Город вамиров (Вампирская серия) - Феваль Поль. Страница 10

Говорят, что любителям поэзии декламация этого божественного сочинения задом наперед доставляет неслыханное наслаждение.

Синьоре Летиции Палланти было около двадцати пяти лет. О своем прошлом она рассказывала довольно неопределенно, но сама служила себе лучшей рекомендацией, и ее прибытие в замок Витт стало истинным праздником. Добрая графиня Грите обняла и расцеловала ее более сотни раз.

Один только граф Тиберио, несмотря на замечательную красоту итальянки, встретил ее холодно. Он заявил, что ему не нравятся женщины с чрезмерно развитыми формами (Летицию можно было назвать сравнительно пухленькой) и что подобные ученые девицы его пугают. Кроме того, он нашел, что у красивой незнакомки маловато волос.

Летиция была брюнеткой. Ее черные волосы действительно были несколько редкими, а граф Тиберио был избалован в этом смысле чудесными белокурыми кудрями жены, ниспадавшими в распущенном виде, как манто.

Летицию, по крайней мере внешне, мало заботили вкусы графа Тиберио. Она полностью посвятила себя обязанностям гувернантки, находя время и воздать должное благодеяниям графини Грите, которую она окружила бесконечными заботами. Корнелия под ее руководством делала замечательные успехи. Каждый вечер устраивался семейный концерт, а иногда Летиция и графиня Грите предавались ученым дискуссиям о греческой или латинской поэзии. Говоря вкратце, замок Витт являл картину полнейшего счастья.

Корнелия обожала свою прелестную наставницу. Ежегодно, на праздники, она ездила в Англию и однажды взяла Летицию с собой; семья Уордов сразу же влюбилась в очаровательную молодую женщину.

Я была тогда ребенком, но хорошо ее запомнила. За всю свою жизнь я никогда не встречала женщину соблазнительней Летиции.

Наша Анна также была от нее в восторге. Тем не менее, уже после данных событий, она неоднократно признавалась мне, что в ее чувствах к красивой итальянке этот восторг смешивался со смутным и таинственным ужасом.

Могу лично засвидетельствовать, что месье Гоэци, в то время наставник Эдварда Бартона, проявлял в отношении Летиции крайнюю отчужденность. Та, в свою очередь, опускала глаза всякий раз, когда г-н Гоэци входил в комнату.

И все же как-то вечером я застала их вдвоем в старой каштановой роще. Как и все дети, я была любопытна. Я подкралась ближе. Когда я подобралась совсем близко к тому месту, на котором заметила их издалека, там никого не оказалось. Я испугалась и убежала…

Летиция покинула нас вместе со своей ученицей в конце осени. В замке Витт ее встретили с распростертыми объятиями. Графиня Грите давно считала дни, остававшиеся до ее возвращения. Тиберио тоже стал ласковей с нею и однажды вечером, когда Летиция пела «Идет дождь, пастушка» [21], граф заметил жене:

— Сказать по чести, графиня, эта молодая особа была бы чудом, будь у нее ваши волосы.

Такое говорят; в подобном замечании не было ничего необычного. Однако, не знаю почему, графиня Грите сильно побледнела.

Приблизительно в то же время граф Тиберио перестал неодобрительно отзываться о дамах с чересчур пышными формами.

И, поглаживая волосы графини Грите, он в шутку говорил:

— Сказать по чести, вы могли бы поделиться волосами с синьорой Палланти.

Я уверена, что добрая графиня не возражала бы, но Летиция делиться ни с кем не желала.

В одно прекрасное утро в замок прибыл наш старый знакомый Гоэци, тщательно скрывший то обстоятельство, что его попросили освободить место наставника Неда Бартона. Напротив, он утверждал, что нарочно сделал крюк, чтобы доставить Корнелии известия о ее родных в графстве Стаффорд. Приняли его радушно, и он воспользовался гостеприимством хозяев, рассказывая при этом об Уордах и Бартонах так, словно сохранил их дружбу и уважение.

Был он, в целом, образованным, любезным джентльменом, повидавшим свет. Кроме того, он прекрасно играл в вист, триктрак и шахматы. Его общество, казалось бы, должно было привнести в замок новую жизнерадостность, но случилось не так. Граф Тиберио, без всяких видимых причин, стал испытывать беспокойство. Нельзя сказать, что он отдалился от жены, но в их отношениях наступило охлаждение.

Добрая графиня Грите, со своей стороны, также немного утратила присущее ей спокойствие духа. Графиня волновалась, у нее бывали недомогания. День ото дня она бледнела, худела — и старела.

И ее чудесных волос на глазах становилось меньше.

Подобное несчастье, согласна, не редкость в возрасте доброй графини Грите, которой было уже далеко не двадцать лет; но, как правило, когда красивая дама начинает терять волосы, они остаются в гребне, и горничные по утрам выражают ей свое сочувствие по поводу редеющих кудрей. В нашем случае не было ничего похожего. Ни единый волосок не застревал в черепаховых зубчиках во время причесывания, и все-таки их становилось все меньше… Ах! все меньше!

И только посмотрите! как раз в этот момент волосам Летиции угодно было начать отрастать и делаться пышнее — словно желание графа Тиберио исполнилось и добрая графиня поделилась волосами с синьорой Палланти.

Это казалось невозможным, поскольку одна была блондинкой, а другая — брюнеткой; но количественно, по крайней мере, дело обстояло в точности так: то, что утрачивала графиня Грите, приобретала Летиция.

Мне стоит упомянуть, что с момента прибытия г-на Гоэци Летиция использовала настойку для ухода за волосами, которую рекомендовал ей этот ученый человек. Бедная графиня также пыталась прибегнуть к этому средству, но все было бесполезно: если на гувернантку настойка оказывала великолепное восстановительное действие, графиня Грите с ужасом наблюдала, как ее череп все больше обнажался. Я с трудом решаюсь произнести это слово, но оно должно быть сказано: графиня облысела!

Она начала с ужасом осознавать, что la Pallanti крадет ее волосы.

Как это объяснить? Невозможно. Графиня Грите даже не пыталась искать объяснение. Она хорошо понимала, что с первых же фраз все сочтут ее сумасшедшей, настолько абсурдна была сама мысль об этом. Помимо того, кому можно довериться? Корнелия была в восторге от своей гувернантки, и бедняжка Грите заранее слышала взрыв ее детского смеха при столь экстравагантном заявлении.

И потом, как изложить подобную жалобу? какие у нее были доказательства?

Оставался граф Тиберио. Любимому человеку можно все рассказать. Меж любовниками нет глупых слов. Но продолжал ли Тиберио любить ее? Тиберио оставался молодым и красивым; она за несколько месяцев постарела на десять лет. Тиберио теперь смотрел на нее не иначе, как с жалостью. Он избегал ее. По мере того, как чудесные кудри Грите перемещались на голову Летиции, Тиберио все прочнее забывал дорогу в спальню графини.

Подозрение проникло в сердце графини, как острие кинжала. Я не могу сказать, какие именно картины рисовались ее бедной израненной душе под влиянием этой навязчивой идеи, но в Летиции она видела соперницу, которая вступила с ней в поединок и убивала ее, используя часть ее самой как оружие. Ведь, в конце концов, граф Тиберио обожал ее великолепные волосы, хотя и на чужой голове.

Однажды вечером графиня сидела одна у себя в комнате, прислушиваясь к далеким звукам арфы. Какая-то непреодолимая сила повлекла ее в гостиную. Она спустилась по лестнице и впервые за много дней подошла к приоткрытой двери семейной залы.

Сколько радостей испытала она меж этими дорогими стенами, помнившими историю ее счастья!

Но она не вошла. Корнелия играла на клавесине. За спиной девочки весело беседовали на диване Тиберио и Летиция. Пальцы Тиберио купались в волнах роскошных кудрей, падавших теперь на плечи Палланти.

Графиня Грите прижала обе руки в груди, где колотилось готовое разорваться сердце… Не произнеся ни слова, она побрела обратно в свою комнату, куда сумела добраться лишь с помощью старой няньки Лоос, встретившейся ей по пути.