Два выхода (СИ) - Финенко Наталья Александровна "Ната04". Страница 4

Видно, что отец Капира что-то сказал или сделал, потому что о муже и сыне никто с ней не заговаривал, как будто она никогда не была женой и матерью.

Вот так и начала Катрин отвлекаться от горечи своей жизни, ища утешение то в работе, то в сыне.

Но как-то так получилось, через год или два, что только работа стала для неё важной.

Теперь она уже Катрин Дион. Прошлое не трогает, и она живёт или существует лишь для себя или своей работы.

А вот, что стало с сыном и что с ним происходило, она узнала лишь несколько недель назад, и то, только частично. Всю правду она узнала ещё некоторое время спустя.

Находясь в другом городе по рабочим делам, женщина собиралась ложиться спать, когда в дом ворвался полупрозрачный волк, неся на себе её девятилетнего Дантэ.

Бледное лицо, измазанное в некоторых местах, как и одежда, было в копоти и саже. Тёмно-серые глаза смотрят недетским взглядом, на руках и ногах ещё виднеются порезы.

Он молча слез с волка, который обнюхав воздух и сверкнув красными глазами, уменьшился в размере и стал в виде тату на запястье.

— Никому не звони, — тихо прошептал парнишка, ставя на стул рюкзак, который снял с плеч. — Нас никто и ничто больше не связывает с семейством Айшерэ. Запомни это.

Невольно вспомнился Капир, который был примерно таким же в тот вечер, и матери пришлось подчиниться, чувствуя, что сейчас он ничего не расскажет, так что ответы придётся подождать.

Мальчик поспешил зайти в душ, а женщина задумалась о том, что она всегда как-то странно ведёт себя с представителями семейства Айшерэ. Не пугается так громко и визгливо, не требует ответа, подчиняется их словам, и многое другое. Даже о том, что видела Капира с двояким лицом, она не расспросила, а затем и вовсе забыла об этом.

Ночь была неспокойной. Мать охраняла сон сына, замечая, что даже во сне его лицо и тело остаются в напряжении.

Во время завтрака парнишка молча протянул ей газету, которую принёс местный почтальон.

«Поместье Айшерэ и вся его территория вчера были объяты адским пламенем, которое уничтожило как верхние строения, так и все нижние пять ярусов подвалов.

Как сообщают пожарные и следователи, огонь уничтожил всё живое и неживое. Выживших в этом аду нет.

По утверждениям соседей, гостей и друзей Ландэ Айшерэ, которых расспросили, он последние десять лет почти безвылазно находился в поместье и даже построил лабораторию, чтобы не ходить в научный центр «Кипаринориум». Так сказать, работал на дому. Версий много, и одна из них связана с его опытами.

Может, они-то и послужили возникновению адского огня?

Но пока мы все скорбим о смерти знаменитого учёного и тех, кто жил в поместье».

Дальше шли описания его заслуг, его премий, его связей и жизни. Мелькнуло, что когда-то был сын, но погиб. О том, что есть Дантэ и невестка, сказано не было.

— На похороны мы не пойдём, наследство нам не нужно, живём так, как будто я всегда находился у знакомых, когда тебе надо было по работе. А сейчас нам пора уезжать.

— А хотя бы будет пояснения для меня? — съязвила невольно мать.

Парнишка прошёлся по ней взглядом, а потом сказал:

— Вещи собирай, мы уезжаем, — и сел в кресло, всем видом показывая, что с нетерпением ждёт её подчинения.

Невольно захотелось съязвить ещё раз, но воспоминания о том, что она прочитала, и о том, что парень всем своим поведением похож на Капира, заставили действовать молча.

И вновь она не знает многого, лишь догадывается, зато беспрекословно подчиняется.

Идея возвратиться в городок Рингардигранд и поселиться там полностью пришла внезапно, а инстинкт говорил, что идея хороша.

За время недельной поездки в сторону намеченного городка и остановок по пути, чтобы выполнять задания фирмы, молодая женщина так и не смогла разговорить сына.

Редкие реплики, безжизненный взгляд, тихие, но слышные крики во сне выбивали из колеи и требовали расспроса, да и материнский инстинкт вновь стал проявляться, хотя в последнее время был не виден и не слышен.

«Если он не говорит сам, то надо найти средства», — так думала женщина, покупая зелье, что успокаивало и вводило в лёгкий гипноз.

То, что произошло после, заставило женщину молиться всем богам и проклинать тех, кто так обращался с её сыном и Капиром. Были и шальные мысли о том, что раньше ей ещё повезло, ведь тогда она не знала всего этого.

Дантэ успел лишь чуть отхлебнуть чаю, чтобы понять, что же было налито, а затем, он во всех красках рассказал, что произошло, при этом в перерывах с ехидством спрашивал:

— Достаточно тебе, мама, информации? Нечего кривиться, закрывать уши и с ужасом смотреть. Всё равно мозг тебе не опишет всего, того что там случилось. Знала бы ты, как мне хочется забыть всё, что я видел, слышал и о чём догадывался.

И он продолжал рассказывать обо всём, что происходило, как с ним, так и с другими подопытными, под «чутким» руководством учёного Ландэ Айшерэ и его верных сотрудников.

Замолчал Дантэ лишь после того, как Катрин крепко обняла его и, прижав к своей груди, зашептала слова успокоения, а руки крепко и мягко гладили подрагивающие плечи.

Тогда они оба выплакали боль, страх, отчаяние и твёрдо решили больше не вспоминать о тех восьми годах жизни, под «чутким надзором деда».

***

Название города на табличке заставило женщину вырваться из воспоминаний и вновь обратиться к сыну:

— Дантэ, мы подъезжаем.

В ответ послышался вздох и неохотное движение, чтобы сесть вертикально.

*дэпломаты — или посредники.

Бывают такие ситуации, когда фирме, корпорации или просто людям или нелюдям нужно решить некоторые вопросы. И это важные вопросы: слияния компаний, домов, семей, покупки, поиск выгоды в том или ином. Тут они и нанимают посредников-дэпломатов, которые должны прочесть, узнать, составить документы, где будут указаны выгоды для той или иной стороны.

Дэпломат должен быть подкован во всём, чтобы угодить обоим сторонам.

**Мидэ — обращение к замужней даме, которая вошла в богатый и знаменитый Род.

2

Pov: Дантэ.

«Она начинает меня нервировать с этим своим «Дантэ».

Дантэ — это я, и вот сейчас, лёжа на заднем кресле машины, лицо к спинке, стараюсь тем самым не видеть и не слышать то, что мелькает в её мыслях, интонациях и чувствах, что растекаются по салону. Но всё равно ощущаю их отклики и вижу кадры её прошлого практически чётко.

Но вот то, что в этих мыслях проскальзывают воспоминания моего нервного срыва, мне не нравится. Очень.

— Дантэ, мы подъезжаем, — слышу и, вздыхая, нехотя сажусь, чтобы посмотреть на городок, в котором предстоит прожить примерно десять-пятнадцать лет.

Что можно сказать — обычный городок, где явно живут лишь представители долгоживущих рас. Дома не похожи на те, что присущи большим городам и мегаполисам. Если смотреть на те, что сейчас виднеются за окном, то это были малые замки или большие поместья без высоких заборов и широких ворот, с ухоженными садами и полянками, клумбами с цветами перед фасадами и ступенями, ведущими в дом.

В больших городах первое, что замечаешь — ворота и высокие заборы с навороченными сигнализациями, как техническими, так и магическими, а уж за ними виднеются верхушки деревьев и самые высокие постройки.

Медленно проезжая по главной улочке, Катрин явно старалась показать и рассказать мне, как здесь мило и тихо. Вот только я вижу совсем не то.

Вид двух парнишек-оборотней, которых обнимают так нежно двое мужчин, заставил сердце болезненно сжаться. В голове пронеслись моменты, когда мать лишь на миг прикасалась ко мне в ее редкие приезды, но тут же отстранялась, даря ненужную вещь.

И вновь я оставался с так называемым дедом Ландэ и с его соратником дроу Трэгором Моэр. Глаза этого помощника пылали красным светом похоти, интересом, и чувствовалось, что для него я очередной подопытный или «его мальчик». А эти холодные пальцы, что смыкались на запястьях, чтобы притянуть к себе, заставляли всё нутро вздрагивать и холодеть.