Каменка (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 48

Не выдержав напряженной тишины, Молчан сдался пер-вым. Он многозначительно прочистил горло, издав странный свистящий звук, и ударил двумя пальцами по запястью, намекая на то, что время не ждет.

Володаров перевел взгляд на сельского голову, затем сно-ва вернулся к ведьме. Не оборачиваясь, он нащупал слева от себя тумбочку, так же не глядя вытащил из нее лист бумаги ручку, и положил их перед собой.

— Пишите, — он толкнул лист бумаги и тот, скользнул по поверхности стола, остановившись на другой его стороне.

Зинаида Петровна поежилась, будто усаживаясь поудоб-нее, шмыгнула и не сделала ровным счетом ничего. Полно-стью проигнорировав приказ Володарова, она продолжила сверлить участкового взглядом, словно пытаясь уничтожить его одной своей волей, прекратить его существование лишь отчаянно думая об этом.

— Ну же, не тяните. Раньше сядем — раньше закончим.

— Раньше закончим — раньше сядет, — поправил Молчан и довольно хмыкнул.

— Это еще за что? — вдруг спросила Зинаида Петровна. Хоть ее взгляд и был прикован к участковому, но вопрос ад-ресовался явно не ему.

— За покушение на убийство, — ответил за Молчана Гена, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. — Вы думаете, что это все шутки? Что можно вот так просто отравить должностное лицо, представителя власти, представителя закона, попы-таться скрыться от правосудия, а потом притвориться, что ничего не произошло? Нет, Зинаида Петровна, так не будет. Вы сейчас возьмете вот эту ручку, вот эту бумагу, — он кив-нул на стол, — и напишите мне чистосердечное признание.

— Да что же вы такое говорите? — удивилась старушка. — Какое еще покушение?

Гена не мог понять, притворяется ли сейчас Зинаида Пет-ровна, но если так, то делала она это весьма умело.

— Так, Зинка, — снова вмешался Молчан, — хорош тут стро-ить из себя. Мы у тебя дома были, подвал твой видели, кости там всякие, амулетики…

— Ну и что, что видели? — она наконец оторвала свой едкий взгляд от Володарова и повернулась к Молчану. — Ну, под-вал. Ну, амулетики. Что такого? Законом не запрещено, могу себе позволить в свободное время заниматься. А корова без меня померла. Можешь, вон, у Чижовой спросить. Мне она кости сама отдала.

— А вот и спрошу, — гаркнул в ответ сельский голова. — И вообще, ты мне череп под дверь зачем подбросила?!

— Не знаю ничего ни про какой череп.

— Ага, не знает она, как же! Ты из меня, дурака, дурака-то не делай!

— Так, тихо! — Володаров громко похлопал в ладоши, при-влекая к себе внимание. — Валера, прошу, не кричите. А вы, Зинаида Петровна, не вводите следствие в заблуждение. Да-вайте разберемся во всем по порядку. Череп пока подождет. Первым делом я бы хотел все же узнать, чем вы меня опои-ли и за что.

Старушка сощурилась и поджала губы, от чего морщин на ее лице стало как минимум вдвое больше.

— Не понимаю, о чем вы.

— Значит вы отрицаете, что приглашали меня к себе в дом?

Она не ответила.

— Да ну ее! — Молчан махнул рукой. — Дурой прикинулась, упертая. Хрен чего расскажет. Давай я к Пашке за ключом от дрезины сбегаю, повезем в райцентр. Пусть с ней следова-тели разбираются.

— Не спешите, Валера. Вы же сами говорили, что спешка не для Каменки, — Володаров замолчал, задумчиво покрутил ручку, которую отказалась брать старушка, и продолжил: — То есть, Зинаида Петровна, вы настаиваете на том, что не приглашали меня к себе домой и не предлагали выпить не-известную жидкость?

Она снова не ответила.

— Тогда как вы объясните черную лужу на полу вашего коридора? И зачем вы, воспользовавшись подкопом, о кото-ром мы поговорим отдельно, пытались скрыться в забро-шенном здании сельского клуба?

Старушка улыбнулась.

Казалось бы, вот он — прогресс. Гена нащупал ту ниточку, потяни за которую и дикая бабка сдаст позиции, заговорит, ответит на бесчисленные вопросы, мучавшие его. Но все случилось ровно наоборот. Зинаида Петровна не собиралась сдаваться.

— Ни о каком подкопе я не знаю. А грязь у меня в коридо-ре — мое личное дело, которое вас никак не касается.

— Это дело перестало быть личным, когда чуть меня не убило, — возразил Володаров. — Вон, Валера из меня целое ведро вашей дряни вымыл. Так что лучше прекратите ло-мать комедию и начинайте писать.

— Хорошо, — вдруг пожала плечами старушка, — давайте сюда.

Она приняла из рук насторожившегося Гены ручку, затем извлекла из-за пазухи толстые очки с полупрозрачными пла-стиковыми дужками и начала медленно выводить буквы на листке бумаги.

Наблюдая с какой аккуратностью пишет старушка, Воло-даров отчетливо представлял, как ровно так же медленно и плавно она, в полумраке подвала выцарапывала таинствен-ные знаки на коровьих костях. Тонкие узловатые пальцы ис-кусного резчика.

— Вот! — тем временем, закончив писать, Зинаида Петров-на спародировала небрежный жест Гены, толкнув ему обрат-но лист бумаги, но слегка перестаралась. «Признание» скользнуло по столешнице слишком быстро и слетело с нее, но Володаров, изловчившись успел поймать его в воздухе, слегка при этом помяв.

«Я, Миклуха Зинаида Петровна, — каллиграфическому почерку старушки могла позавидовать любая юная отлични-ца, — чистосердечно признаюсь в том, что не имею и никогда не владела никакими отравляющими средствами, никого не хотела и не травила. И полностью отрицаю свою вину.»

То, что вначале показалось прорывом, на деле оказалось очередной издевкой.

Володаров тяжело выдохнул, отложил бумагу и потер ви-сок. Из-за подземных погонь и бессмысленных споров у него разболелась голова, а в таком состоянии обычно думалось ему крайне тяжело. В придачу к этому, Гену не покидало ощущение, что он, словно маленькая собачка, разрываясь лаем погналась по улице за громадным грузовиком, стараясь укусить волчком вращающиеся шины. И вот, когда гигант сделал милость, остановился на перекрестке, он, крошечный и бессильный только и может, что продолжать лаять.

— Валера, а в вашем загашнике случайно не найдется че-го-то от головы?

— Найдется, — кивнул Молчан.

— Не могли бы вы мне принести? Только не торопитесь, — Володаров выразительно подчеркнул последнее.

— Понял, — сельский голова погрозил кулаком загляды-вавшим в окно мужикам, после чего вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Выждав небольшую паузу, Гена отклонился на спинку стула, положил руки на затылок и снова посмотрел на ведь-му. На этот раз не как участковый, но как бывшая жертва. Жертва, поменявшаяся местами с охотником, но забывшая прихватить с собой патроны.

— Теперь мы одни и можем поговорить по душам, верно?

— Только душа у тебя и осталась, приблуда, — буркнула ведьма.

— Прошу, не нужно больше этих ваших нападок. Вас уже никто не отпустит. По крайней мере не сегодня. И даже не завтра. Хотите я расскажу вам, как все будет происходить дальше? — не дожидаясь ответа он продолжил: — Я буду за-давать вам вопросы. Буду делать это долго. До тех пор, пока не решу, что следователи из райцентра справятся с этим лучше. И поверьте, терпения мне не занимать. Я продержу вас здесь хоть до самого утра, если понадобится. Потом я от-везу вас в город, в отделение. Вас посадят в следственный изолятор до выяснения обстоятельств, где вы увлекательно проведете пару-тройку суток. Вы этого хотите?

— Гонору у тебя много, — ее лицо растянулось в улыбке, — а доказательств никаких. Кто кроме тебя скажет, что ты в гос-тях у меня был? Никто. Бог его знает, чего ты там по дури напился и чуть со свету себя не сжил. А что до лужи на полу в коридоре? Так у меня много где не убрано. Старенькая я уже, спина больная, колени на погоду ломят. Не до уборки…

— Ох, как же я устал, — Гена встал из-за стола и повернулся к окну. Подглядывавшие за допросом мужики куда-то ушли и теперь по ту сторону стекла осталось только распростер-шееся до горизонта давно не обрабатывавшееся поле, при-давленное свежими грозовыми тучами. Вид поистине моно-тонный и отлично способствующий успокоению, в котором так отчаянно сейчас нуждался Володаров. — Вот что мне не понятно, так это ваша враждебность. С первой секунды нашей с вами беседы там, на лавке у дома, вы вели себя крайне агрессивно. Отчего так? Я же ничего вам не сделал, просто пришел поговорить. Ну допустим, вы тайно были влюблены в Геннадия Альбертовича и переживали о его смерти настолько, что каким-то непостижимым для меня об-разом смогли вернуть его из мертвых. Мой мозг категориче-ски не способен переварить это, но я смирился, принял. Жизнь — штука сложная, всего знать нам не дано и, соответ-ственно, судить о вещах, которые я не понимаю было бы глу-по. Но ведь во второй раз Альбертовича убивал не я. Это сделал Валера, за что, по-видимому, вы его и наградили ко-ровьим черепом, чье назначение, кстати, было бы неплохо разъяснить. И если бы не этот чертов череп, я бы вообще не узнал о вашем существовании. Жили бы себе спокойно дальше, занимались бы резьбой по кости, мастерили амуле-ты. Так за что же тогда? За что один человек может отравить другого, при первой же встрече?