Уловка (ЛП) - Пон Синди. Страница 9

Она пряталась больше часа, было уже больше восьми утра, судя по ее Воксу, а казалось, что прошла вечность. Наконец, Линь И выбралась из-под кровати. Ее конечности покалывало, она едва смогла провести рукавом по лицу и выронила случайно очки. Они застучали по грязному каменному полу, и она вздрогнула. Но из другой комнаты не было шума. Линь И подняла очки и надела их.

Она подкралась и полуоткрытой двери спальни, как старушка, которой была нужна трость. Она выглянула, увидела только перевернутые стулья. Комната казалась пустой, но она знала, что там было тело Джени. Линь И замерла на пороге, боясь подтверждать смерть еще одного дорогого ей человека. Она заставила себя пройти в комнату. Гнилая входная дверь была выбита, сорвана со слабых петель, и тусклый утренний свет проникал в проем. Тихие гудки машин доносились до нее. Она маленькими шажками прошла к столу, где они с Джени ужинали. Джени растянулась на полу рядом с ним, одна рука прикрывала лицо, словно она спала. Но было невозможно пропустить огромную лужу крови под ее головой.

Линь И рухнула на колени, тихо сотрясаясь от всхлипов.

Слезы мешали ей видеть.

— Джени, — прошептала она. — Нет, — Линь И коснулась ее руки, но искать пульс смысла не было. Другая рука Джени была вытянута, рядом лежал пистолет, а еще — клочок бумаги. Линь И, не глядя поняла, что это записка о самоубийстве. Ложь. Гад использовал глушитель. Еще одно убийство Цзиня, чтобы он получил то, что хотел. — О, Джени, — ладони Линь И трепетали над телом подруги. Она не знала, что делать. — Мне так жаль.

Она вскочила на ноги, обыскала квартиру, зная, что это напрасно. Мест, где можно было что-то спрятать, почти не было. Стол для еды служил и рабочим столом, и там был бы ноутбук Джени, если бы она работала. Стол был пустым, кроме упавшей банки колы, жидкость из которой разлилась по поверхности.

Они забрали то, за чем пришли.

Линь И рухнула на пол рядом с подругой еще раз, притянула колени к груди. Она должна была уходить. Бежать. Тут было опасно. Даже если люди Цзиня забрали, что хотели, они могли вернуться. Она должна была купить билет и улететь в Тайпей. Улететь в безопасность к Айрис. К ее любви.

— Я сделала, что могла, — тихо сказала она. — Я пыталась, Джени, — но Линь И подвела ее. Как и Виктора. Она позволила им убить Джени, пока сидела, скованная страхом, в другой комнате.

Она уткнулась лицом в скрещенные руки, тело дрожало от всхлипов, но слез больше не было. Джени просила не дать ему получить выгоду от этого за часы до убийства и кражи. Линь И вдруг увидела теплые глаза мамы Аруна.

«Мы должны делать то, что правильно, — говорила она. — Мы должны бороться. Наш мир сейчас идет по разрушительному пути».

А потом Виктор появился перед ней во тьме за ее веками.

«Ради этого стоит умирать? — спросил он перед походом с бомбами в корпорацию Цзинь. — Ты нас всех погубишь».

«Я скучаю, Вик», — подумала Линь И. Его саркастичная улыбка угасла во тьме последней. Стоило ли ради этого умирать? Сражаться? И если она покинет Шанхай и вернется в уют своего дома и своей постели, сможет ли она жить с этим? Она могла бросить труп Джени и сделать вид, что ничего не произошло?

Она дышала медленно, пытаясь унять сердце, ослабить давление в груди. Нет, она не сможет жить с собой. Ее подруга была жестоко убита, и за этим снова стоял Цзинь. Он смог остаться безнаказанным после смерти доктора Натарай, но в этот раз будет иначе.

Она послала с часов зашифрованное послание для Айрис — они договорились о коде перед тем, как она уехала. Ее первое сообщение Айрис после приземления в Шанхае было сигналом, что она в беде и нуждалась в ее помощи.

За смерть Джени нужно было отомстить, и Линь И собиралась забрать ее ноутбук.

Когда Линь И вышла из хижины, в которой они с Джени прятались, утро было в разгаре. Такси и мопеды проносились по главной улице, и прохожие спешили мимо узкого проема переулка. Она вздрогнула, увидев старушку, стоящую, скрестив руки, у своей двери. Это была та же женщина, которая мыла овощи в тот день, когда она пришла искать Джени. Она с подозрением смотрела на Линь И.

— Я не знаю, что там случилось, — сказала женщина. — Но я вызвала полицию. Я услышала грохот двери, через десять минут ушли мужчины. Ты — свидетель? — она протянула кривую руку, чтобы схватить Линь И за запястье. Линь И уклонилась. — Тебе нужно остаться, — прохрипела женщина.

Линь И не знала, кто придет дальше: полиция или люди Цзиня. И Цзинь мог подкупить кого угодно своими деньгами и влиянием, включая полицию. Было слишком опасно оставаться. Она покачала головой и пошла по переулку. Она заворачивала за угол и чуть не врезалась в кого-то. Полицейская с низким пучком прошла мимо нее, а с ней — двое коллег. Ей было около тридцати, у нее были темные пристальные глаза. Линь И опустила голову, но женщина взглянула на нее. На ее черной форме был серебряный значок с ее именем: «Лю Цининь».

Линь И пошла дальше, ощущая взгляд женщины на своей спине. Она заставляла себя шагать нормально. А потом мужчина крикнул в переулке:

— Детектив Лю, тут женщина, которая нас вызвала, — его голос отражался эхом.

Линь И не замедлилась, повернула на другую узкую улицу. Она выглянула из-за угла, но полицейской там уже не было.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Чжоу

Дайю была сгустком энергии, и я смотрел на нее, прикрыв рукой глаза, все еще лежа на кровати, пока она бегала перед моим шкафом с деревянными панелями, в который можно было войти. Это место было больше жалкой студии, которую я недолго снимал. Она заняла мой шкаф в квартире в 101, потому что у меня почти не было интереса к вещам. Дайю жила со мной почти все время три месяца, и я не мог представить жизнь в этой квартире без нее.

— Но черный — слишком серьезно? — спросила она, приложив к себе длинное черное платье. — Или мне лучше надеть лилово-серебряное ципао?

— Ты прекрасна во всем, — ответил я. — И даже лучше без одежды.

Дайю бросила черное платье на кровать, взяла подушку рядом со мной и прижала к моему лицу.

— Эй! — закричал я. Мы боролись, и я слышал ее смех. — Ты не можешь задушить меня за правду.

Она отбросила подушку, забралась на кровать и оседлала меня.

— Вы играете в опасные игры, мисс Цзинь, — сказал я, глядя на нее, чуть прикрыв глаза. Свет из окон во всю стену окружал ее утренним сиянием, она улыбалась мне. — Я думал, у тебя впереди тяжелый день, — сказал я. — Я задержу тебя в постели, если это продолжится, — я вскинул бровь и провел ладонью по ее бедру. Она была в черном кружевном лифчике, который надела, когда встала. Лучше бы она этого не делала.

Она рассмеялась снова и прижала ладони к моим плечам, придавливая меня к кровати.

— Ты же придешь ночью, Джейсон? — она вдруг посерьезнела. Я коснулся морщинки между ее темными бровями. Я не хотел проводить часы со скучными ю на маскараде всю ночь. Но Дайю организовывала этот вечер, чтобы приковать внимание и собрать деньги для поддержки законов окружающей среды в Тайване. У ю были глубокие карманы, особенно, если они считали дело модным.

— Конечно, я там буду, — ответил я. — Но я думал, что пойду на маскарад. Где твой костюм?

Она слезла с меня, и я подавил желание поймать ее за запястье. Половина утра пропала, потому что я заманил ее в постель. Дайю снова подняла черное платье, тряхнула им.

— Мне нужно одеться официально, как хозяйке, и показать лицо. Гала будет широко охвачен медиа.

За последние полгода Дайю стала неофициальным представителем, продвигая сильные законы про окружающую среду в Законодательном Юане. Она отложила учебу в университете на год ради этого. Богатство ее семьи и фамилия делали ее той, кому легко доверяли ю, и ее обаяние и ум медленно завоевывали мей. К сожалению, ее старания не завоевали моих друзей. Мы не говорили об этом… с той ночи.

— Ты будешь в костюме? — спросила она.