Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 11

А вот княжичу и слух, и голос достались отменные. Да только вот беда, ничего из того, на чём привык играть Андрей (читай гитары), здесь не было. Точнее, где-то в Испании прообраз гитары уже звучал, но вот до Руси он пока не дошёл. Он долго присматривался к местным музыкальным инструментам, пока не решил обучиться игре на гуслях. Впрочем, выбора то, по большому счёту, и не было. Дудки-сопелки петь и играть не позволяют, лира ещё только входила в обиход, а домбра до гитары явно не дотягивала.

Гусельную же музыку он открыл почти под конец своей первой жизни, посмотрев сериал "Серебро", а потом отыскав на просторах инета песню из него в исполнении Евгения Бунтова. На его домашнем компе была накачана большая коллекция мелодий и песен, многие из которых он помнил наизусть, а значит, мог и воспроизвести довольно близко к оригиналу, ввести в нынешний обиход, так сказать.

А потому, нагло воспользовавшись возможностью покидать стены монастыря, Андрей отыскал в одном из ближайших сёл старика-гусельника, которого окрестные крестьяне, да и мелкие дворяне тоже, приглашали поиграть на свои пирушки-праздники и который взялся обучить его тонкостям игры на этом древнерусском инструменте.

Точнее отыскал не он сам, а его новый послужилец.

Ведь, как любому представителю высшей знати, ему требовалось сопровождение в пути. Ну не принято по-другому ныне. Вот чтобы не выбиваться из образа, Андрей и нанял Олексу - здоровенного по местным меркам детину шестнадцати годков от рождения. Оно, конечно, молодому княжичу более "дядька" полагается из мужиков постарше, чтоб, значится, помогал "дитятке" в пути-дороженьке, ну да и так сойдёт. Ему в пути более сотоварищ нужен, воинскому делу обученный.

С Олексой же знакомство вышло весёлое. Выбравшись ещё по осени в очередной раз с отцом Силуаном на торг, Андрей отправился побродить среди людей, больше слушая разговоры, чем рассматривая товары. Ибо где ещё можно узнать столько разных слухов и новостей, как не в корчме и на базаре.

Так, бродя меж рядов, он и столкнулся с ватажкой парней, причём столкнулся в буквальном смысле - налетев на одного из них. Точнее налетел сам спешивший куда-то щупленький паренёк, но виноватым поспешили выставить "неповоротливую деревенщину", сиречь Андрея. Тот только усмехнулся. Ну да, выезжая с Силуаном за ворота монастыря, он предпочитал одеваться словно простой послушник - тёмные штаны, заправленные в онучи, рубаха из светлого льна, без вышиваний, перепоясанная простым кушаком, да на ногах кожаные поршни вместо лаптей. Вот парнишки и обмишулились.

Может и разошлись бы миром, ну мало ли как оно бывает, да вот так совпало, что настроение в тот день у Андрея было чуть-чуть ниже ватерлинии, а наскочивший на него малец уж слишком языкаст. Ну и кончилось как обычно в таких случаях и бывает. Что с того, что разум старца в голове, ведь в крови адреналин так и играет. С быстро заплывающим глазом щуплый отлетел прямо к ногам товарищей. Фонтан бранных слов, вылетавший из его рта, заткнулся в самом начале полёта. Зато трое оставшихся парней лишь молча засучили рукава и угрожающе надвинулись на него.

Ну, это мы проходили! Как большинство парней из конца восьмидесятых, он увлекался в своё время модными тогда каратэ и у-шу. И даже подтвердил свой белый пояс, но профессионально заниматься единоборствами не стал. Так, иногда вспоминал кое-что, но основным хобби его стало фехтование, где учителя много времени отводили развитию внимания и принятию быстрых решений. А это в любой схватке многое значит.

Правда, времени, чтобы восстановить полные физические кондиции прошло ещё мало, но кое-чего новому телу удалось уже привить.

От удара одного он ушёл, поднырнул под летящий кулак другого и нехило так впечатал ему на противоходе. Подсечкой свалил третьего и, пока тот вскакивал и спешил к нему, успел обработать первого. Бил он парней так, как говаривал один из учителей: "хороший удар - это такой удар, после которого твой соперник лежит и не вякает". Первые двое оказались ему не противниками - пропускали всё, что летело, а вот третий неожиданно показал, что и он в драке чего-то стоит. Сбитый подсечкой, он учёл, что противник легко пустит в дело ноги и старался держать дистанцию. Но победителя в тот день они так и не выявили. С криком: "Охолонь, мелюзга, нашли место где пыль поднимать", их разлили в буквальном смысле одним ведром воды.

Андрей видел, как вспыхнул его супротивник, но предпринимать ничего не стал. Ещё бы, ведь водой их окатил окольчуженный стражник, а по бокам его стояли ещё двое в обычных тегиляях и с улыбками смотрели на двух обтекающих ручьями бойцов.

- Цыть отседа, - проговорил окольчуженный, отдавая пустое ведро какой-то молодке. - коли уж охота руками помахать, геть на пустырь, там и силушкой меряйтесь. Токмо, судя по виденному, малец вас всех уделает. Где так драться обучился? - это уже к Андрею обратился он.

- Батька учил, да люди добрые, - утираясь, ответил Андрей, внутренне смеясь. Да, реальный княжич в такой ситуации вряд ли бы оказался. И сам бы не полез, и "дядьки" бы помешали. А он вот попал, как кур в ощип. Короче, линять пора, пока его кто ни будь не опознал. Нет, самому то ему по барабану, но вот лишние слухи ему явно не нужны.

- Хороший боец батька твой, - продолжал беседу стражник. - Может я его знаю?

- Вряд ли, пришлые мы, да и помер ужо батько, прибрал его господь.

- Да, - протянул стражник, - каждому свой срок отмерян. Что ж, бывай, малец, а коли захочешь в дружину нашу, приходи, дом стражника Акима тебе любой укажет. Чую, быть тебе добрым воем.

- Благодарствую за приглашение, - и Андрей на полном серьёзе поклонился стражнику. Тот только удивлённо хмыкнул, а потом обернулся к молодухе, так и стоящей с пустым ведром около него:

- Ну что, Маланья, пойдём, подсоблю, раз обещался.

И подхватив ведёрко, стражник потопал куда-то в сторону от площади, видать к ближайшему колодцу.

Внезапно за его плечо уцепилась чья-то рука и потрясла, привлекая внимание. Андрей резко обернулся, вырываясь из чужих рук и готовый отскочить, но остался на месте, увидев, что парень, тот самый, третий, просто стоит и смотрит на него.

- Слышь, малой, ты это, того, зла не держи. Ряба он всегда такой: петухом наскочит и разливается соловьём.

- Бывает. И что, часто драться приходится?

- Не, нас мало кто задевает. А так, чтоб один троих положил, да супротив меня выстоял, такого не припомню. А я ведь кажную зиму на кулачный бой в стенку встаю с мужиками.

- Ха, хорошо, что я от тебя плюху не получил, а то бы валялся счас в базарной пыли, на потеху молодицам.

- Чего не получил? - наморщил лоб парень.

- Ну, удар, в смысле.

- Ну ты и придумал - плюху, - хохотнул его бывший противник. - Меня, кстати, Олексой зовут.

- А меня Андреем.

- Ну что, пойдем на речку, раны отмывать?

- А и пошли.

Пока купались, отмывали и отстирывали грязь, Андрей слушал рассказ про нехитрую одиссею Олексы. Родился он в деревеньке, основанной когда-то на краю леса и степи, умело скрытую от недружественных глаз. Крестьяне жили землепашеством и охотой, платя умеренную подать, пока набежавшие татары не разорили её, частью порубив, а частью угнав с собою жителей. Чудом уцелевший Олекса с той поры навсегда покинул донскую землю, уходя подальше от порубежья, кормясь самой разной подработкой. Поначалу нанимался сам, а потом, перебравшись на московскую сторону, влился в плотницкую артель. Работы прибавилось, зато и жить стало ну не то что лучше, но сытнее, что ли.

Тут-то Андрей и подумал о том, что пора бы ему обзаводиться своими людьми. Сирота, хлебнувший горя и лишений, в самый раз годился на роль послужильца. Вечером, перед тем как расстаться, Андрей и огорошил Олексу своим предложением. Вид у того был, надо сказать, презабавный. Рассказав, где его искать, если всё же надумает, Андрей поспешил на встречу к брату эконому, чтобы возвращаться вместе в монастырь.