Сердце морского короля (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт". Страница 14

На лице Санлии отчетливо читался страх, суаланка, должно быть, уже представила, чем ей грозит причастность к такой тайне. Но об этом и самой Джиад следовало хорошенько подумать.

— Виалас, — сказала она непослушными губами, чувствуя, как сердце в груди бьется сильнее и чаще. — А кто еще знает, что вы так замечательно очистили кровь его величества? Вы кому-нибудь рассказывали?

Юный жрец задумался, припоминая. Джиад истово, всем существом взмолилась Малкавису, чтобы тайна осталась тайной. Хотя бы пока! Санлия никому ничего не расскажет, Виаласа тоже можно временно посадить под замок, да и сам жрец из тех, кому дай любимое дело — и лишение свободы он не скоро заметит. Время! Алестару нужно выиграть хоть немного времени, пока у него еще развязаны руки!

— Да вроде никому, — с легким недоумением отозвался Виалас и тут же небрежно поправился. — Кроме моего начальника, разумеется. Амо-на Корасиль всегда спрашивает, что именно у меня получилось. — Он фыркнул и добавил с той же надменностью: — Не понимаю — зачем? Все равно он ничего не смыслит в том, что я делаю и как. Но почему-то каждый раз меня проверяет, словно я хоть раз выполнил поручение неправильно.

«Я бы тоже тебя проверяла, — мрачно подумала Джиад, глядя на беззаботного жреца. — Ты ведь и правда не понимаешь, что делаешь. Скажут — сваришь яд. Велят — в лепешку разобьешься, чтобы решить интересную задачку, даже не задумавшись, чьи судьбы за ней стоят. Если бы я за тебя отвечала, я бы выспрашивала каждую тонкость, чего ты там наварил. Но это значит, что жрецы Троих точно знают о новом положении дел. И если пока молчат, то лишь потому, что владеющий тайнами — владеет миром. Они даже Алестару ничего не сказали! А если бы Маритэль не пропала? Когда Храм Троих посчитал бы нужным раскрыть эту тайну?!»

— Благодарю, амо-на Виалас, — выдохнула она устало. — Простите, что отняла у вас столько времени.

— О, ничего страшного, — опять поклонился жрец и улыбнулся наивной детской улыбкой. — Очень приятно поговорить с тем, кто тянется к знаниям. С вашего позволения, каи-на, я поплыву? Очень много работы…

— Конечно, — согласилась Джиад, раздумывая, не сказать ли Виаласу, чтобы больше ни с кем об этом не болтал.

Но толку стеречь конюшню, когда коня уже свели? О том же подумала и Санлия, потому что стоило тяжелой двери закрыться за хвостом выплывшего жреца, бывшая наложница поспешно сказала:

— Я никому ничего не скажу, каи-на Джиад. Только, боюсь, это уже неважно.

— Я тоже боюсь, — согласилась Джиад, мечтая о чем-нибудь горячем.

А еще хорошо бы сесть, положить подушку под спину, привалившись к стене, вытянуть ноги и не думать, что стоит оттолкнуться пальцем — и всплывешь под потолок. Как же ей не хватало обычной земной тяжести, горячей еды, которую можно просто класть в рот, и вода не проникнет следом, ощущения тепла и сухости… Всех мелочей, которые на земле никогда не замечаются, потому что кажутся естественными, а здесь постепенно раздражают и давят. Да она бы многое дала за возможность всего лишь умыться! Но чтобы мокрыми были только лицо и руки, а потом вытереть их чистым мягким полотенцем досуха и почувствовать свежесть от дуновения ветерка, ласкающего кожу…

— У вас усталый вид, каи-на, — тихо сказала Санлия, глядя на нее сочувственно. — Простите, я даже не могу напоить вас горячим. Да и вряд ли вы теперь возьмете что-то из моих рук.

— Почему нет? — пожала Джиад плечами. — Теперь вам незачем что-то мне подливать.

— Да, теперь моя жизнь зависит от вашей, — ровно согласилась суаланка. — И от вашей воли, разумеется.

— Перестаньте, Санлия, — поморщилась Джиад, проплывая немного дальше и оглядывая небольшую комнату. — Если помните, я об этом не просила. Все, чего я хотела, это сохранить вам жизнь. Извините, что не навестила раньше. С вами хорошо обращаются? Может, вам что-нибудь нужно?

Комната была по размерам почти такой же, как и та, где Санлия принимала Джиад, но обставлена с вызывающей скудностью. Кровать, укрытая чем-то темным, голые, не считая двух шаров туарры, стены, маленький столик с несколькими коробками и в углу горшок с шираккой.

— Прошу прощения, — бледно улыбнулась Санлия, поймав взгляд Джиад. — Обычно ширакку не ставят в жилых комнатах, но здесь нет смежных, а выводить меня наружу под охраной — это слишком хлопотно. Но вода проточная, не беспокойтесь.

Ширакка в комнате, никакой жаровни с тинкалой, как раньше, да и чем кормят суаланку — тоже неизвестно. Она немного похудела, но отчего? В любом случае, это неправильно! Санлию не приговорили к тюрьме, и мучить ее унизительными мелочами вроде уборной в комнате — подло и глупо!

— Я не беспокоюсь, — нахмурилась Джиад. — Но мне это не нравится. Санлия, я поговорю с его величеством, чтобы вам предоставили больше удобств. Где ваши прежние вещи?

— Мне мало что нужно из них, — пожала плечами суаланка с удивительно искренним равнодушием. — Для кого мне теперь наряжаться и краситься? Впрочем, если вы прикажете, чтобы мне вернули книги, я буду неизмеримо благодарна.

— Хорошо, — пообещала Джиад, все еще хмурясь. — Вас кто-нибудь навещает? Или это запрещено?

— Запретить мне что-то можете только вы, каи-на, — снова улыбнулась Санлия той же сдержанной, но исполненной грустного достоинства улыбкой. — Просто теперь у меня гораздо меньше друзей. Оказывается, это очень удобно: теперь я абсолютно точно знаю, кто из них настоящий. Из всех наложниц приплывает только Леавара. Она чудесная девочка, пусть Мать Море даст ей много счастья. И из прислуги кое-кто заглядывает не по обязанности. Остальные… Думаю, вы сами понимаете.

— Понимаю, — уронила Джиад, испытывая неприятное чувство вины за весь человеческий род, с хвостами он или без. — Вам вернут книги. И я попрошу Леавару собрать ваши вещи. А с комнатой… придумаем что-нибудь.

Она еще раз оглядела тюремную камеру — иначе это не назовешь — и честно сказала:

— Санлия, я понятия не имею, что мне с вами делать. Есть какая-нибудь возможность дать вам свободу? Его величество обещал, что вскоре я смогу покинуть Акаланте, но до этого времени надо как-то устроить вашу судьбу.

— И вы согласны… просто отпустить меня? — тихо уточнила Санлия, глядя на нее с непонятным выражением. — После всего зла, что я вам причинила?

Джиад молча кивнула. Ей совершенно не хотелось пускаться в рассуждения, кто больше виноват в случившемся, или уверять Санлию, что прегрешения той прощены и забыты. Но никакого возмездия суаланке она и в самом деле не желала — та уже достаточно расплатилась за сделанное из любви к сестре.

— Вас вряд ли отпустят, пока Кариша на свободе, — честно сказала она, опускаясь на край кровати и чувствуя, что та гораздо тверже обычных постелей. — Но потом — да ради Малкависа, если это зависит от меня.

— Должно быть, ваш бог милосерден и справедлив, — губы Санлии тронула настоящая улыбка.

— Скорее второе, чем первое, — усмехнулась Джиад. — Что вы будете делать? Вам ведь понадобятся деньги на жизнь.

— Да, на обычное вознаграждение бывшей наложницы теперь можно не рассчитывать, — тоже слегка усмехнулась Санлия, на глазах оттаивая. — Но это не страшно. Думаю, я покину Акаланте. В этом городе меня никогда не простят, да и для меня его воды несут слишком много горечи.

— Вернетесь домой?

— Нет, — покачала головой суаланка и задумчиво потеребила кончик косы. — Там мой бывший жених, мне нельзя с ним встречаться. А еще… там мне всегда будут припоминать, что я была наложницей тир-на Алестара, врага Суаланы. Я уплыву куда-нибудь подальше. В Маравею, например. Говорят, там тепло и красиво. Целители везде нужны, а я все-таки была хорошей ученицей своего отца. Если вы распорядитесь вернуть мне вещи, я смогу продать несколько подарков его величества, и мне с лихвой хватит и на инструменты, и на зелья, и на жизнь первое время. Лекарям не нужны жемчужные ожерелья.

Она лукаво улыбнулась, став совсем прежней Санлией, и Джиад невольно испытала уважение к чужой отваге. Отправиться в незнакомый город, одинокой и беззащитной, чтобы зарабатывать на жизнь нелегким трудом целителя — это требует немалого мужества! Интересно, знал ли Алестар свою наложницу такой? Или для него, как и для всех, она была хрупкой разряженной куколкой, не заботящейся ни о чем, коме сплетен и украшений? Сейчас все наносное слетело с Санлии, как слетает разбитая скорлупа раковины-жемчужницы, оставляя драгоценное ядро. «И вправду начинаю думать как иреназе, — недовольно сказала себе Джиад. — Ведь не вспомнила про орехи или золотые вкрапления в пустой породе».