Зеркало грядущего - Савин Владислав. Страница 100

Пономаренко кивает. И молчит — это надо понимать, как согласие? Добавляю главное, как вишенку на торте.

— И в данном случае "туман информации" играет нам на руку, делая ситуацию более предсказуемой. Насколько я поняла американцев как нацию — они одержимы мессианством. То есть, не считают для себя обязательным соблюдать любые договоры, если это мешает им "спасти мир". Но сила противника и реальная возможность самим проиграть — как раз являются для них таким ограничением, нарушать которое выйдет себе дороже. В той истории в семидесятые они воспринимали нас как сильных — чьи интересы следовало учитывать. А в девяностые — как слабых, о которых можно ноги вытирать, на словах обещая что угодно. Так что сейчас, я думаю, после того как Райан доложит своим хозяевам — они какое-то время будут вести себя как вменяемые партнеры.

— Врага нельзя недооценивать. Там в семидесятые, поняв что с нами нельзя силой, они вовсе не потеряли голову — а разработали и осуществили многоходовый план по развалу СССР.

— Товарищ Пономаренко, так обстановка была принципиально другая! И в верхушке у нас уже было разложение, и в массах нездоровое преклонение перед заграничной "фирмой", и все это на фоне кризисных явлений в экономике и уже обозначившегося застоя. При том, что всякие там бжезинские это отлично видели — и что еще важнее, имели опыт подкупа элиты во всяких там нигериях и колумбиях. Так что план попытаться сделать с нами то, что у них удавалось — ну просто был очевиден. И не требовал много ресурсов — только рекламы, "Америка свободная страна". Еще и кризис коммунистической идеи после Двадцатого съезда имел место, и "оттепель", и Будапешт с Прагой. Читали ведь, как простые люди в ГДР этому верили и на Запад бежали через берлинскую стену, сколько их было — а у нас, из французской части Лотарингии в ГДР бегут, только в этом году свыше сотни случаев, а вот наоборот, не отмечено.

Пантелеймон Кондратьевич молчит. И смотрит на меня, как преподаватель, принимающий экзамен. Что ж, продолжу!

— Мое мнение — сейчас американцы вцепятся во Вьетнам. И для сдерживания коммунизма, и ради того, чтобы "лицо не потерять", обрести уверенность что хоть кого-то победили — перед будущей большой войной архиважно. И как "разведку боем" — чтоб взглянуть, как мы, а особенно, "те кто за нами", будут реагировать. Что нам на руку — если там даже Бжезинский, кажется, писал, что "вьетнамская война отдалила конец СССР на десять лет" — так что, пусть они там увязнут. Ну и следует ожидать с их стороны попыток уже сейчас перейти к "мягкой силе" — под личиной "мир, дружба, разрядка" всячески усилить свое влияние на нас, особенно на верхушку. Включая все виды пропаганды, в том числе фильмы, радиовещание.

— Садись, пять — вдруг отвечает Пономаренко — считаю, что эту миссию ты отыграла хорошо. Но впредь тебе наука — не расслабляться!

И спросил, уже другим тоном:

— Сама-то как думаешь, выстоим? Если не вовне главная угроза, а внутри.

Что мне ответить — я в будущее заглядывать не умею. Но шанс есть, и хороший — если в той истории об этой угрозе и не думали, то здесь мы ее главным фронтом считаем. Там сочли, что социализм, это нечто застывшее, в итоге мертвый застой и получили! Здесь есть понимание, что одна техника мало что даст без изменения общественных отношений — а они при социализме как раз идут в быстрое развитие. Причем мы вовсе не стремимся все ломать — например, метод Худенко вызвал большой интерес и у Пономаренко и лично у товарища Сталина, но массово переводить на него совхозы и колхозы, это придется всю бюрократию через колено гнуть (и согнули бы, если надо, но зачем нам лишние потрясения). Оттого, по "безнарядно-звеньевой системе" сейчас работают там, где прежних структур не было вовсе. Я освоение целины имею в виду — нет в этой истории шумной кампании, массовой мобилизации народа с отрывом горожан в дикую степь, а работа идет. И худенковская система (позволяющая уменьшить численность работников в разы, при прежнем объеме продукции) оказалась очень к месту — и что еще важнее, эта система воспитывает тех, кто ответственен за результат своего труда. Есть мобильные бригады, вместе с прикрепленной техникой перебрасываемые на нужный участок, есть "оседлые" в новых поселках в казахстанской степи; есть "пахотные", занятые прежде всего на сельхозработах, есть строительные, отвечающие за инфраструктуру, мелиорацию, лесозащитные полосы. Эксперимент себя полностью оправдал, и уже начал распространяться в совхозы Сибири (там, в отличие от европейской части СССР, всегда не хватало людей). А в перспективе, на всю страну разовьем — проверим, верно ли посчитали, что тогда число занятых в сельском хозяйстве сократится всемеро, а выпуск зерна, вырастет в разы! И угробить методику не дадим, поскольку внедрение ее на контроле с самого верха. И дело не только в производительности — такая система на мой взгляд ценна тем, что воспитывает свободного человека — творца, коммунара, с кем и в будущее "Туманности Андромеды" шагнуть не стыдно.

Так что — выстоим! Если верхи будут оздоровлены, а народ не безразличен. "Ничто не может помешать победе коммунизма — если только сами коммунисты этому не помешают", так еще Ильич сказал. А всякие райаны и бжезинские — пусть лесом идут!

И.В.Сталин. О болезни "ультралевизны" в современном коммунизме. Опубликовано в "Правде" 20 ноября 1953 (альт-ист).

Конечная цель для любой Коммунистической Партии, равно как и для каждого, кто считает себя коммунистом — это всемирная победа коммунистического строя, самого лучшего, самого справедливого для человечества. И никакой другой цели — быть не может.

Теперь посмотрим, к чему ведут те, кто сегодня называют себя "истинными коммунистами", к чему они призывают. Объявить войну всем кто "не мы" — забыв, что коммунисты, это авангард всех трудящихся, должный вести массы за собой. Вести убеждением, примером — но не палкой. Поддержат ли массы тех, кто сами не скрывают, что ради какой-то своей, не понятной массам цели, будут обходиться с людьми хуже, чем капиталисты-эксплуататоры — "пусть из каждых десяти умрут девятеро слабых и недостойных, чтоб один достойный мог дальше жить при коммунизме". Так сказал Пол Пот, цитируя покойного Мао Цзе-Дуна. Для которого коммунисты из Кхмер Иссарак, стоящие на ленинских позициях — большие враги, чем французские колонизаторы и американские империалисты. Скрывая за ультрареволюционной фразой — призыв к расколу мирового коммунистического движения, от которого выиграет только капитал.

Восстановим единство и пойдем вперед общим строем. Это говорят французские ультралевые, для которых и мы, коммунисты Советского Союза, и свои же товарищи по ФКП, не разделяющие их взглядов — предатели, враги, "свора обуржуазившихся и обюрократившихся мерзавцев". Призывая к немедленной революционной войне, они массово убивают невиновных — не свою буржуазию, не чужих солдат, а своих соотечественников, мирных граждан — искренне полагая, что это пойдет во благо мировой революции. Забыв, что Ленин сказал, что революционера для победы нужна опора не на заговор, не на Партию, а на передовой класс, при союзе с прочими угнетенными классами. И какая может быть опора от тех, кого эти "товарищи" убивают — на деле плодя врагов коммунизма, делая таковыми тех, кто прежде мог бы революцию поддержать?

Мы, советские люди, для них — обуржуазившиеся. Нас обвиняют, отчего мы немедленно не объявим войну капиталистическому миру. И что мы якобы забыли о высшей цели, добившись счастья для себя. На это я отвечу — что борьба за победу коммунизма включает в себя не только штыки, но и целый комплекс мер, и мирных и военных. К которым относится и правильный учет текущей ситуации, и анализ расстановки сил, и готовность нашего тыла. И ультрареволюционность французских и иных товарищей в данном случае — это как бы на войне, какой-то комполка самочинно решил, что раз мы не наступаем немедленно, значит в штабе предатели и враги, и незачем думать о разведке и снабжении, а просто, вот враг перед нами, и все в атаку, вперед, ура! Ну и как бы оценил этот "геройский" поступок любой военный трибунал?