Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович. Страница 22

Это понимали обе стороны, потому-то налётчики даже за луки не схватились, решив не портить будущую добычу. Лишь на Олексу один из воинов обрушил град стрел, заставляя того укрыться в ближайшем удобном месте. Хорошо хоть не попал (вот и верь про то, что татары все наперечёт снайперы)...

Недолгое падение со склона окончилось тем, что татарин оказался сверху и теперь сам вцепился в шею Андрея, пытаясь его придушить. Вот только на его несчастье, рука Андрея успела нащупать небольшой булыжник, которым он со всей своей пролетарской ненавистью и саданул противника по голове, а не попытался разжать захват, как сделало бы большинство людей. А потом ещё раз, и ещё, уже не обращая внимания на кровь, брызгавшую из разбитой уже головы татарина.

Успокоился он только тогда, когда булыжник выскочил из пальцев и упал на неподвижное тело. И как оказалось, случилось это очень вовремя, потому что прямо на него мчался громко визжащий степняк со вздёрнутой над головой саблей. Упс! От такого камнем не отбиться, порежет на лоскуты и не заметит. Тут он наконец-то вспомнил о своём оружии. Спасибо брату Аггею, научил быстро клинок выхватывать, не то не сносить бы ему головы в первом же серьёзном бою. А так падающее лезвие со звоном скользнуло по возникшей перед ним преграде и ушло в сторону, но тут же взлетело вновь. Степняк атаковал с остервенением, видимо забитый Андреем был для него минимум командиром, а может и другом, родственником или побратимом. Выяснять подробности княжич как-то не собирался, полностью сконцентрировавшись на бое.

Да уж, это вам не учебный поединок, где проигравший утрёт пот и пожмёт руку победителю. Нет, проигравший здесь и сейчас, отсюда уже никуда не уйдёт, оставшись хладным трупом на теплом окском песочке. И на татей тоже не походило - степняк явно лучше их владел сабелькой. А тот, словно поняв, что у противника нет большого опыта, наседал всё сильнее и сильнее. И кто сказал, что татарин хорош только на коне? Нет, может для опытного воина так оно и есть, но только не для Андрея. И это ещё при том, что брат Аггей на тренировках не жалел своего ученика. Это ведь только благодаря им он ещё был живой, вот только надолго ли?

В конце концов, вспомнив, что это именно бой, а не фехтование на дорожке, он резко разорвал дистанцию, подхватил с земли первый попавшийся камешек и бросил его в набегающего татарина. Тот с лёгкостью увернулся от летящего предмета и нехорошо осклабился. Да так и рухнул, пронзённый стрелой.

Андрей резко обернулся. Лучником, пришедшим ему на помощь, оказался один из судовщиков. Теперь он, как и Олекса, методично продолжал опустошать колчан, пытаясь достать задержавшегося на взгорке лучника-татарчонка.

Как оказалось, пока княжич разбирался со своими врагами, деревенские мужики и команда струга времени зря не теряли. Брат-эконом ещё перед отплытием озаботился тем, чтобы хорошо вооружить судовщиков и теперь это спасало им жизнь. Всё же команда, хоть и небольшая, но набрана была из опытной ватаги, пережившей не одно разбойное нападение. Обнажив сабли, похватав вилы да топоры, ватажники вместе с крестьянами бросились на татар. На окском бережку закипела остервенелая схватка, а золотистый песок радостно впитал первую пролитую кровь. На их счастье в деревеньку и вправду заскочил только передовой десяток и, потеряв с десяток своих (в основном из крестьян), нападавших они помножили таки на ноль, за исключением одного, того самого, что задержался на взгорке изображая из себя Робин Гуда, а потом, поняв, что дело плохо, и скрылся за ним. А это значило, что скоро здесь появится множество разгневанных сородичей убитых.

Впрочем, мужики и сами всё понимали, потому, как только бой окончился, торопливо продолжили погрузку, не забыв и своих погибших. Небольшая стычка дорого стоила всем.

Двое мальцов постарше спёхом рванули вверх - наблюдать, а пара судовщиков принялась собирать трофеи. Сам же Андрей поспешил к татарину, саморучно забитому камнем. Во-первых, он был его добычей, а что с бою взято, то свято. Во-вторых, был самым богато одетым из всей побитой толпы. К тому же погибший был опоясан довольно приличным ремнём, а ремни, как известно, в нынешние времена использовали и как кошельки.

Между тем погрузка, прерванная появлением татар, наконец-то окончилась и, вздев парус, струг отошёл от ставшего таким негостеприимным берега. Для скорости кормщик повёл судно вниз по течению, одновременно пересекая реку. И, как оказалось, сделал это очень вовремя. Вырвавшимся на деревенский холм разозлённым крымчакам оставалось лишь бессильно спустить пару стрел им вслед. Понимая, что гоняться по берегу вслед за убегающим судном занятие для конника безнадёжное, они принялись грабить и жечь оставленное селение.

Спасенных-же людей высадили спустя некоторое время на песчаном мысу, откуда они пошагали ведомые старостой в одно только ему известное место, а сами встали на днёвку, одновременно решая, куда плыть дальше. Ниже по течению было несколько бродов, на которых можно было неожиданно застать переправляющуюся через Оку орду, или, что ещё хуже, попасть в эпицентр сражения татар и охраняющих броды войск. Выше же по течению ближайший брод был у Калуги. А потому приняли решение плыть всё же туда, куда изначально и направлялись - в Калугу, город, в котором правил брат ныне здравствующего государя князь Семён Иванович. Причём идти решили с утра, так как день уже перевалил за полдень, и засветло дойти до города они не успевали.

Глава 5

Калуга открылась как-то неожиданно. Только прошли очередной поворот, и вот перед взором уже предстал мощный деревянный кремль с высокими башнями, выросший на крутом берегу Оки.

Скинуть парус было делом нескольких мгновений, глухо проскрипел румпель, и дощатый струг плавно покатился в сторону свободного места у берега, где с лёгким стуком ткнулся бортом в потрескавшиеся и потемневшие от времени брёвна вымола. Судовщики ещё вязали чалки, а в их сторону уже спешили по толстым тёсаным доскам трое воинов городской стражи. Навстречу им на вымол выбрался брат Силуан, который, как вскоре выяснилось, знавал начальника местной таможни лично.

Глядя на их беседу, Андрей только хмыкнул: столетия пролетают, а ничего не меняется - чтобы таможня дала добро, личные отношения никогда не помешают.

- Не совсем вовремя прибыли, брат Силуан, - печалился меж тем монаху воин. - Вести пришли с того берега - татарва близко.

- Да мы этих татар сами день назад видали. Спасибо господу нашему, - тут и Силуан и воин чуть ли не синхронно перекрестились, - уберёг от напасти, хоть кровь и пролилась христианская.

- Знать и вправду близко воронье, - печально вздохнул воин. - А государевы полки ныне далече, в городе лишь малая дружина осталась. Гонца к воеводам князь-государь наш выслал, но, когда он их ещё сыщет, да пока они ещё придут. Вот сам перед народом и вышел, речь держать да уговаривать встретить врага на переправе, дабы, ежели попытаются агаряне на наш берег перебраться, не пустить их под стены градские да чтобы округу не пожгли-разорили.

- И что люд калужский?

- Порешили встать за князем стеной, град боронить крепко, а коль по броду городскому пойдут - встречать на воде. Ныне вот готовят насады, да оружие правят.

- А появятся-ли? За Оку оне вроде давно не хаживали, почитай с ахматова вторжения.

- Да кто этих поганых знает, - махнул рукой воин, - а только слухи пошли разные. Ну да наше дело малое - стоять, где скажут, да бить, кого укажут.

Андрей, краем уха вслушивавшийся в разговор двух знакомцев, при последних словах встрепенулся. Ну ещё бы, ведь впереди предстояло большое дело и пройти мимо он просто не имел права. Это в кавалерийской лаве он будет просто один из многих сотен, что в едином порыве пытаются смять врага, а вот в сражении на реке, да командуя судном, он мог и показать себя.