Служанка (СИ) - Росси Делия. Страница 32

В глазах Зданича зажегся холодный огонек, который совсем не понравился Штефану. Вспомнилась хрупкая фигурка, взгляд доверчивый, что умеет в душу заглядывать, руки, в которых игла ловко мелькает… Нет, с девчонкой он сам разберется, негоже ее этим гиенам на растерзание отдавать.

– Бывшая зазноба подарила, – хмыкнул он, забирая из рук дознавателя ленту и небрежно засовывая ее в карман. – Сказала, на удачу.

– Что ж, удача лишней не бывает, – задумчиво произнес Зданич, буравя его колким взглядом.

Ох и не любил Штефан такие взгляды! Сразу вспоминались имперские прихвостни, что при штабе армии ошивались, рожи их мерзкие, вопросы двусмысленные, без которых ни один военный совет не обходился, носы длинные, любопытные, и доносы, что императору под покровом ночи передавались. Сколько вытерпеть пришлось, сколько сил потратить, чтобы людей своих защитить. Вместо того, чтобы о боевых сражениях думать, он бумажные вел, писал, доказывал, что измен в его армии нет.

Штефан прищурился, глядя на Зданича. Завелся дознаватель, почуял, что не все с оберегом гладко, взял след.

– Так что там с ядом? – спросил Штефан, желая отвлечь ищейку.

Его люди – это его забота. Сам разберется и с девчонкой, и с лоскутом, ее руками расшитым.

– А с ядом, Ваше сиятельство, не все так просто, – ответил Зданич и осторожно коснулся темного флакона, в котором остатки смертельного зелья плескались. – Зоран признался, что яд ему наместник Старкона дал, а лорд Стрен утверждает, что впервые эту склянку видит. И следов его на флаконе магический троум не выявил. По всему выходит, что предъявить наместнику можно разве что нападение на Ваше сиятельство, но и это под вопросом. Любой суд учтет, что вы были под воздействием яда, и вам вполне могло померещиться, что наместник хотел вас убить.

– А свидетели?

– Помилуйте, милорд, ну кто поверит слугам? – тонко улыбнулся Зданич, и Штефан в который раз пожалел, что приходится иметь дело с имперскими гиенами. У тех всегда все навыворот получается, и страдают от их произвола только слабые, а сильные да богатые откупаются, уходят от наказания и живут припеваючи.

– Значит, нападение на графа и бывшего командующего императорской армией останется безнаказанным?

В душе плеснулась горечь, и он позволил зверю выглянуть из глаз.

Дознаватель ощутимо поежился.

– Что вы, Ваше сиятельство, – тут же залебезил Зданич. – Виновные обязательно понесут наказание. Вот, Зоран, например. Он ведь сознался, так ему и отвечать.

Штефан задумчиво посмотрел на имперца. Что ж, значит, придется решать вопрос по–другому, без привлечения закона, так, как во время войны с врагами разбирался. Прав был Бранко – мирная жизнь ничем от привычной им не отличается, те же битвы, только оружие иное. Друг сразу предлагал не тянуть, а самим справиться, но ему захотелось посмотреть, как закон сработает. Что ж, посмотрел. И понял главное: ниточки все наверх ведут. Стрен – всего лишь пешка, исполнитель, а вот инициатор его смерти повыше сидит, и достать его сложно будет. Но он достанет. Найдет способ, уберет врага, надо только обдумать все и подготовиться.

От этой мысли на душе посветлело. Стоило принять очевидное решение, как все встало на свои места, и Штефан почувствовал, что снова управляет своей судьбой. Как ему ни хотелось остаться в стороне от дворцовых интриг, как ни надеялся скрыться от тени императора, только не выйдет уже. Нужно принимать бой. А воевать он любит. Наверное, это единственное, что он любит и умеет.

– А Зоран не говорил, чем я ему помешал? – спросил Штефан, уже спокойно глядя на дознавателя.

– Он признал, что хотел род Кронов истребить, освободить Стобард от гнета господарского, – ответил тот.

– Вона как, – хмыкнул Штефан. – Освободитель, значит? Радетель человечества?

Это гиены хорошо придумали. Наместники в стороне, а виноват бунтарь-одиночка. Только вот непонятно, как отравитель в его комнату пробрался? И откуда привычки его знает?

Он посмотрел на дознавателя и поднялся из-за стола.

– Что ж, раз преступник найден, я вас больше не задерживаю. Вот, это вам за труды, – Штефан достал из ящика мешочек, в котором было пятьсот стависов, и протянул его Зданичу. – Благодарю за помощь.

– Но мы должны остаться и допросить всех слуг, – уперся дознаватель. – Может, у Зорана сообщники были, вот хоть те же лакеи, или кухонные девки. Кто-то же отраву в вино добавил? И потом, мы только приехали, еще и не разобрались толком…

– Не трудитесь, дан Зданич, – оборвал его Штефан. – Думаю, дальше мы и сами справимся.

Не хватало еще терпеть в своем доме имперских ищеек дольше положенного! Знает он, как они работают. Перебаламутят весь Белвиль, поставят все с ног на голову, запугают прислугу, съедят все припасы, и никакой силой их из замка не выставишь. Нет, нужно сразу выпроваживать, пока во вкус не вошли. А со своими он и сам разберется.

Штефан тяжело оперся о стол и снова позволил зверю проявить себя, выглянуть из глаз, расцветить их алым.

– Как скажете, Ваше сиятельство, – тут же покорно склонил голову Зданич.

Что ж, дознаватель ему попался опытный. Знает, когда нужно отступить.

– Вас проводят до Старкона, – сказал Штефан и позвал: – Бранко!

– Да, милорд, – в дверь тут же протиснулся Кражич.

Лицо друга было напряженным. Бранко не хуже его знал, что от дознавателей больше вреда, чем пользы, и был настороже. Стоял за дверью, сигнала ждал.

– Вели накормить наших гостей, – велел Штефан. – И выдели им сопровождение до города.

Он хотел быть уверен, что имперцы не останутся поблизости и не будут чинить препятствий с дальнейшим расследованием.

– Хорошо, – кивнул Бранко.

Друг всегда понимал его с полуслова. Чувствовал. И ни разу не ослушался, даже если и не разделял его убеждений.

– Прошу за мной, дан Зданич, – обратился Кражич к дознавателю. – Ваши люди ждут в столовой.

Штефан не сумел скрыть усмешку. Молодец, Бранко. Не позволил гиенам по дому шастать, собрал всех в одном месте, отрезал от остальных обитателей Белвиля.

– Стол уже накрыт, все только вас ожидают, – выпроваживая гостя из кабинета, прогудел Кражич.

– Бранко! – дождавшись, пока узкая, обтянутая черной хламидой спина дознавателя исчезнет за дверью, позвал друга Штефан.

– Да, милорд?

– Вызови ко мне девчонку, что за мной ухаживала.

– Илинку? – в голосе друга послышалось напряжение.

– Именно, – кивнул Штефан.

– Хорошо, – после секундной паузы ответил Кражич и вышел за дверь, а Штефан достал из кармана небрежно скомканный клочок ткани и, сев, расправил его на столе и принялся рассматривать искусно вышитый орнамент. Занятная вещица. Стежки все ровные, тонюсенькие, один в другой перетекающие и словно бы переливающиеся теплым светом. Он даже ощутил это тепло. Вроде, и не должен бы магию чувствовать, но на миг ему показалось, что на лицо падают солнечные лучи, а в ушах звенят детские голоса и слышится шум прибоя. Значит, все-таки оберег. Правду Зданич сказал, не обманул. Вышитая удача. Да, непростая девчонка, ох какая непростая… И в замке его не просто так оказалась.

Короткий стук в дверь заставил Штефана оторваться от созерцания замысловатого узора.

– Войдите! – отозвался он и откинулся на спинку кресла, глядя, как в кабинет проскальзывает служанка.

«А поклон-то мог быть и пониже», – отметил он и тут же поймал себя на мысли, что не прочь полюбоваться прелестями юными, что в скромном вырезе платья едва видны. Но ведь видны же? И воображение будят, и в руки просятся…

Штефан нахмурился. Да что ж его на этой странной девчонке заклинило? Точно, приворожила. А иначе как объяснить, что целыми днями только про нее и думает? Стоит вон, глазами своими бездонными смотрит, душу выворачивает, а ему хочется за руку ее дернуть, подол задрать и...

– Садись, – отмахнувшись от заманчивых видений, приказал он и придвинул служанке бумагу с пером и чернильницу. – Пиши.

А в ответ – красноречивый взгляд. Что ж она так смотрит-то? Права Салта, этой и языка не нужно, все глазами скажет.