Сладкая месть (СИ) - Дана Стар. Страница 35
Толчок. Бьюсь затылком о стену и словно на миг умираю.
Мне страшно. Очень и очень страшно. До такой степени, что становится трудно дышать, а сердце… кажется я чувствую, как там, в груди, оно трещит и лопается, изливаясь волнами крови, уничтожая каждый орган.
— Я хотела тебя предупредить. — Жалобный стон срывается с моих уст. — Клянусь, я не знала, что за мной следят.
— Шшш, это уже неважно. — Горячий палец мужчины касается дрожащих и разбитых до ссадин губ. — Прошлое не изменишь. Из-за тебя погиб мой лучший друг, а остальные друзья загремели на зону. — Водит по губам кончиком мизинца, повторяя их контур, а я сижу как каменная, вжавшись спиной в стену, потому что ужасно боюсь! — Они меня ненавидят. Из-за тебя. И потому что я вышел сухим из грязи. А они нет… — Оттягивает нижнюю губу. Слегка входит в рот пальцем. Дыхание Давида учащается, в то время как глаза изверга наполняются бешенством. — Отец внёс выкуп только за меня. А мои братья… я даже не знаю, живы ли они!
Душа падает в пропасть! Когда он жестко впивается в мои скулы пальцами и снова целует, своим напористым поцелуем будто наказывает, будто сжирает всю мою жизненную энергию.
Мычу, вырываюсь, но чувствую себя бесполезным насекомым!
— Ты будешь жить в моём доме. Ты будешь никем. — Отстраняется, тыльной стороной ладони стирает капельку крови, оставшуюся на его полных губах. — Тряпкой. В которую я буду спускать, когда мне захочется.
Пауза. За которой следует очередной сокрушительный удар…
Словом. Пока ещё словом!
— Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не начнёшь молить о прощении. И до тех пор… пока не издашь последний вопль.
Выплюнув приговор мне в лицо, он быстро покинул комнату.
Слёзы хлынули по щекам.
Забившись в угол, зажав рот ладонями, я истошно закричала.
Нет! Нет! Неееет!
Почему?! За что! За что ты так со мной поступаешь?!
Я не верила своим глазам. Я презирала свой слух!
Это не Давид. Это настоящий дьявол.
Я не думала, что люди когда-нибудь смогут опуститься до такого дна. В котором с удовольствием будут купаться в ненависти, жестокости, беспощадности.
Нет. Это не Давид. Не тот заботливый, нежный мишка, которого я когда-то давно знала, любила и лелеяла. Теперь он бездушный черт из табакерки.
Он считает, что это я выбросила его, моего мишку, в грязную лужу и в ней же затоптала. Но перед этим... вырвала его сердце.
Всё не так!
Давид меня обманул. Первым обманул!
Кормил ложью, а я принимала эту ложь за любимый пудинг.
Так кто из нас должен стать тряпкой для битья?!
***
Я просидела в том темном углу практически целые сутки.
Ничего не ела. У меня ужасно затекли ноги и кружилась голова. Я потерялась во времени, я тонула в собственных чувствах. И я ослепла от слёз…
Давид пришёл под утро.
Услышав щелчок, я рефлекторно сжалась, чувствуя, как сердце заколотилось на грани агонии, когда на пороге появились остроносые ботинки, а в ноздри ударил запах табака и терпкого одеколона с ноткой морского бриза.
Давид оставил еду на столе. Не сказав и слова, даже не взглянув в мою сторону, просто ушёл.
Ему плевать какая я!
Забитая, избитая, истощённая. Униженная…
В одной лишь рубашке, надетой на голое тело.
Его рубашке! Просидела целую ночь на полу. Как собака.
В последний раз, когда мы виделись, он высосал из меня всю душу!
А в следующий… явится, чтобы получить мое тело.
И я была права!
К вечеру, когда комната начала погружаться в кромешную тьму, я снова услышала неторопливые шаги за дверью. Снова щелчок. И снова почувствовала запах боли, а в мышцах ощутила дрожь страха.
— Почему ничего не ела? — бросил с порога, с угрозой.
Но я молчала. Отвернулась к стене, уткнувшись лбом в колени.
— Я с тобой разговариваю! — терпение на пределе.
Не отвечаю.
Нет больше сил спорить с чудовищем
С чудовищем, у которого нет души.
Давид разозлился. Сорвался на бег. Рывком подхватил меня на руки и бросил на кровать, властно оседлав сверху. От неожиданности я все же вскрикнула. Но мне так не хотелось кормить его своей слабостью…
Неосознанно получилось.
— Ты будешь есть! Или я буду пихать в тебя еду насильно! — звериный рык в лицо, от которого по спине хлынул морозный озноб.
— Иди к черту! — практически плюнула ему в лицо, чувствуя, как скулы свело от ненависти, потому что он снова делал мне больно! До хруста сдавил запястья, а ногами сжал мои бёдра, как щипцами, отчего рубашка задралась до уровня пупка, открывая вид на нежную киску.
Не иначе, как провокация…
В глазах клятого демона тотчас же взорвался гигантский вулкан, а я будто получила инфаркт, живьём свалившись в кипящее жерло с лавой.
Он захотел меня. Он бросил мне приговор своим демоническим взглядом.
Мне некуда деваться. И бесполезно сражаться.
Разумом я понимала, что должна ненавидеть ублюдка.
Но вот душой… Истерзанной душой и искалеченным сердцем…
Я мечтала броситься в его объятия, целовать его губы, лицо и каждый сантиметр совершенного тела. Душить в жадных объятиях, рыдать в сильную грудью мечтая, чтобы пожалел, чтобы утешил и сказал, что безумно соскучился.
И сказал… «Крошка. Прости. Крошка, мне без тебя было до безумия плохо!»
Я, кажется, до сих пор не могу поверить.
Что ОН ЖИВ! ОН ЗДЕСЬ! Прямо передо мной.
Живой. Красивый. Реальный!
Но такой агрессивный...
— Идиотка! — схватил за горло, бросив спиной на подушки, — Если не поешь сама, буду кормить силой!
Захрипела. Но взглядом дала понять, что лучше умру с голода, чем спляшу под его дудку.
— Давай Давид! Сделай это… — по щеке покатилась слеза.
Я начала умолять его о смерти. А ведь когда-то… молила о любви.
Он прикусил нижнюю губу, тихо выругался и… отпустил мою шею.
В его руках появился кусок хлеба.
— Открывай рот, Со-ня. Не испытывай моё терпение!
Замотала головой.
— Прекрати, Давид. Давай просто поговорим. Пожалуй…
Я не успела договорить. Он быстро засунул мне в рот этот клятый кусок сухаря!
Поглубже! Ещё и ладонью сверху запечатал, чтобы не выплюнула.
В таком положении мы просидели несколько минут.
Я и вправду начала задыхаться, пришлось подчиниться, пришлось проглотить.
Он кормить меня насильно, лишая кислорода, тем самым демонстрируя безграничную власть.
На угрюмом лице бывшего во всю сиял долгожданный триумф!
Меня это разозлило.
Не хотелось сдаваться без боя!
В следующий раз, когда он затолкал мне в рот очередной кусочек говядины, я…
с ненавистью плюнула ему в лицо!
— Стервааа!
Боже!
Что я наделала!!!
Адреналин ударил в голову. Я думала, он меня просто размажет по стенке!
Но никак не ожидала, что монстр начнёт кормить меня другим способ.
Через поцелуи.
И никак не ожидала, что он, разозлившись, привяжет меня к кровати.
Психанув, Давид, нагоняя больше страха, разорвал наволочку на две части и с грубым напором привязал мои руки к спинке кровати.
В тот момент, я даже почувствовала, как мое лицо побелело от страха.
И только сейчас поняла… что на самом деле плохо знала бывшего возлюбленного.
Навалившись сверху, он дерзко распахнул на мне рубашку и с нереальным зверством уставился на обнаженное тело. А я… уставилась на его огромный бугор, из-за которого, казалось бы, я слышала треск, в штанах мужчины, такой же треск, с каким он рвал в клочья постельное белье.
Откусил кусок стейка и… с властным напором припал к моим губам, заставляя открыть рот, заставляя подчиниться, настойчиво проталкивая пищу в глотку наглым языком.
Дернулась!
Мысленно закричала, забившись в знак несогласия!
Но снова проиграла.
Потому что почувствовала сладкие искры внизу живота.
А их я чувствовать не хотела!!!
И влагу, выступившую на бёдрах. И острую резь в сосках.
И радужные пятна перед глазами. И учащенное дыхание.