Беглянка с секретом (СИ) - Счастная Елена. Страница 13

— Простите.

— Не за что извиняться, — Рэзван откинул с мокрого лба мальчика влажные пряди и направился к двери. — Служанка принесёт всё, что нужно. А вы пока снимите с него пояс. Только осторожно.

Я присела на край оказавшейся неожиданно твёрдой кровати. Маркуш приподнял веки, взглянул на меня долго, задумчиво. Верно, он тоже мучился вопросом, что случилось в библиотеке. Если мог что-то в тот миг осознавать за пеленой боли, что явно мучила его.

А мне стало вдруг ещё страшнее — а вдруг он Видящий? И теперь знает обо мне всё?

Глава 4

Я пробыла в комнате Маркуша до позднего вечера. Непогода не утихала, но даже если бы дождь вдруг прекратился, я всё равно не смогла бы уехать. Не давало покоя то видение — бездонного колодца света, который будто бы заключал в себе юноша. Он уходил куда-то в недра земли под замком, пронизывал его до верхушки самой высокой башни. И я до сих пор видела этот ослепительный поток перед глазами. От мысли одной заходилась жжением вся кисть, будто её раскалённой проволокой оплели. Словно карта перестала вдруг помещаться под кожей, ворочалась, перестраиваясь и меняясь — и беспокоила без конца.

Маркуш уснул почти сразу после того, как я сняла с него тот хитро устроенный пояс, разула и накрыла одеялом. Тихая и как будто чуть напуганная служанка принесла кувшин лимонного отвара с травами — деламай — сказав, что юный де ла Фиер его очень любит. Я кивнула ей с благодарностью и отпустила. Как только она ушла, я села в придвинутое к постели кресло: некоторое время просто разглядывала спокойное лицо Маркуша, с каждым мигом отмечая всё больше сходства со старшим братом. Верно, когда он вырастет, все черты проявятся в полную силу.

После я принялась рассматривать жесткий пояс, что держал его спину. Внутри были не только гибкие, но в то же время прочные пластины из какого-то неизвестного мне материала, а ещё перекатывались плоские продолговатые камешки: они, похоже были напитаны некой магической силой. Тяжести поясу не добавляли, и явственно покалывали кончики пальцев той силой, которую способен ощутить даже обычный человек. Да тут постарался сильный лекарь-Хранитель! И даже подумать страшно, сколько серебра отдал Альдор за такую вещь, а больше — за молчание. Но, конечно, это вряд ли имело для него какое-то значение.

Маркуш проспал весь обед, не проснулся даже к вечеру толком — только иногда открывал глаза и смотрел на меня затуманенным от недавней боли взором, а после отворачивался и вновь проваливался в сон, так и не задав ни одного вопроса, хоть они явственно назревали между нами.

Рэзван, всё такой же смурной и подозрительный, принёс мне книги из библиотеки, чтобы не скучала. Слушая шорох нескончаемого дождя за окном, я слегка подкрепилась принесенным служанкой жарким из кролика и деламайем, который был, оказывается, очень вкусным и освежающим — с тонкими нотками мяты и ещё каких-то неизвестных мне трав. Устроилась было в кресле с толстым томом той самой истории десятилетней войны с Вантулуи, но, прочитав едва ли пару страниц — сама задремала.

Проснулась от шелеста простыней — вздрогнула, протирая глаза, но Маркуш спал. За окном уже почти стемнело. А в проёме открытой двери стоял Альдор де ла Фиер и смотрел на меня неподвижно, сложив руки за спиной.

— Что вы здесь делаете? — спросил таким тоном, будто ледяным ножом меня на куски порезал.

— Присматриваю за Маркушем, — без охоты ответила я, едва ещё ворочая словно бы прилипшим к нёбу во время сна языком. — Ему было плохо…

— Я знаю, — оборвал меня Альдор. — Вам не нужно здесь находиться.

Он прошёл дальше и остановился у постели. Оглядел, нахмурив брови, брата, который даже не проснулся от низкого и гулкого звука его голоса, что заполнил, кажется, всю комнату.

— Почему? — я встала, сжимая кулаки.

Вот опять — всего пара нелестных слов, брошенных им в мою сторону, и внутри всё так и закипает. Бурлит, плещет в голове жаром негодования. Никогда не считала себя вспыльчивой, а тут как будто меня на горячую печь сажают раз за разом.

— Потому что… — он взглянул на меня с таким выражением, словно, мышь за шкирку пальцами поднял. — Потому что вы здесь не надолго.

— Какой странный аргумент, — всё сильнее распаляясь, фыркнула я. — Пока я здесь, могу и присмотреть за Маркушем. Никому от того хуже не будет.

— Видит, Рассветная Матерь, лучше бы я утром отправил вас в Одиин, — ноздри Альдора затрепетали, а глаза полыхнули ярче. — И мокли бы себе в повозке, а не совали нос туда, куда вас не просят!

Я вскрикнула звонко, когда стоящая рядом со мной на невысоком столике свеча вдруг едва не костром обратилась. Ощутимо ожгла мне руку и вновь притухла.

— С ума сошли?! — я потёрла слегка покрасневшее запястье. — Вы неуравновешенный грубиян! Вредитель!

Но смолкла, когда Маркуш зашевелился, перевернулся с бока на спину, морщась, и открыл глаза. Альдор присел на край его постели, погладил по слегка впалой щеке.

— Ну, как ты?

— Чего ты кричишь на офате Хорию? — недовольно взбрыкнул мальчишка, отбрасывая его руку. — Ты Денизу выжил из дома. И предыдущую сиделку. Её тоже выжить хочешь?

Я прикрыла ладонью губы, пряча невольную улыбку — до того обескураженный вид стал вдруг у Альдора. Но он даже не посмотрел на меня: думается, нарочно сдержался.

— Она и так уедет, — проворчал ласково. — Не надо и выживать. Скоро сюда доберётся офате Трандафир. А офате Хория тут только из-за непогоды.

Удивительно: его голос мог, оказывается, обретать и такие интонации, а не только рычать и вибрировать от гнева. Даже дрожь по спине пронеслась от того, как мягко прокатился он, словно комок пуховых ниток, по комнате. И мне нечего было ответить на его слова. Нечего возразить, хоть Маркуш, кажется, и расстроился. Взглянул на меня с укором, будто бы я что-то пообещала ему — и обманула. Мерзкое чувство засело в груди, но я ведь не виновата! А всё равно и впрямь словно бы не оправдала чужие надежды.

— Пусть она побудет со мной, пока не уедет, — всё же настоял Маркуш. — Она почитает мне книги. И послушает меня. Ведь тебе некогда.

Альдор на миг возвёл очи горе и тихо вздохнул. Видно, упрёк этот звучал не раз.

— Мне приходится вести много дел, Маркуш.

— Я знаю. Пусть она побудет… — мальчишка помолчал. — Мне сейчас уже гораздо лучше.

Альдор встал и вышел из комнаты, больше и слова не сказав. Означало это его согласие или нет — я так и не поняла, но всё же осталась рядом с Маркушем.

Он и правда посвежел как будто. Ярче засияли его глаза и на лицо начал возвращаться здоровый цвет. Хоть и поздний вечер, а ему пора было хоть немного поесть, а я за весь день насиделась в его покоях, а потому не стала звать служанку, чтобы та принесла бульон и “что-нибудь вкусненькое”, как попросил сам Маркуш. Налив ему полную кружку деламайя, отправилась на кухню, подробно выслушав от него, как туда дойти. И было на душе светло от того, что он выглядел довольным после того страшного и непонятного мне приступа, что скрутил его так внезапно. И что не стал пока ни о чём расспрашивать. Может, и правда не заметил?

Я вышла из комнаты и пошла по широкому коридору, ясно освещённому — уже и привыкла, что Анделналт изнутри похож на один большой камин. Проскочила мимо библиотеки, которая располагалась не так уж далеко от комнаты Маркуша. Дверь её была почти закрыта, но тонкая полоска света всё же струилась оттуда, соединяя две стены. За ней кто-то разговаривал — и я прошла бы, не задерживаясь, если бы вдруг не разобрала среди гулкого бурчания своё фальшивое имя. Его произнесли громко, с острой злостью — и это заставило меня остановиться на полушаге. А после я просто подобралась ближе.

— Я говорю вам, Альдор, — густой, чуть хриплый голос Рэзвана я узнала сразу, — здесь что-то случилось. Что-то необычное. Вы не чувствуете? Маркуш наверняка что-то знает, но не хочет пока говорить. Мне кажется, она как-то приняла и перераспределила его силы.