видишь, что я занята?

— Б-Буридан, — пробормотал он. — Лифт. Он поднимается. Он, может быть, уже здесь!

Она моргнула, потом настежь открыла дверь и взглянула на ряд сигнальных колокольчиков, выстроившихся в коридоре. Колокольчики были древние и позеленевшие, и ни один из них точно недавно не звонил.

— Тревоги не было, — обвиняющим тоном сказала она.

— Тревожный шнур порвался, — объяснил стрелок. — Мне пришлось выбрасываться, мэм, — продолжал он. — Там было, э-э, облако, я не думаю, что другие часовые видели подъемник.

— Ты хочешь сказать, что было облачно? Что ты не уверен, что ты видел подъемник?

Он еще больше побледнел, но решительно стиснул зубы. Однако прежде чем офицер связи успела распалить себя, чтобы напуститься на него как следует, один из колокольчиков дернулся. Она уставилась на колокольчик, полностью позабыв все то, что готова была высказать.

— Ты видел...?

Шнур дернулся снова, и колокольчик слегка качнулся. Потом шнур неожиданно резко забился, и колокольчик затрясся в облачке зеленоватой пыли. При всем этом он сумел издать только тишайшее звяканье.

Она вытаращилась на него.

— Это... это лифт Буридана!

— Я это и пытался... — Но офицер связи пронеслась мимо него к ступеням, которые вели вверх, к станциям подъемников.

Подъемники нельзя было жестко крепить к движущемуся ободу города-колеса; поэтому сходящиеся нити тросов, подымавшихся из различных поместий, встречались в узлоподобных скоплениях структур в зоне нулевого веса. Уже от них канаты вели к осям самих колес города. Офицеру пришлось пробежать вверх по винтовой лестнице, чтобы добраться до верха города (той же самой лестнице, по которой только что сбежал вниз стрелок); по мере того, как уменьшался ее вес, ступеньки делались круче, а подъем становился все отвеснее. Задыхающаяся и почти невесомая, она достигла верха меньше, чем через минуту. Она глянула сквозь одну из стрелковых щелей блокгауза и как раз увидела замысловато украшенную кабину, которой оставалась сотня ярдов до лифтовой станции.

Сзади пыхтел вверх по ступеням стрелок. «Подождите меня!», — обессиленно позвал он. Офицер его ждать не стала, а ступила в открытый круглый проем, и метнулась через пустой воздух.

У открытой двери к буридановскому лифту ее ожидали двое. Волосы на голове офицера связи зашевелились, потому что выглядели они совершенно экзотично, именно так, как она бы и вообразила какого-нибудь пришельца из Буридана. Ее первая реакция (вбитая в нее предшественником) — считать, что любой визит из заглохшей нации обязан быть мистификацией, погасла, как только один из новоприбывших заговорил. Женщина. Ее акцент не походил ни на один из акцентов Верхнего Спайра.

— Это все, что они выслали нам навстречу? — голос женщины источал насмешку. Она была среднего роста, с четко очерченными бровями, подчеркивавшими пронзительные глаза; на голове высилась копна обесцвеченных волос.

Офицер связи сделала в воздухе поклон, и ухватилась за ближайшую балку, чтобы остановиться. Она отчаянно постаралась умерить дыхание и выглядеть спокойной, после чего объявила:

— Я дежурный офицер связи между Буриданом и Спайром. К кому я имею честь обращаться?

Ноздри женщины раздулись.

— Я Амандера Трейс-Гайлс, наследница Буридана. А вы? Вижу, какая-то мелкая сошка... хотя, наверное, сойдет и так, — сказала она. — Любезно направьте нас в наши апартаменты.

— Ваши... — Апартаменты Буридана существовали, уж это офицер знала. Никому не было позволено вторгаться, перестраивать или уничтожать собственность Буридана, пока не был определен статус нации. — Сюда, пожалуйста.

Она быстро соображала. Как-то раз, не один год тому назад, на открытой галерее Колеса Семь она повстречалась с одним из старейших офицеров-наблюдателей. Они прогулялись мимо широкого участка крошащейся стены и вышли к заложенной кирпичом арке.

— Знаешь, что это? — шутливо спросил он. Когда она покачала головой, он улыбнулся и молвил:— Почти никто сегодня не знает. Это вход в поместье Буридана. Оно все еще там — башни, амбары, спальни и оружейные, — но другие нации строили и перестраивали вокруг да поверх него так долго, что туда больше нет пути. Оно как шрам или, может быть, мозоль посреди города.