Аллигатор (СИ) - Аввакумов Александр. Страница 4

Мимо их вагона со свистом и грохотом пронесся пассажирский поезд. Она проводила его мечтательным взглядом и снова повернулась к Алексею.

— Кажется, приехали.

И словно в подтверждение его слов состав стал сбрасывать скорость, а затем дернулся и остановился.

— Я вам помогу.

Подхватив ее сумки с продуктами, он поспешил к выходу из вагона. Вслед за ним из вагона вышла Мадина, неся на руках спящего мальчика.

— Если вы не против, я бы помог вам донести эти сумки до дома, — галантно предложил он ей.

Румянец, выступивший у нее на щеках, сделал ее лицо еще привлекательней.

— Я согласна.

Они пошли рядом, бросая друг на друга взгляды.

— Алексей, расскажите мне еще что-нибудь о себе, — попросила она его.

— Можно, я вас буду называть на «ты»? Так проще и более доверительно.

Она молча кивнула головой.

— Ты знаешь, Мадина, мне однажды пришлось побывать в Австралии. Что меня там больше всего поразило, так это то, что там до сих пор едят человеческое мясо.

— Как так? — удивленно произнесла она.

— Не все конечно, но многие. Говорят, что вкус человеческого мяса чем-то напоминает вкус молодого теленка. Многие верят, что тот, кто хоть раз в этой жизни попробует человеческого мяса, приобретет иммунитет от многих серьезных заболеваний, таких как рак, болезни сердца и других.

— Не может быть… — испуганно произнесла она.

— Почему не может быть? Просто основная масса людей этого не знает. Ты только представь, что сейчас началось бы, если бы люди узнали об этом. Люди бросались бы друг на друга, убивали, а затем пожирали себе подобных. Ты знаешь, мне всегда было интересно, смог бы я это сделать или нет?

— Леша, мне стало страшно от вашего рассказа.

— Страшно? Это потому, что ты представила себе, что это тебя едят разные там люди. А ты представь себе совершенно другую картину, что это ты ешь их, а не они тебя.

Она посмотрела на него, и ей в этот момент показалось, что он уже пробовал человеческое мясо.

— Ты что так на меня смотришь, Мадина? Я еще никого не съел, но мне этого ужасно хочется, — сказал он и громко рассмеялся.

— Вот мы и дома.

Они остановившись у калитки небольшого деревянного дома.

Дверь дома открылась и на пороге появилась женщина.

— Наконец-то приехала! Что ты так долго делала в Казани? — стала она спрашивать у нее. — А это кто? Твой новый кобель?

— Мама, как тебе не стыдно! Человек просто решил мне немного помочь.

— Знаю я таких помощников. Сначала сумки донесут, а потом под юбку полезут.

Сергеев улыбнулся словам матери Мадины и, поставив сумки у калитки, направился вдоль улицы.

Я уже третий день сидел безвылазно в кабинете и изучал розыскные дела. Открыв одно из них, я увидел указания по делу, которые дал старший оперуполномоченный нашего отделения Козин.

— Валерий Михайлович, вы изучали розыскное дело на Милованову Ксению Андреевну?

Он оторвал свой взгляд от бумаг и посмотрел на меня.

— Да, изучал, — ответил он. — Я даже, насколько я помню, дал по нему указания. А что?

— Просто я сейчас изучаю это дело и хотел бы спросить у тебя, чем ты руководствовался, давая подобные указания. Судя по твоим указаниям, ты считаешь, что женщина могла просто так оставить ребенка у своей матери и ничего ей не сказав, куда-то уехать из города.

— А ты считаешь, что с ней что-то произошло?

— Пока затрудняюсь сказать что-то конкретное, но с твоими выводами по этому делу я не согласен.

— Это твое дело, и поверь мне, что мне абсолютно безразлично твое личное мнение по этому вопросу. Ты пока не начальник и не пытайся изображать из себя очень умного человека.

— Ты, что Валера? Прости меня, но я не хотел тебя обидеть. Я думал, что мы с тобой как-то обсудим эту проблему и совместно набросаем алгоритм наших действий.

Он ухмыльнулся.

— Ты на меня не переваливай свои проблемы. Это тебе, а не мне поручил Костин изучить эти дела. Вот ты и изучай. Время покажет, кто из нас прав.

— Все ясно, Валерий Михайлович, — ответил я.

Несмотря на данные указания, оперативник, осуществлявший розыск Миловановой, полностью их проигнорировал. Подшив в дело пару ни к чему не обязывающих ориентировок, он практически свернул работу по ее розыску. Я посмотрел на часы. До окончания рабочего дня оставалось еще сорок минут. Я встал из-за стола и сложив все свои документы в сейф, направился к выходу из кабинета.

— Ты куда? — спросил меня начальник отделения.

— Хочу заехать к матери Миловановой и поговорить с ней о дочери. Мы вот здесь копья ломаем с Козиным, а она вдруг дома. Оперативник был у матери всего один раз, после ее заявления. А с этого момента прошло более двух месяцев.

— Слушай, Абрамов. Я что-то не понимаю тебя? Есть оперативник в Кировском ОВД, есть целое отделение по розыску в УВД Казани, а ты едешь сам опрашивать мать. Тебе что, делать больше нечего?

— Что толку, что они опрашивали мать. В этом объяснении ничего нет. Вот я с ней и поговорю. А вдруг она мне расскажет что-то новое. Может, ее кто-то видел после исчезновения. Мало ли что?

— Ну, давай, вали. Если тебе нравится копаться в этом грязном белье, я тебе запретить этого не могу. Просто может выйти не совсем тактично. Ты что-то нароешь, а как быть другим, которые не сделали или не увидели это? Ты об этом подумай как-нибудь на досуге.

— Хорошо, я обязательно подумаю, — сказал я и вышел из кабинета.

— Здравствуйте, я из уголовного розыска. Можно с вами поговорить? — представился Абрамов.

— Что случилось, сынок? Неужели дочку нашли? — взволновано спросила женщина лет шестидесяти, пропуская его в квартиру.

Квартира, в которой ютилась семья Миловановых, была метров шестнадцать. Несмотря на то, что в квартире проживало четыре человека, комната сверкала чистотой. Абрамов снял обувь у порога и прошел в комнату.

— Вот сюда садись, — пригласила хозяйка.

Он присел на краешек дивана и, взглянув на хозяйку, которая примостилась на стуле, спросил:

— Анна Васильевна! Я сейчас занимаюсь розыском вашей дочери Ксении и хотел бы у вас поинтересоваться обстоятельствами ее исчезновения. Перед тем, как пойти к вам на встречу, я прочитал ваше объяснение. Если сказать честно, то оно меня не устроило, и я решил переговорить непосредственно с вами. Если вам не трудно, то расскажите мне все о вашей дочери. Меня интересует, с кем она встречалась в последнее время, адреса проживания ваших родственников и ее подруг.

Женщина заплакала, а затем, смахнув подолом фартука слезы, стала рассказывать.

— Ксения росла послушной девочкой. Она мечтала после окончания школы поступить в университет, хотела стать юристом. Мы с мужем всячески помогали ей, но поступить сразу ей не удалось. Проработав год на пороховом заводе, она снова попыталась поступить, но и в этот раз она не поступила, а вернее не прошла по конкурсу. Там, в университете, она познакомилась с пареньком. Гуляли они недолго, его вскоре забрали в армию. После армии он куда-то завербовался и уехал. Ксения не стала его связывать по рукам, она даже не написала ему, что родила от него девочку. После рождения ребенка она замкнулась в себе. Стала целыми днями сидеть дома. Как ни пытались подруги вытащить ее из дома, все бесполезно. Мы с отцом только качали головой, не зная, что с ней делать. Она все свое время проводила с дочкой.

Недели за две как уйти ей из дома, она вернулась домой из магазина сама не своя. Ее словно подменили. Она стала совершенно другой. Пошла в парикмахерскую, сделала себе новую прическу, покрасила волосы. Она по секрету рассказала мне, что познакомилась с мужчиной. Он бывший преподаватель. Сам москвич, но приехал и живет пока здесь у матери, в Казани.

Она дважды встречалась с ним, а в день исчезновения ей кто-то позвонил по телефону. Она стала быстро собираться и чуть ли не бегом выскочила из квартиры. Единственно, что она сказала мне, что придет домой часов в восемь вечера. Я тогда подумала, что она побежала на встречу с этим мужчиной и не стала ее особо расспрашивать. Хочу особо отметить, что дочь мне никогда не врала. Если она говорила, что придет домой в восемь часов, то всегда возвращалась к этому времени. Но в тот день она впервые не пришла домой. Мы с мужем стали беспокоиться. Он стал обзванивать все больницы, но ее нигде не было. На следующий день, мы пошли с ним в милицию, но у нас заявление не приняли. Дежурный офицер тогда посмеялся над нами и велел прийти нам дня через три, если дочь не вернется домой.