Смеющаяся Тьма. Книга 3 (СИ) - Громова Полина. Страница 33

В центре фрески изображен трон Извечного Владыки, но сам Он стоит рядом, вместе со зрелым, седеющим мужчиной, положившим руку на плечо ближайшего юноши. На троне же, закинув ногу на ногу, сидит белокурая девушка с открытым, немного детским лицом, левой рукой она подпирает подбородок. Девушка, вероятно, небольшого роста и кажется хрупкой: трон ей велик. За троном, опираясь на его спинку, стоит еще один мужчина, рослый и хорошо сложенный. Между ним и девушкой не видно фамильного сходства, но художнику удалось передать ощущение сильной, нерушимой связи. Рядом с этим мужчиной — еще двое: оба, кажется, помладше; один единственный на фреске в очках, выглядит он немного нахально, второй как будто бы так и не разобрался, какое выражение лица стоит предоставить художнику для запечатления. У подножья трона сидит еще один юноша, очень красивый, свежий, но улыбающийся хищно, страшно. Впрочем, он, может быть, просто скорчил такую рожу.

Портрет выглядит удачным. Но это не наш мир, и большинство изображенных на фреске нам известны. Ответ на вопрос, кто они такие, находится по другую сторону бытия. Хотите узнать его? Значит, вам придется туда отправиться!..

— Возможно, именно так все и будет, — произнес Профессор, стоя в темноте рядом со мной.

— А возможно, и нет?

— Возможно и нет. Но мы же этого никогда не узнаем: мы будем где-нибудь очень далеко отсюда, — сказал он. И добродушно добавил: — Но зачем рассуждать о таких вещах? Пойдем-ка лучше к гостям, Рик.

Во время своего следующего визита в замок Профессора я нашел в его галерее и свой портрет. Он заставил меня улыбнуться.

Задолго до (4). История Колена Малкольма

Керон был он главарем разбойничье банды. Двенадцатилетний мальчишка, которого он называл своим сыном (может, по праву, а может, и нет), в большей степени был для него телохранителем и исполнителем личных приказов, чаще всего связанных с убийством недоброжелателей, кем бы они ни были. Мальчишку звали Колен, и был он молчаливый, выносливый и очень жестокий, каким может быть только ребенок. Керона он не любил, но был ему предан и слушался безоговорочно. О будущем не думал. Но так случилось, что будущее задумалось о нем.

Однажды жизнь Колена круто переменилась. Банда пришла в небольшую деревушку и принялась заниматься тем, чем обычно в таких случаях занимаются разбойники: грабили, дрались и пили. Местные жители, привычные ко всему, переносили визит непрошеных гостей стоически… Пожалуй, все, кроме одного старика. Он был высок ростом и сухощав, седые космы почти скрывали плечи и грудь, но лицо казалось моложавым. Не то чтобы он в открытую возмущался или призывал немногих здоровых мужиков прогнать разбойников — нет. Погруженный в собственные размышления, он попросту не обращал на происходящее никакого внимания. Конечно, не оказывал гостям должного подчинения. Даже мимо Керона проходил, как мимо пустого места.

Главарю старик не нравился. Он словно нарочно напрашивался — ну, мало ли, надоело жить, бывает. Только вот было в нем что-то… настораживающее. Поэтому прежде, чем связаться с этим стариком, Керон позвал своего колдуна. Но тот заверил его, что у старика нет ни капли магической силы. И Керон приступил к действиям…

— Ты хочешь драки? Будет тебе драка, — поднимаясь с пыльного перекрестка посреди деревни, пробормотал себе под нос старик, как будто бы случайно сбитый с ног. — Но ты б хоть сказал, кто ты такой и какое тебе до меня дело.

От подобного обращения Керон несколько опешил, но быстро взял себя в руки.

— Я Керон, Несущий беду! Я здесь хозяин, и ты обязан оказывать мне почтение!

Старик пожевал во рту какую-то былинку и сплюнул, вытер рот тыльной стороной ладони. Колен, бывший свидетелем этой сцены, внимательно следил за каждым его движением. Это было его обязанностью.

— Ладно, Керон, которого пронесло, вот беда… — сказал наконец старик. Послышались сдержанные смешки, но Керон стиснул зубы и решил, что не ответит на насмешку — но и не забудет о ней. Старик вздохнул.

— Похоже, мы будем драться… Тебе не стыдно?

Ничего не ответив, главарь сделал знак одному из своих приближенных, и под ноги старика звякнул меч.

— Я не бью безоружных.

Старик равнодушно посмотрел на оружие.

— Я тоже.

Пока они молча сверлили друг друга глазами, собралось немало любопытных.

— Но и это не оружие. Дай-ка мне одного из своих молодчиков. Надо сходить домой. Подожди меня здесь.

Наглость старика была такой неожиданной, что Керон уступил. Но, спохватившись, решил, что игра в благородство будет только на пользу его репутации среди своих.

— Хорошо, старик. Я буду ждать тебя здесь. Иди.

Он отправил с ним Безгама, одного из своих помощников, и… Впрочем, Колен сам пошел следом за стариком. Было что-то необычное в том, как он смотрел на окруживших его людей. В такой ситуации его точно не стоило оставлять без надзора ни на секунду. Вот только почему? Колен и сам толком не знал.

Старик неторопливо шел к своему домику на окраине деревни. Дом был бревенчатый, необитый, покосившийся, но еще, кажется, крепкий, как и сам старик.

— Берите лопаты, — кивнул он гостям в сторону сарая, к которому был прислонен всякий сельскохозяйственный инструмент. — Давайте за мной.

Они недолго шли между грядок редиски и клубники, огурцов и помидоров. По пути старик наклонился и отбросил в сторону тяпку, оставшуюся на междугрядье. Как только он потянулся к ней, Колен схватился за рукоять своего меча, чтобы опередить, — и не выпустил ее даже тогда, когда старик, убрав с дороги инструмент, выпрямился и продолжил свой путь.

Наконец он остановился у кустов крыжовника и черной смородины.

— Копайте, — указал он на притоптанную землю под одним из них.

Солнце стояло в зените, пот катился градом. На руках, привыкших к рукояти меча, а не к черенку лопаты, моментально появились мозоли. Старик стоял рядом и щурился на свет. Он и не думал нападать.

К счастью, копать пришлось не долго. Острие лопат ударилось обо что-то деревянное, и вскоре приближенные Керона вытащили из ямы длинный деревянный ящик. Как только они поставили его на землю, старик деловито отогнал их в сторону, а сам, сняв толстую крышку, вынул нечто, обернутое в ветхую серую материю. От материи пахнуло резким и незнакомым, тогда Колен еще не знал, что это и есть магия. Темная магия другого мира. Именно она не давала похороненному в земле оружию заржаветь или хотя бы немного подпортиться.

— Пошли назад, — скомандовал старик, перехватив свой сверток посередине. — Яму потом вернетесь и закидаете, — обращался он преимущественно к Безгаму. Колен как будто бы не существовал для него, но чувствовалось, что старик все время наблюдает за ним.

Керон ждал их не на перекрестке, а у обочины, на бревнах под раскидистыми липами. Кто-то уже позаботился о том, чтобы главарь банды мог скоротать время за кружкой холодного пива.

— А я думал, ты помер со страха, старик, — усмехнулся он, стерев с губ желтоватую пену. — И мои ребята пошли тебя закапывать!

Ближайшее окружение ответило нестройным хохотом. Главарь поднялся, сунул кому-то пустую кружку, вытащил из ножен меч, видавший многие схватки. Старик перевернул свой кулек, и серая ткань, извиваясь, словно пыльный змей, соскользнула с лезвия.

Колен никогда не видел такого красивого оружия. Не подержав его в руке, он не мог сказать, хорошо ли оно, но сама мысль сражаться им казалась кощунственной. Старик держал не меч, а произведение искусства. И он напал первым.

Схватка завершилась быстро и не так, как все ожидали. После нескольких приемов, которыми обменялись соперники, Керон отскочил назад и приказал:

— Взять его! В подвал! Колен, принеси мне его меч.

По лицу главаря стекала струйка крови. Старик мог располовинить ему череп — но словно в насмешку только разрубил бровь.

Старик сдался без сопротивления. Это не насторожило главаря: тот же вечер он, изрыгая пары алкоголя, лежал рядом с похрапывающей гостеприимной девицей и замутненными глазами рассматривал рисунок, выгравированный на лезвии трофея ближе к рукояти. Это был профильный портрет девушки, обрамленные какими-то узорами. Керон никогда раньше не видел таких клинков.