Поворот не туда (СИ) - Хайруллин Миша. Страница 7

— Молчи. — тру переносицу, поражаясь глупости Лисы. — Ты не подумала, что тут есть жучки? Думай, прежде чем говорить.

— Извини, — роняет она, — не подумала… — Лиса вздыхает, — Мне всего семнадцать, за что всё это? — она вновь чуть не плачет. — А может быть… Он брешет? И не убьёт никого из нас?

— Маловероятно. — говорить совсем не хочется.

— Ты ведь не убьёшь меня? — она испуганно смотрит мне в глаза и делает жалобный вид.

Молчание. Этот вопрос ставит меня в ступор, а тишина напугала Лису до истошного крика. Приближаюсь и прикладываю указательный палец ко рту девушки:

— Тише. — выдавливаю из себя улыбку. На самом деле, не будь мы в такой стрессовой ситуации, я бы точно думал, что готов убить Лису: её глупость и наивное поведение, постоянный плач и тошнотворные крики сводили с ума, раздражали неимоверно! Я готов был в моменты её возгласов впиться зубами ей в глотку и перегрызть все голосовые связки, чтобы она больше не могла произнести ни слова. Мотаю головой; дышать становится труднее, а под рёбрами будто ездит туда-сюда круглое лезвие с острыми «шипами», разрезая кожу подобно торту на день рождения. В горле пересохло.

Это чувство сильно пугало из-за своей неизведанности: на лице начинает сиять улыбка от представления убийства… Руки затряслись, по спине прошёлся холодок, челюсть начала медленно двигаться из стороны в сторону, зубы скрипели, а нервные окончания на лице вдруг давали непонятные сигналы двигаться то мышцам на лбу, то носу, то веку. Ногти впивались в ладонь из-за крепко сжатых кулаков.

Лиса метнула на меня странный взгляд, отсела подальше и спросила ещё раз, только тише:

— Адам? Ты ведь не собираешься меня убивать? — голос её дрожал, как и пухлые розовые губы, которые она то и дело облизывала от волнения.

Я взял себя в руки и выдохнул:

— Не собираюсь. Надо придумать план. — я подсаживаюсь к девушке и смотрю в её серые испуганные глаза, медленно беру её за руку и приближаю к своей груди, — Не бойся. Чувствуешь, как бьётся моё сердце? Я волнуюсь, как и ты. Давай думать вместе. — убираю её руку и мягко улыбаюсь. Лиса успокаивается немного и пытается улыбнуться в ответ, на щеках её появился едва видный румянец. Совсем ещё ребёнок.

Действительно, она ведь и вправду ещё ребёнок. Ей семнадцать, она даже школу не окончила, верно? Надо же, как иногда потешается над людьми судьба. Уверен, что у Лисы сложилась бы хорошая жизнь. Хотя, кто знает, ведь то, что складывается сейчас — и есть жизнь. Её длинные, почти красные волосы спускались ниже плеч и лопаток, заканчиваясь чуть ниже поясницы. Она такая миниатюрная. Наверное, я понимаю, чем руководствовался маньяк: она хрупкая, а значит — особо отбиваться не сможет. Я вздыхаю и устало тру переносицу. Мысли упорно не лезут в голову…

— Адам, давай поговорим перед смертью? Я просто… Поняла, что не смогу убить человека. Надеюсь, и ты меня не убьёшь. Погибнем вместе от этого отравляющего газа, зато достойно! — она ждёт ответа от меня, я лишь медленно киваю, понимая, что так и правда будет лучше.

— Хорошо. Расскажи мне о себе? — прошу её, поворачивая голову к Лисе.

— Ну… Особо-то и рассказывать нечего. Родилась я здесь, в городе, учусь в школе. Увлекаюсь астрономией. Один раз согласилась пойти с подружками на вечеринку и угодила сюда… — она вздыхает, а по её щекам начинают течь две солёные дорожки, которые Лиса старательно вытирает рукой, а затем прислоняет голову к стене и закрывает глаза, накрывает их руками, а через несколько секунд по комнате раздаётся отчаянный плач. — Но я ведь люблю жизнь! Я не хочу умирать сейчас! Ненавижу… Ненавижу этого мудака! Пусть он сдохнет, мразь! Его поймают! — Почему-то в сердце начинает покалывать и неприятно распространять обиду.

Его… Поймают? Наверняка это не первое его убийство, — значит, срок будет большим. А может и пожизненным. Захотелось узнать, кто он. Как выглядит на самом деле, какой у него характер… Сглатываю. Лиса продолжает плакать:

— Я так люблю своих родителей, так люблю их! Они ведь будут так страдать… Я хочу жить… — внезапно она перестаёт плакать, вытирает слёзы и молча смотрит на меня с улыбкой, — А я ведь могу выжить… Надо всего лишь… — Лиса начинает смеяться и подползать ко мне. — Всего лишь убить тебя…

Лиса резко бросается на меня, садится верхом, начиная царапать моё лицо своими ногтями, крича при этом:

— Мне жизнь нужнее! Я такая молодая!

Я закрываю лицо руками, скидываю её с себя; охватывает ярость, я сжимаю кулаки и бросаюсь с ними на неё, начинаю не глядя бить в живот, лицо, мстя этим за её предательство.

Она орёт истошно, конвульсивно дёргается и рыдает, а затем хватается руками за мои волосы, тянет их на себя, что мне приходится наклониться, а затем резко кусает меня в шею. Толкаю её в грудь и поднимаюсь на ноги, быстро и сумбурно дыша от злости.

— Придурок! — кричит она, встав и выставив руки вперёд, — Дай мне убить тебя! — её крик сходит на какой-то сильно отчаянный вой, жалобный скулёж… Лиса подходит ближе, я готовлюсь противостоять её атакам, но девушка внезапно кидается на меня с объятиями, повисает на мне и начинает целовать губами, мокрыми от слёз. Противно. Её поцелуй слишком грязный, открытый, какой-то чуждый. Её губы быстро и неумело двигаются, во рту от её проливных слёз всё соленое.

Будто этим поцелуем она делала мне одолжение, в котором я совершенно точно не нуждался. Глупенькая… Беру её за плечи и отстраняю, вытирая быстро губы. Рот Лисы пунцовый, по лицу её размазана красная помада, которая наверняка осталась и на моём лице.

— Я никогда не целовалась, — всхлипывает она. Её фразы звучат как-то отчаянно, безнадёжно, что становится внутри тошно и неприятно. Будто я пообещал ребёнку конфету, а потом отобрал её и съел у нее на глазах. — хоть умру не совсем как старая дева… Прости, что набросилась на тебя. Я больше не буду…

Что-то мне не верится, Лиса. Совершенно очевидно, что она просто очень сильно переживает за эту ситуацию, а выбросы адреналина в критические моменты зашкаливают, заставляя её поступать необдуманно и безрассудно. Это простительно в такие моменты. В голове что-то назревало…

— Лиса, давай успокоимся. Слушай, — я подхожу ближе и глубоко вдыхаю, — назови мне три причины, по которым ты хочешь остаться в живых.

Она смотрит на меня удивлённо, заправляет прядь волос за ухо, смотрит с надеждой в глаза, а потом с улыбкой начинает говорить:

— Ну… Первая — родители. Без них… Не знаю, что было бы с моей жизнью. Они всегда поддерживали меня, любили, я обязана им многим. Вторая — это мои увлечения. Не знаю, что будет со мной после смерти, но без астрономии, моих любимых книг и рисунков… Я просто хотела бы наслаждаться ими ещё больше. Третья… Ну, пусть это прозвучит банально, — она отводит взгляд в сторону и смущается, — но мне очень нравится один человек. И я не хочу прекращать жизнь, хотя бы не признавшись ему. Вот…

Шипение в углу, а затем бархатный голос, распространяющийся по всему подвалу:

— Приветствую! Что-то вы затянули, ребята… У вас осталось так мало времени. Похоже, придётся убить вас двоих! Как грустно! — он расстроенно хмыкает, — Но я даю вам ещё один шанс, хе-хе! — его смех нагоняет какой-то страх; ощущение, будто за мной бежит кто-то с огромным топором, — Пять минут, ноль секунд… Четыре минуты, пятьдесят девять секунд… — прибор отключается.

Медленно поворачиваю голову и смотрю на Лису, ожидая её новых рыданий. Но Лиса подходит и прижимается к моей груди.

— Я всё решила…

— И что же ты решила? — опускаю на неё глаза заинтересованно. Из прибора начинает раздаваться тиканье. Слышу, как мы с Лисой сглатываем ком в горле в унисон.

— Раз так предназначено, пусть так и будет! Да! Я не боюсь! И приму смерть достойно… — она вдруг начинает истерично улыбаться, а затем тихо посмеиваться. — Твою смерть.

Лиса толкает меня на пол, головой я ощущаю твёрдую стену, об которую бьюсь головой, вскрикнув от боли.

Девушка приставляет свои руки к моему горлу и начинает сильно сдавливать его. Задыхаться, оказывается, не так уж больно. Закатываю глаза от нехватки воздуха, кое-как дёргаюсь, но вырываться не пытаюсь, а Лиса этому и радуется, с плачем душа меня, крича при этом что-то о своей неповторимой жизни.