Два выхода (СИ) - Финенко Наталья Александровна "Ната04". Страница 5

Воспоминания впиваются, как иглы, причиняя боль.

Как только машина чуть приостановилась на повороте, я рванул ручку дверцы и, чуть ее не сломав, поспешил исчезнуть как можно дальше в глубине парка и дать волю своим эмоциям и тому, что рвётся из меня.

Я слышу окрик взволнованной матери, чьи-то смешки и гул мотора, но ускоряюсь, чтобы никто меня не смог остановить.

Но я смог пробежать лишь несколько минут, когда меня поймали, развернули и притиснули к широкой мужской груди. Я оказался прижат к этой груди, лицо спрятано на плече, а чужие руки крепко обнимали, не давая двигаться.

Запах, такой приятный и успокаивающий, заставил меня замереть, а тело своим теплом, что чувствовалось даже сквозь кожаную куртку, успокоило полностью как меня самого, так и мысли и то, что рвалось наружу.

Минута, и мы застыли в объятиях, не замечая никого и ничего.

Затем чужие губы, наклоняясь к моему уху, касаются его и опаляют жарким дыханием. И чуть насмешливый, но взволнованный голос говорит:

— Малыш, у тебя два выхода. Первый — остаться со мной, и в будущем я буду твоим первым. И второй вариант — ты отправляешься к мамочке, и я всё равно через несколько лет делаю тебя своим любовником.

Шок от этих слов, и я замираю, чтобы потом сильно и болезненно ударить, сначала головой по подбородку, а затем и по голени.

Парень взвыл и постарался схватиться то за подбородок, то за голень, заодно сверкая в мою сторону злым взглядом.

— Что, дядя, больно? — обеспокоенно спросил я, — простите…, метился выше…, намного выше.

— Человечка!!! Р-р-р-р, — раздался ответ, но я вновь рванул назад к машине, ощущая невероятный прилив хорошего настроения.

Не знаю, что Катрин увидела позади меня, но тут же села в кресло и завела мотор, и лишь я хлопнул дверью, рванула с места.

Мне осталось увидеть, как из парка выбежал злющий Он, как его друзья, сидя на мотоциклах, смеялись. Но как только наши с ним взгляды на миг встретились, я смог прочесть: «Значит, второе».

***

Мой внезапный взрыв эмоций так и остался невысказанным, Катрин только сжала пальцы на руле и встревоженно смотрела на дорогу.

Несколько минут, и мы сворачиваем в сторону здания, что стояло как-то особняком ото всех.

Ясно, значит это теперь наш дом.

Остановившись около ступеней, ведущих к входной двери, Катрин мягко улыбнулась, и кивнула на дом. Дождавшись, когда мой Хранитель вновь превратиться в тату на запястье, я вышел и осмотрелся.

Окрас жёлто-белого цвета не нервировал и не вызывал раздражение, дом чувствовался приветливым и родным. Вокруг него вились дорожки, одна из которых заворачивала за угол, другая — в сторону гаража, к которому поехала Катрин.

Вздыхаю и, пройдя пару ступенек, трогаю ручку двери, которая мягко и без скрипа открылась.

Маленькая прихожая с большим зеркалом у входа, затем полукруглый холл с двумя арками по бокам и лестницей, что вела наверх.

По правую сторону была гостиная и мини-библиотека с кино-визо-театром, всё в тёмно-серо-коричневых тонах. По левую сторону — столовая-кухня в светло-коричневых и зелёных тонах.

За широкой лестницей, виднелись две двери, одна явно вела на задний двор, другая — в ванную комнату.

Лестница была похожа на те, что показывали в старых человеческих кинофильмах, когда дамы в своих бальных платьях спускались вниз по широким ступеням. Наверху перила расходились в сторону, образуя полукруг и внешнюю галерею.

Поднявшись, я заметил маленькую комнатку и застеклённый балкон. Двери туда и на балкон были створчатые и стеклянные.

Присмотревшись к этому помещению, я решил, что здесь хорошо сделать место для учёбы и, может, впоследствии будет кабинет.

На противоположной стороне была чуть приоткрытая дверь, и, заглянув туда, я с уверенностью понял, что вот это моя комната и всё.

Это место мне напоминало космос и уют. Широкая кровать с тёмно-фиолетовым покрывалом и с блестящими нитями, что походили на крупицы светящего млечного пути. Серебристые подушки, почти чёрный паркет с бело-серым пушистым ковром, который лежал возле камина, софа, пара пуфиков. Всё это освещалось чуть сиреневым светом, что отражался от занавесок и широких штор.

За камином, ближе к окну, была дверь в гардеробную и в ванную с морскими мотивами, типа: «Я на пляже лазурного берега».

Зайдя вновь в спальню, я раскрыл шторы, чтобы заметить, что и здесь есть балкон. Выйдя на него, я втянул в себя воздух и осмотрелся.

— Да, пожалуй, это место самое то, что надо, — ветерок подхватил довольный мой возглас.

— Я рада, — раздался внизу голос Катрин, — Вижу, что ты выбрал комнату, тогда спускайся, надо занести вещи и расставить продукты.

Мне осталось лишь кивнуть и поспешить вниз.

На моё решение на счёт комнаты-спальни и комнаты-кабинета женщина ничего не сказала, лишь осмотрела их.

Ложась спать на новом месте, я, как маленький и наивный мальчик (ну, очень захотелось им быть), загадал, что всё теперь будет хорошо.

***

Последующие три дня я с Катрин практически не виделся. Мы с моим волком пропадали в саду и в парке, а заодно осматривались на местности, да и безграничная воля нас пьянила. Вставали с первыми лучами Солнце-э, делали бутерброды и до сумерек нас можно было не искать.

Катрин же, сделав библиотеку своим кабинетом, всё время, как мне казалось, находилась там, потому что, приходя под вечер, я слышал оттуда её почти до хрипоты сорванный голос, а в ответ раздавались разные голоса. По обрывочным фразам, что мой слух улавливал, было понятно, что Катрин старается отправить меня в ближайшую к нашему дому школу, а самой отправиться на очередное задание, связанное с работой.

Вспомнив, что за школа находилась рядом, я невольно присвистнул. Теперь мне был понятен её хриплый голос. Это надо же столько нервов и таланта истратить, чтобы меня пустили в самое лучшее учебное заведение. Не просто школу, а школу-колледж Амирэт.

Видел я её. Большое здание, видом напоминающую букву «W», отделённую лишь низким забором. С правой стороны находились корпуса для школьников, с левой стороны — колледж с несколькими пристройками: то ли лаборатории, то ли теплицы, а то ли и арены для практики с магией.

Мне-то безразлично, где учиться и с кем, но меня брала обида за то, что Катрин, которую я и в мыслях матерью уже не называю, стремится покинуть меня. Как будто я своим видом или существованием ей мешаю. Но я на неё не могу обижаться всерьёз, потому что и сам не рвусь к ней. Я уже привык, что её нет рядом, а вот она скоро вновь начнёт меня воспринимать не как сына, а как дальнего родственника, которого дали подержать лишь на несколько минут.

Мне остаётся лишь радоваться, что есть у меня мой Хранитель.

Конец pov Дантэ.

***

Катрин решилась поговорить с сыном, когда уже было ничего не изменить, тем самым женщина попыталась повлиять на свою жизнь сама и не быть марионеткой у мужчин из рода Айшерэ.

Хоть её Дантэ носит фамилию Дион, но вот кровь же не обманет.

Посмотрев в окно, она заметила, как из сада вместе с волком возвращается её сын.

Глубоко вздохнув и поправив белокурую косичку, что выбилась из причёски, Катрин вернулась к документам, что лежали на столе.

Её серые глаза быстро прошлись по первым строчкам написанного, так Катрин постаралась найти в них силы и решительность, ведь разговор будет с Дантэ, а не с клиентами, а это значило для неё многое.

Стукнула входная дверь, и послышались шаги и цоканье когтей по полу.

— Дантэ! Подойди ко мне, — раздался приказ со стороны кабинета Катрин Дион, и парнишка, переглянувшись с призрачным волком, вздохнул.

— Пошли, посмотрим, как мисс Дион пытается показать себя мудрейшей из мудрейших.

Хранитель фыркнул на такой сарказм, но просеменил за своим подопечным.

— Присаживайся, надо поговорить. — И дождавшись, когда сын сядет, начала, — Дантэ, я эти дни была очень занята и вот хотела озвучить результат моих трудов. Ты же знаешь, что тебе надо учиться? Вот я и решила, что с завтрашнего дня, ты пойдёшь в школу Амирэт. Она находится рядом, так что ты спокойно сможешь ходить в неё. С директором Шоном Шамиром мы обо всём договорились. Теперь насчёт того, что я и ты не сможем, по некоторым обстоятельствам, присматривать за домом и готовкой. Я наняла троих приходящих служащих. Один будет на кухне, другой — в саду, третий будет занят уборкой по дому.