Каменка (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 35

— Говорю же, я просто из любопытства интересуюсь, — по-спешил успокоить ее Володаров. — И вообще, сегодня же воскресенье, выходной у меня.

Любу такой довод устроил, и она снова повеселела.

— Это хорошо. А то знаете, она у нас хоть и старенькая, но еще работает. Случись с ней что, людям неудобства будут.

— Вот как? Работает, говорите?

— Да, коров пасет. Вообще, у нее свой участок есть боль-шой. Вы, наверное, видели его, когда с электрички шли.

— Это тот, что со знаком дорожным?

— Во! Он это, точно. Она на нем раньше растила всякое, а сейчас, когда старая совсем стала, коров с козами пасет. Во-обще у нас на селе мало людей с живым хозяйством осталось, но те, что есть, бабе Зине доверяют и денежкой поддержи-вают.

— Коров? — в груди Володарова что-то шевельнулось. Буд-то все шестерни, наконец, соединились в единый механизм.

— Ну да, коров, коз. Еще гусей раньше много было у этого, как его… Никитина. Но он, когда жена померла, их всех на мясо пустил и в райцентр продал, а деньги пропил. Вот на него, Геннадий Павлович, уж точно нужно дело открыть, или как там у вас это все называется. Гаденький тип, точно вам говорю, — Люба еще сильнее наклонилась, окончательно придавив весы и заговорщически прошептала: — Говорят, это он жену свою того, — она приподняла брови, — пришиб.

— Да вы что? — Гена сделал шаг и его лицо оказалось со-всем рядом с Любиным.

— Ага. Только вы никому не говорите, что это я вам сказа-ла. Они с Машкой из-за квартиры поссорились. Вроде как брат ее, или дядька… уже не помню… В общем, помер у нее кто-то из родственников в райцентре, а квартира ей доста-лась, в наследство. Ну, она, значит, туда переехать и захоте-ла. А он — нет. Наверное, жалко было хозяйство бросать. Ну а дальше вы и сами знаете, как оно бывает. Пилила она его, а он взял и с дуру пришиб. Вот. Ее тогда на кладбище нашли, по кусочкам. Страшное дело…

— И вы уверены, что это Никитин сделал?

— Конечно! Больше-то некому.

— Понятно… — Володаров отступил назад. — Посмотрю, что можно будет с этим Никитиным сделать.

— Уж посмотрите, Геннадий Павлович. Посмотрите.

— Ладно, Люба, спасибо вам за беседу. Пойду я, наверное. Только еще один вопрос, если можно.

— Вам не жалко.

— Вот вы чуть ранее сказали, чтоб я Сирого не трогал по-тому, что ему и так досталось. И Молчан тоже что-то подоб-ное упоминал. Вот только я не совсем пойму, что с ним тако-го приключилось, что его все жалеют.

— Так вы не знаете? — Люба выпрямилась, высвободив несчастные весы. — Леша почти в один день круглым сиротой остался.

— Да что вы?

— Ага. Сначала он брата потерял, а потом, где-то через ме-сяц, и родителей.

— Ого… Как же так?

— Ой, такая странная история, Геннадий Павлович. Так сразу все и не расскажешь, — по лицу продавщицы было вид-но, как она отчаянно пыталась подобрать правильные слова, но у нее ничего не получалось, потому, что тема разговора была ей крайне неприятна.

— Не мучайте себя, Люба, — решил пойти на попятную Во-лодаров. — Я лучше потом у Молчана спрошу.

— У Валеры? — она фыркнула. — Этот вам понарассказыва-ет. Наплетет с три короба, хоть сразу сажай тут всех… Лет пять назад дело было. Лешке тогда, если правильно помню, двадцать стукнуло только-только, а брату его — семнадцать. В лес они пошли, за рельсами. Скрутные времена были, без-денежные. Вот они и ходили иногда на карьер, металл соби-рать. Не повезло им, в общем. На волков набрели. Лешка убежать успел, а вот брат его — нет. Родители в Каменке хо-ронить не стали, решили, что лучше на городском кладбище будет. На поминки все село собралось… А буквально через месяц, на сороковины поехали в райцентр и их автобус сбил. Родители сразу умерли, на месте, а Лешку еле откачали. Врачи сказали — чудом выжил. С тех пор он сам живет, и вот, выпивает иногда. Но не буянит, нет. По молодости бывало, кончено, но сейчас ничего такого.

— Действительно, история странная.

— Вы лучше сами с ним поговорите на эту тему, Геннадий Павлович. Больно мне смотреть, как он глаза заливает, по-нимаете? Погубит ведь себя. Погубит. А так может вас по-слушает.

— Обязательно, Люба. Поговорю, можете не сомневаться.

Володаров еще раз поблагодарил продавщицу за предо-ставленную информацию, затем распрощался и развернулся уходить, но остановился на пороге и как бы невзначай бро-сил через плечо: «Кстати, в следующий раз, когда вам Сирой на складе помогать будет, двери запирайте». Щеки Любы тут же зарделись стыдливым румянцем.

Гена следовал указаниям продавщицы беспрекословно. Дойдя до руин сгоревшей церкви, он повернул в направле-нии дома бабы Зины и пошел вдоль по безлюдной улице, по-путно осматриваясь.

Теперь, когда первое сумбурное впечатление от Каменки постепенно выветривалось, а истории местных наполняли эти места неким смыслом, Володаров все больше проникал-ся безнадегой и отчаянием, пропитывавшими село.

Ему по-прежнему с трудом верилось в то, что здесь, так близко и одновременно так далеко от цивилизации, суще-ствуют вещи, о которых современный человек знает только из сказок. Да чего уж, он бы с превеликим удовольствием и не верил, не стань невольным свидетелем оных. Но жизнь, как известно, всегда вносит свои коррективы. А потому, мысль о том, что местная старушка-пастушка тайком прак-тикует темные искусства, не казалась ему такой уж дикой. Более того, благодаря болтливости Любы многие пробелы в общей картине дела заполнились вполне подходящими ку-сочками. Кто мог достать коровий череп, как не человек, за-нимающийся выпасом тех самых коров? Кого могла заботить смерть одинокого старика, как не женщину, тайно любив-шую его? Конечно, это пока были лишь домыслы, основан-ные на сплетнях, не более. Но Володаров сердцем чувство-вал, что в них есть зерно истины. Уж очень это все было по-каменски.

А еще Гена чувствовал, что за ним следят.

Ощущение настигло его нежданно и своей интенсивно-стью застало врасплох. Ровный ход мыслей сбился, сознание споткнулось, а сам Володаров остановился как вкопанный. Такого с ним еще никогда не случалось. Складывалось чув-ство, будто огромная толпа народу умудрилась спрятаться неподалеку и каждый человек в этой толпе, по какой-то не-ведомой причине неотрывно пялится ему в затылок.

Не понимая, что происходит, Володаров огляделся по сторонам. Естественно, никакой толпы не было, но и ощуще-ние не пропадало. Скорее даже немного усилилось.

Гена не понимал, откуда в нем вдруг взялось столько бес-покойства. Словно в его жизни произошло нечто невероятно волнительное, и он об этом знал, но только что забыл, а тело по инерции все еще переживало. Но это странное чувство почему-то было ему знакомо. Он уже ощущал нечто подоб-ное совсем недавно. Вспомнить бы только когда и почему.

И Гена вспомнил. Ровно в тот миг, когда его блуждавший по соседним домам взгляд наткнулся на нечто, подозритель-но напоминавшее заброшенный сарай. «Это и есть забро-шенный сарай», — тут же всплыл в голове голос Молчана. Во-лодаров смотрел на здание сельсовета. «Он же клуб, он же дворец культуры, он же дискотека».

Вот, откуда это странное ощущение тревоги, вот откуда это беспокойство. Приземистое одноэтажное здание с пусты-ми глазницами окон и разинутым ртом парадного входа бук-вально сочилось мрачным холодом, излучало что-то такое, от чего у Володарова волосы на затылке становились дыбом, а спина покрывалась липким холодным потом.

Гена не знал, видят ли местные клуб так же, как видит он. Еще он не знал, ощущают ли они то же неприятное волнение вблизи этого места, но что-то подсказывало ему, что нет. Иначе Молчан никогда не предложил бы ему обосноваться здесь. Даже в шутку.

Так или иначе, Володаров решил больше не задерживать-ся возле клуба. Нечто животное внутри гнало его прочь, как гонит волка от человеческого костра. Бросив последний взгляд на угрюмо стоявший у дороги заброшенный сарай, он пошел дальше по улице, старясь не оборачиваться. Боясь, что сделай он это, и непременно увидит нечто ужасное, там, в глубине глазниц-окон. Нечто, пристально наблюдающее за ним из темноты.