Каменка (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 33

— И как же вы вместе уживались тогда? — Володаров наклонился вперед, проявляя заинтересованность.

— Не поверишь, но просто замечательно. Каждый занят своим делом, и друг дружку пустопорожней болтовней не отвлекает. Вот это были времена… не то, что сейчас.

— Кхм, — Гена понял намек и решил подтолкнуть беседу в нужное русло, а именно — сказать прямо. — Кто-то вчера под-ложил под дверь сельскому голове коровий череп.

Услышав это, кот нервно забил хвостом по табурету и буд-то бы напрягся. Хотя по животному судить весьма сложно.

— На этом черепе было послание, — невозмутимо продол-жил Гена, — которое было расценено как угроза. Возможно, жизни.

— Прокляли, — почти прошипел кот.

Это был плохой знак. Услышать дважды за одно утро сло-во «проклятье» уж чего-то да значило. А в Каменке — особен-но.

Володаров поерзал на стуле и расправил плечи. Раньше он часто так делал. Особенно, когда добивался какого-либо результата в делах. Дурная привычка, от которой он думал, что давно избавился.

— Молчан тоже так считает. Вижу, ты с его мнением согла-сен.

— Конечно, согласен. Тут иного и быть не может. Только вот Альбертыч-то тут причем?

— Есть такое мнение, что кто-то из его друзей хочет ото-мстить за… — Гена осекся. У него пока еще не было твердой уверенности, за что именно хочет отомстить таинственный недоброжелатель. — А как умер твой бывший хозяин?

— В каком смысле? — не понял кот. — Его Валера застре-лил. Ты же сам все видел.

— Нет, я имею в виду до этого, по нормальному.

— А, да ничего такого. Орехом подавился.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен. При мне все было. Вот так взял, орех разлущил и в рот его. А потом как начал кашлять. Лицо си-нее, глаза выпучил. Страшное дело. Минутки две рожи по-корчил и сник. Печально, скажу я тебе, это все. Вы, челове-ки, такие хрупкие. Живешь себе, никого не трогаешь, и вот тебя уже не стало.

Гена пропустил философствования кота мимо ушей. Его ум сейчас был занят совсем другим. Дело немного проясни-лось. Следуя из того факта, что естественная смерть Альбер-тыча наступила от несчастного случая, и никак не связанна с Молчаном, можно легко сделать вывод, что таинственный недоброжелатель собирается мстить именно за вторую, про-тивоестественную. Но каков может быть мотив человека в подобной ситуации? Зачем кому-то жалеть упыря? Этого Ге-на не знал. Ровно, как и того, каким образом можно сузить круг подозреваемых. Ведь сейчас под колпаком находились все женщины Каменки. Или же все-таки…

— Слушай, — прервал он разглагольствовавшего кота, — а ты вообще в этих проклятьях понимаешь?

— Ну, не то, чтобы сильно хорошо, но есть такое. Не без этого, да.

— Тогда скажи мне, его может наложить любой человек?

— А, вижу, к чему ты клонишь. Да, здесь все просто и без вывертов. Оно же ведь как, проклятье — это пожелание дур-ного. Вот, например, обидел тебя кто сильно, и ты ему в от-ветку про себя желаешь споткнуться и в лужу упасть. Нор-мальное дело? Нормальное. Он тебя обидел, и ты обиделся. Бывает. Но если пожелать достаточно сильно, да еще и злобу присовокупить, тогда мысль может и взаправду произойти. То бишь, превратится в проклятье.

— Плохо, — Володаров задумчиво закусил губу.

— Да погоди ты. Чего плохо? Я ж еще не договорил. Такое проклятье, конечно, любой дурак соорудить сможет незнаю-чи. Но у тебя-то совсем другое дело. Тут и череп, и кровь. Сразу видно ведьмину руку. Здесь все серьезно. Более по-дробно сказать тебе не смогу, но на его месте я бы в том доме пока не показывался. Мало ли что.

— Ведьмину, говоришь?

— Еёйную, — кивнул кот.

— Ты хочешь сказать, что это дело рук женщины? — решил на всякий случай уточнить Володаров.

— Не знаю, как там у вас принято в городах, но на селе ведьмами только бабы бывают. Так уж заведено.

— Это хорошо. Значит, нужно искать женщину. Круг подо-зреваемых сужается. Хоть и не сильно. Тогда такой вопрос, как у Альбертыча с интимной жизнью дела обстояли?

— Чего? — глаза кота округлились. — Что за вопросы такие дурацкие?

— Мне нужно знать, был ли у твоего хозяина с кем-то ро-ман в последнее время. Месть, проклятия, черепа, это все не обычное хулиганство. Такими вещами от скуки не занимают-ся. А значит, нужен мотив. Если ты говоришь, что в деле за-мешана ведьма, а ими бывают только женщины, тогда ло-гично предположить, что мотивом могли послужить интим-ные отношения.

— С покойником в койку? Фу, гадость какая. Хотя, от ведьм и не такого можно ожидать… Нет, ничего такого я не знаю. По крайней мере, домой Альбертыч никого не приво-дил и при мне не упоминал, а что там за забором творится я не ведаю. Не мое это дело.

— Жаль, — нахмурился Володаров, — Это бы сильно упро-стило задачу. А так, ищи теперь ветра в поле. Здесь хоть лю-дей и не много осталось, но не могу же я к каждой женщине подходить с обвинениями? А допрашивать тем более.

— Ты помимо того, что странный, еще и глупый, — кот на миг обернулся человечком, постучал себя пол лбу костяш-кой пальца и снова принял прежнюю форму. — Никого тебе допрашивать ненужно. В селе бабы такие, что спроси их о соседке, так они тебе все, что хош разболтают. Скучно живут, да язык без костей.

— Нет, — Гена покачал головой. — Так я уже пробовал. Здешние меня не знают и сторонятся. Хотя, вроде как, должны наоборот, сотрудничать. Из представителей закона я здесь один, и кому как не мне их защищать в случае чего? Но нет, глаза отводят, на контакт не идут. Вот, только Мол-чан более-менее дружелюбный попался. Если бы не он, во-обще не знаю, как справлялся бы.

— А ты не иди как представитель закона. Иди как человек. Как сосед.

Володарову эта идея понравилась сразу. Домовой был прав, как никогда. Если официальный визит правоохрани-тельных органов местных пугает, то обычный разговор с но-вым соседом должен ослабить напряжение. А там, глядишь, и удастся выудить чего полезного.

Затолкав подальше в шкаф милицейскую форму, Волода-ров облачился в гражданское. Неброская байковая рубашка в клеточку, темно-серые брюки и ветровка. Эдакий типич-ный представитель рабочей городской моды.

— Вроде ничего так, — Володаров смотрел на себя в зерка-ло то и дело поворачиваясь, словно невеста, примеряющая свадебное платье. — Как думаешь?

— Ох и мужик нынче пошел, — недовольно проворчал кот, вальяжно развалившийся на кровати. — Чисто баба со щети-ной. Раньше, вон, веревкой подпоясался, валенки обул, да радый ходишь, что не с голой жопой.

— Не нужно язвить. Если не нравится, так и скажи.

— Да нормально все. Чай не свататься идешь.

Володаров в последний раз посмотрелся в зеркало, при-гладил ладошками топорщившийся воротник рубашки (меньше нужно на сумках сидеть, тогда и одежда мяться не будет) и решил согласиться с домовым. Чай не свататься идет, так покатит. Затем, обулся, вышел во двор, прошел мимо цветников, земля в которых, судя по всему, была еще раз взрыхлена, отворил ворота и не успел оказаться на ули-це, как тут же вступил в свежую, еще теплую собачью кучу.

— Тьфу, — он скорчил брезгливую мину, вытирая подошву о траву у забора. — И когда вы только успеваете?

Теша себя мыслью, что коричневый развод на ботинке придаст образу добродушного сельского соседа еще большей реалистичности и, как говорят в народе, обязательно приве-дет к улучшению финансового благосостояния, Володаров, более не задерживаясь, отправился в центр Каменки, на охо-ту за сплетнями.

— Привет, Люба!

Первым делом Гена решил заглянуть в магазин — сердце малого населенного пункта, и по совместительству аккуму-лятор новостей. Волей-неволей, каждый местный житель, за неимением альтернатив, должен был захаживать сюда, по-путно разбавляя сельскую скуку беседой с продавщицей. Ко-торой, кстати, за прилавком не оказалось.

— Есть кто живой? — еще громче поинтересовался Волода-ров, переклоняясь вперед, чтобы заглянуть, не прячется ли от него Люба за пустым холодильником.