Дискета мертвого генерала - Горшков Валерий Сергеевич. Страница 32

– Приезжал профессор? – Мужчина покосился на торчащий сквозь расстегнутую на кожаной куртке Прохорова «молнию» узел галстука. Уже четвертый день он видел этот условный знак.

– Приезжал. Через десять дней, семнадцатого утром, уже отчаливаю в «Золотой ручей». Адрес проживания новый пока не знаю, не говорили. Документы на перевод оформляют, договор и документ о неразглашении я уже подписал.

– Хорошо. Мы тебя сами отыщем, не беспокойся. Возьми деньги и таблетку, – гонец достал из-за пазухи две пухлые пачки денег, перетянутые резинками, и небольшую коробочку. – На следующей неделе, как и договаривались, получишь ампулу с противоядием. Зарплату тебе новую определили в двадцать тысяч в месяц. Доволен? – безапелляционно спросил мужчина.

– Спасибо… Какие дальнейшие инструкции? Что мне делать? – Прохоров поспешно затолкал деньги в куртку, а таблетку положил в карман брюк. – Как связываться будем?

– Много вопросов. Все узнаешь из письма. Его получишь уже на новом месте. За тобой постоянно будут смотреть. Знай это. Работай спокойно, месяц, три, год – сколько нужно. Для связи с нами получишь портативную рацию, настроенную только на одну волну. Сигнал с нее идет кодированный, не прослушивают. Внешне она как карманное радио, с антенной и несколькими местными диапазонами. Никто ничего не заподозрит. Слушай дома, бери его на природу, куда угодно, только не в Центр. Как включить связь, узнаешь из письма. Глупостей, надеюсь, не станешь делать? – взглядом волка окинул Прохорова представитель «структуры».

– Что вы, нет, конечно! Только… как деньги от вас получать буду? – не удержался от мучившего его вопроса Вадим Витальевич и тут же заметил, как в полумраке вечернего подъезда, освещенного лишь одной тусклой и грязной лампочкой под потолком, сверкнули в понимающей ухмылке фиксы собеседника.

– Молодец, правильно мыслишь! – одобрительно закивал мужчина. – Вопрос не сложный, все узнаешь из письма. Только читай его сразу же, как найдешь.

– Почему? – Ничего глупее Прохоров спросить не мог, но вопрос сорвался с языка сам собой.

Гонец мафии только негромко выругался и, не прощаясь, вышел из подъезда, громко хлопнув дверью. Вадим Витальевич еще минуту в задумчивости стоял возле закутка с висящими на обшарпанной стене почтовыми ящиками, а затем медленно поднялся по лестнице на третий этаж и позвонил в дверь, ровно три раза. В коммуналках существует своя система оповещения жильцов, кому именно нужно идти открывать дверь. Схема эта известна всем более-менее часто приходящим в квартиру людям и незыблемо соблюдается каждым из них. У Прохорова же за прожитые здесь полтора десятка лет выработалась устойчивая привычка во все без исключения двери звонить именно три раза.

Последние перед отъездом дни тянулись ужасно медленно. Вадим Витальевич уже не ходил в институт, притворившись внезапно подхватившим вирус ОРЗ больным, целыми днями бродил по Саратову, мысленно прощался с городом своего детства, который покидал одному Богу известно на какой период. Как минимум на несколько лет, а вполне возможно, что и навсегда. Он зашел к каждому из более-менее знакомых товарищей, сообщил о скором отъезде и обещал приезжать в отпуск. Но мысленно Прохорову нестерпимо хотелось как можно быстрее покинуть периферию и уехать в западном направлении, где, по его твердому мнению, и была настоящая жизнь. В Саратове оставалась только двоюродная сестра Маши, все остальные родственники или проживали в самых разных уголках страны, или уже умерли. В том числе и родители обоих супругов Прохоровых. Так что Вадим Витальевич пребывал в незыблемой уверенности, что возвращаться обратно его уже никогда не потянет. Уехать, скорей уехать!

В назначенный день у подъезда дома по улице Социалистическая прямо на тротуаре примостился военный, выкрашенный традиционным зеленым цветом бортовой грузовик «ГАЗ-66». Рядом с ним стояла светло-коричневая «Латвия» с водителем и двумя дюжими молодцами в свободной гражданской одежде, под которой опытный глаз профессионала смог бы без труда определить спрятанное в кобуре оружие. В реалии это были уже с успехом проверенные в «работе» «стечкины». Правда, никто, кроме их обладателей, двух сотрудников взвода охраны «Золотого ручья», об этом даже не догадывался.

Молодцы в течение сорока пяти минут, при чисто номинальной помощи самого хозяина, загрузили в металлический контейнер все пожитки Прохоровых, еще раз поинтересовались у супруги инженера, все ли взяли, а затем пригласили отъезжающих занять удобные им места в салоне микроавтобуса. Путь предстоял не близкий, так что можно устраиваться любым способом. Хоть на голове, лишь бы удобно.

Водитель грузовика ловко вскочил на край кузова, закрыл контейнер, спрыгнув вниз, поднял и закрепил борт, потом сел в кабину и первым сорвался с места. Сзади пристроилась «Латвия». Затем, уже за городом, микроавтобус обогнал идущий на скорости девяносто километров в час «ГАЗ-66», посигналил и резво умчался вперед после того, как шофер до предела выжал педаль газа.

Огни Москвы засверкали на горизонте уже поздним вечером, когда утомленные ездой Мария и Дашенька мирно спали на широком заднем сиденье. Прохоров же не спал, а прилип щекой к холодному стеклу и как завороженный смотрел вперед. Он представлял, что въезжает на стройном белом коне в золотые ворота, за которыми открывается совсем иная, не похожая на почти четыре десятилетия прожитой ранее жизнь. Обеспеченная, беззаботная, сытая и красивая, с признанием его бесспорных заслуг в создании основополагающих принципов психотропного оружия. Оружия, по скрытой в нем силе на несколько порядков более мощного, чем самая разрушительная межконтинентальная баллистическая ракета, когда-либо ранее изобретенная человеком.

«Наверно, так же чувствовал себя Эйнштейн, когда осознал исключительность своего открытия и то, что на всей Земле он такой ОДИН!» – как вихрь, пронеслось в мозгу у Прохорова, едва «Латвия» пересекла границу города и оставила позади светящийся от света автомобильных фар дорожный указатель с крупными белыми буквами: «Москва».

Квартира, где семье инженера-радиотехника Прохорова предстояло жить все последующие годы, оказалась в действительности такой, как и представлял себе Вадим Витальевич. После тесной коммуналки отдельные двухкомнатные апартаменты казались настоящим дворцом. Особенно рады были жена и дочка. Мария со знанием дела осмотрела в квартире каждую мелочь, а Дашенька принялась звонко смеяться и бегать по комнатам. Сам глава семьи придирчиво оценил обстановку и неожиданно обратился к одному из молодцов, сопровождавших их в дороге:

– Профессор говорил, что квартира новая. Но мне кажется, что кто-то здесь уже жил до нас.

– Да, это правда, – согласился высокий светловолосый парень с аккуратной армейской прической. – Наш бывший начальник охраны, Валерий Николаевич. Он погиб в автомобильной катастрофе месяц назад. Кое-что из вещей, совсем мало, забрала его бывшая жена, прочее осталось здесь. Потом специально для вас провели косметический ремонт и привезли немного мебели. Думаю, остальное сами купите со временем, – парень добродушно улыбнулся, в очередной раз посмотрев на золотоволосую Дашеньку. – Ключи, три комплекта, в дверях, располагайтесь. А нам пора ехать.

– Конечно, конечно, – Прохоров торопливо пожал протянутую руку. – А какой тут номер? – Он покосился на стоящий на полочке в коридоре радиотелефон.

– Не знаю, его меняли. Спросите у профессора. Завтра в восемь тридцать за вами придет машина. До свидания, – охранник открыл входную дверь и вышел. Вадим Витальевич услышал, как быстро сбежали вниз торопливые шаги, и посмотрел на ручные часы. Без четверти три. А спать совершенно не хочется.

– Вы давайте как-нибудь устраивайтесь, поздно уже, – сердито сказал он жене и дочери. – Завтра привезут шмотки, тогда будем думать, что куда, а сейчас пора спать. Я схожу, пройдусь перед сном…

– Вадим, не ходи! – попыталась остановить мужа Мария, но Прохоров не слушал. Он быстро отцепил от вставленной в замок связки один ключ, остальные положил рядом с телефоном, вышел на лестничную клетку и запер снаружи дверь. Ему чертовски захотелось пройтись по ночной Москве, вдохнуть полной грудью чуть более терпкий, по сравнению с Саратовым, холодный воздух, затем сесть в такси и поехать на Красную площадь. «Ночью, – думал Прохоров, – в свете мощных прожекторов Кремль должен быть удивительно красив…»