Город вамиров (Вампирская серия) - Феваль Поль. Страница 11

Ощущая в сердце глубокую рану, она сказала:

— Нянюшка, когда я была маленькой, я поверяла тебе все свои печали; теперь я расскажу тебе о великом несчастье, что станет причиной моей смерти.

Она долго говорила слабым, плачущим голосом. Лоос слушала, сложив руки на коленях. Ее поразила не интрижка между графом Тиберио и Летицией — весь замок знал об этом, за исключением Корнелии, невинной и чистой, как ангел. Нет, ее поразило другое обстоятельство, о котором поведала несчастная графиня.

Каждую ночь, около двенадцати, ее бессонница на несколько минут проходила, и графиня внезапно впадала в тяжелую и крайне мучительную дремоту.

И каждую ночь повторялся один и тот же сон: она чувствовала, как в спальню входил какой-то мужчина, осторожно приближался к ее кровати и начинал стальным пинцетом выщипывать у нее волосы с головы, один волосок за другим.

Она не знала, кем был этот человек, так как была не в силах поднять веки в его присутствии. Но однажды, когда он ушел, графиня очнулась: кожу на ее голове продолжало жечь, а свет ночника отбрасывал на все предметы в комнате зеленоватые отблески.

Это было еще не все. Через несколько минут в тишине послышались отдаленные крики. То были женские вопли, доносившиеся, как показалось графине, из крыла, где размещались покои синьоры Летиции.

Рассказав эту странную историю, графиня Грите задремала от боли и усталости в объятиях старой Лоос.

Вопреки обыкновению, нянька не ушла к себе, а скользнула в проход между кроватью и стеной и притаилась там, скрываясь за складками портьеры.

Около одиннадцати часов музыка в гостиной смолкла и через некоторое время дыхание графини Грите стало более громким, как у крепко спящего человека.

В этот миг дверь спальни бесшумно распахнулась, и на пороге появился г-н Гоэци. Лоос увидела, как он прошел через комнату и осторожно приблизился к кровати. Полагая, что за ним никто станет наблюдать, г-н Гоэци позволил себе сохранить привычный вампирический облик. Он излучал яркое зеленое свечение, а его нижняя губа горела красным, как раскаленное железо. Волосы стояли дыбом, подрагивая и извиваясь, словно языки пламени над чашей пунша. Он был очень красивым вампиром.

Вначале г-н Гоэци наклонился над кроватью. Используя длинную золотую булавку, зажатую между большим и указательным пальцами, он уколол графиню за левым ухом, не медля приник губами к ранке и принялся высасывать кровь. Делал он это ровно десять минут, поглядывая на зажатые в руке часы. Так вот отчего бледнела и старела несчастная дама! Ее здоровье, видимо, сильно пострадало, если подумать о том, что эта операция повторялась каждую ночь.

К слову, г-н Гоэци пил без удовольствия и исключительно ради пропитания. По вкусу ему была лишь девичья кровь. Выпив свою суточную порцию, он отложил золотую булавку и достал небольшой пинцет, с помощью которого начал один за другим выщипывать волосы с головы графини. Вырванные волосы он складывал в виде букетика, как колоски.

Графиня Грите слабо стонала во сне. Старая Лоос, окаменевшая от ужаса, не могла поверить своим глазам. Закончив работу, доктор Гоэци засмеялся и вышел, напевая песенку на сербском языке (именно на сербском обычно разговаривают между собой вампиры).

Первой мыслью Лоос было разбудить графиню, разбудить Тиберио, разбудить всех и отправить г-на Гоэци в хорошо разогретую печь. Люди малообразованные считают, что от вампира можно избавиться, изжарив его; представление это ошибочно. Но, когда старуха потягивалась, расправляя застывшие от ужаса конечности, она услышала вдали женские крики, о которых рассказывала ей графиня.

Любопытство взяло над ней верх. Несколько минут ничего не решают, рассудила она. Лоос выбралась из своего укрытия, прикрыла за собой дверь и тихонько пошла по коридору в том направлении, откуда раздавались истошные крики.

Так она добралась до покоев синьоры Летиция, чей голос теперь узнала. Палланти издавала вопли и рыдала, как будто с нее заживо сдирали кожу. Старая Лоос тут же заглянула в замочную скважину, стараясь понять, что стряслось с гувернанткой.

В отверстие она увидела Летицию, которая лежала на кровати и корчилась от боли. Рядом с ней стоял г-н Гоэци, сжимая в руке свою длинную золотую булавку. Вам приходилось видеть, как прокалывают капусту? Здесь было абсолютно то же самое. Г-н Гоэци проделывал в коже головы небольшие отверстия и по одному пересаживал волосы графини на череп синьоры Палланти.

Ярость старой Лоос не знала границ.

— Ага! Парочка дьяволов! — сказала она себе. — Вы заплатите за все! Печь раскалится добела!

В гневе она неосторожно проговорила это вслух. Г-н Гоэци услышал ее и прекратил работу. Однако старуха не испугалась, решив, что времени осуществить свой план у нее достаточно. Она выпрямилась, повернулась, собираясь бежать, и… оказалась перед г-ном Гоэци, преградившим ей дорогу. Она отпрянула, изумленно бормоча:

— Как чудовище очутилось за моей спиной?

Г-н Гоэци рассмеялся и двинулся на нее. Сейчас Лоос стояла спиной к двери Летиции. Дверь приоткрылась и шум заставил ее обернуться.

Из спальни со смехом вышел г-н Гоэци и шагнул к ней.

Их было двое! Ее ноги подкосились. От ужаса она не могла двинуться с места.

Глава шестая

Да! Их было двое, и это не слишком вас удивляет, я думаю, поскольку вы уже знакомы с некоторыми тайнами вампирической жизни; понятно, с другой стороны, и ошеломление старой Лоос. Г-н Гоэци, вышедший из спальни, и г-н Гоэци, стоявший в коридоре, были точными копиями друг друга; они сходились, как приближается человек к своему отражению в зеркале.

И каждый из них держал в руке золотую булавку.

Увы, несчастная нянька графини Грите не успела полюбоваться этим чудом. Она узнала то, что не должна была знать. Две булавки одновременно вонзились в ее виски, одна в правый, другая в левый, и бедная Лоос испустила дух, не успев даже вскрикнуть.

Монстры не пожелали отведать ее кровь — она была чересчур старой.

— Дорогой доктор, — сказал один из них, — будьте так любезны, скажите, как мы поступим с телом?

— Как пожелаете, дорогой доктор, — ответил второй.

Они простерли руки, и труп поднялся на восемь лап. Он приобрел вид двойной собаки или, если хотите, двух одинаковых собак, напоминавших очертаниями человека. Каждая послушно приблизилась к одному из докторов, и два г-на Гоэци одновременно произнесли:

— Пса назовем Фукс. Вернемся к работе.

Затем они обнялись и слились, а собаки вошли одна в другую.

Так появилось то странное животное, что мы видели в трактире «Пиво и Братство».

Г-н Гоэци вернулся к постели Летиции и закончил пересадку волос.

На праздники графиня Грите, оставленная всеми, умерла в опустевшем замке. Корнелия была здесь, у м-ра и м-с Уорд, занимаясь последними приготовлениями к браку с Эдвардом С. Бартоном. На сей раз она приехала без Летиции, так как семейные дела требовали присутствия гувернантки в Италии.

Лишь много позднее стало известно, что Летиция немедленно последовала за графом Тиберио в Париж, где любовники предались безумствам, игре, чревоугодию и прочим излишествам самого экстравагантного толка. Граф Тиберио поздно и довольно внезапно ощутил вкус к разврату. Узнав от г-на Гоэци о смерти своей несчастной жены, он закатил роскошную пирушку. Графиня скончалась в одиночестве и отчаянии; на голове ее не осталось ни единой пряди некогда великолепных волос. На следующий день месье Гоэци снял домик в пригороде Утрехта, куда водворил лысую женщину, которую мы также видели ранее в трактире «Пиво и Братство». Эта женщина, повиновавшаяся г-ну Гоэци, как раба, представляла собой останки графини Грите. В Голландии она жила под охраной Фукса, пса с человеческим лицом, и была известна как мадам Фиоле [22].

По возвращении графа Тиберио в замке состоялся военный совет; в нем участвовали Летиция, месье Гоэци и сам Тиберио. Обсуждалась недавняя смерть знаменитого графа Монтефальконе, самого богатого человека в Истрии и Далмации, расположенных против Венецианской республики, по другую сторону Адриатического моря.