Чёрная орхидея (СИ) - Салиева Александра. Страница 16

- Хорошо прогулялась? - интересуется снисходительно.

- Да, - отзываюсь и фокусирую внимание на невысоком прямоугольном столике из стекла, находящемся перед собеседником.

Но все равно по прежнему ощущаю на себе пронизывающий взгляд цвета темный ультрамарин, сравнимый с самым глубоким омутом, в котором я только могла бы утонуть.

- А вот я не очень, - ухмыляется Маркус.

Невольно возвращаю взгляд от предмета мебели обратно к нему.

- Что-то случилось? - задаю вопрос и тут же отвешиваю себе мысленный подзатыльник.

С чего бы мне вообще спрашивать у него такое?

И уж тем более, рассчитывать на ответ. Тем более, правдивый.

- Да, - отзывается Грин, вопреки моим ожиданиям, а через короткую паузу добавляет неожиданно грубо: - Раздевайся.

Пальцы будто деревенеют, пока я тяну пояс плаща, а после стаскиваю с себя верхнюю одежду. Только сейчас осознаю насколько же холодно здесь.

Мужчина поднимается на ноги, отставив чашку с недопитым напитком на столик и подходит ближе. Забирает плащ и бросает его на другое кресло, по левую сторону от меня.

- Дальше, - следует очередной приказ.

Шумно сглатываю и стягиваю с плеч лямки, позволяя сатиновому сарафану банально свалиться на пол.

- Позволила себе надеть нижнее белье, - констатирует факт Маркус.

Ультрамариновый взор плавно опускается с моего лица ниже, медленно блуждая по изгибам гипюрового бюстье.

- Ты не запрещал, - оправдываю собственный поступок.

Сам же сказал, купить себе все необходимое!

А разгуливать в общественных местах с голой задницей я не привыкла.

- Но и не разрешал, - парирует Грин.

Сквозь непроницаемую маску, которую хранит его лицо, и не понять, то ли он злится, то ли еще что. И эта неопределенность вынуждает мое сердце с каждой прошедшей секундой биться все чаще и быстрее.

- Маркус…

Закончить фразу не удается, ведь его пальцы на моих губах вынуждают умолкнуть. Они задерживаются там всего на несколько мгновений, а после плавно скользят ниже, задевая подбородок, шею, уровень декольте, и останавливаются у линии кружевной ткани глубокого синего цвета. Поддевают край гипюра и тянут на себя, вынуждая меня невольно подаваться вперед, прижимаясь к мужчине ближе. Последнее, к слову, дается с неимоверными усилиями, потому что кажется, будто мои ноги в бетон замуровали. С такой силой давит на меня чужой изучающий взгляд.

- Тебе идет, - едва слышно шепчет на ухо Маркус.

Он касается губами виска скользящим нежным поцелуем и запускает одну из ладоней мне в волосы, слегка оттягивая, а кислород в моих легких заканчивается неожиданно быстро. Чувствую себя как та рыбка, которую выбрасывает на берег, и она пытается ухватить ртом столь необходимое для существования, но все тщетно.

- Одевайся, - следует очередным велением.

Прикосновения исчезают. Грин отшатывается и возвращается в кресло, как ни в чем ни бывало допивая свой кофе, пока я пребываю в легкой растерянности и пытаюсь избавиться от налета странной эйфории, которая опутала мое сознание непозволительно прочно, легко и быстро.

- Твое новое платье, - деланно вежливо сообщает между тем брюнет, кивая в сторону одной из колонн за моей спиной.

Там, на состаренном канделябре подцеплена вешалка с длинным платьем в пол. Не заметила его, когда вошла сюда. Открытая спина, закрытое горло, длинные рукава - наряд явно предназначен скрывать следы агрессивного физического воздействия на моем теле… Если не приглядываться особо сильно. Потому что черная ткань, сотканная из тончайшего кружева, едва ли действительно плотная и визуально непроницаема. Скорее - полупрозрачная. И не просвечивает совсем откровенно лишь благодаря многочисленным складкам и сборкам.

- Голодна? - интересуется англичанин, как только платье оказывается на мне, и жестом указывает сесть на стул рядом с ним.

Вопрос скорее риторический, потому что даже рот открыть не успеваю, как в зале появляется несколько девушек, разодетых в довольно специфическую униформу. Никак иначе и не назвать сапоги выше колена, на умопомрачительной платформе в тон к коротеньким юбочкам вразлет из красного латекса, и такие же минимальные топы, едва прикрывающие грудь. В руках каждой из них поднос с нашим, очевидно, будущим ужином. И минуты не проходит, как стеклянный столик перед Маркусом заставлен горячими блюдами, закусками и салатами, в дополнение к которым идет белое полусухое вино.

- Чей это клуб? - интересуюсь, провожая удаляющихся девушек задумчивым взором, как только располагаюсь где было велено.

Стоило им скрыться за той же дверью, куда не столь давно ушел Закери, как появляются новые лица и начинает звучать негромкая плавная музыка. На этот раз персонал не обращает на на нас никакого внимания, занимаясь подготовкой заведения к открытию.

- Не мой, конечно, - отзывается Грин.

Уточнять далее нет необходимости. Раз место принадлежит не моему спутнику, то остается не так уж и много вариантов, учитывая, что я в курсе о настоящем социальном положении моего телохранителя. Вряд ли медиа-магнат водит приятельские отношения с кем-то, “просто подрабатывающим” здесь по ночам.

- За целый день ты так ничего и не съела, - напоминает о насущном Маркус и сам же первым принимается за ужин. - В поместье мы еще не скоро вернемся, так что ешь, цветочек, - дополняет в намеке.

Как бы мне не хотелось полюбопытствовать о причине, по которой мы тут задержимся, я все же сдерживаюсь, послушно принявшись за ужин.

Впрочем, буквально через полчаса, как только ночной клуб наполняется первыми посетителями, и это становится известным.

Вот уж кого не ожидала лицезреть…

Сутулый мужчина в бледно-сером смокинге и миниатюрная азиатка с упругими кудряшками, на шее которой по-прежнему закреплен тонкий кожаный ошейник - они занимают места в центральной части ресторанной зоны вблизи сцены. На этот раз брюнетка не обнажена. На ней строгое черное платье средней длины с открытыми плечами. Однако, как и в тот раз, что я видела парочку на аукционе в Риме, он вальяжно разваливается в кресле, а девушка усаживается у его ног, на полу, опустив голову в жесте абсолютной покорности.

Мое подсознание буквально зацикливается на этих двоих, а разум озаряет новая догадка о месте, в котором мы находимся. Не то, чтоб я не была готова к подобному, но... все равно приятного маловато. К тому же, Маркус прежде явно не собирался сюда. Тогда что изменилось?

Занятая мысленными терзаниями и демонстративным поглощением ужина, который то и дело поперек горла встает, пропускаю момент, когда все места вокруг оказываются заполненными, а на сцене устанавливают высокий дубовый стол. Но, как только общее освещение окончательно гаснет, и включается прожектор, направленный на подиум, я уже не могу не смотреть туда.

Музыка в пространстве по-прежнему льется плавно и приглушенно. Как сопровождающий фон грациозной походке прошедшей сквозь ряды гостей и вышедшей в середину зала девушке.

На ее лице изящная маскарадная маска, усыпанная серебристыми блестками. И это единственное, что есть на незнакомке. Ничего больше. Длинные черные волосы струятся гладкой шелковистой волной, спадая по плечам, отчасти прикрывая округлые формы обнаженного силуэта.

Брюнетка ложится на стол и поднимает руки, запрокинув голову. Ее мнимое одиночество длится недолго. Вскоре на подиуме появляется семеро мужчин. В отличие от нее, каждый из них одет с иголочки в лучших английских традициях делового костюма. Вот только и на их лицах карнавальные маски, скрывающие личность, а четверо из них держат в руках тонкий красный шнур, которым привязывают девушку к ножкам стола, вынуждая ту принять позу “морской звезды”. Еще двое становятся у ее ног, а последний, с ясным голубым взором, который просто невозможно не заметить даже в таких обстоятельствах, занимает позицию у головы девушки. Судя по всему, командовать дальнейшим развитием событий будет именно он.

В этот момент я все же вспоминаю о своем незаконченном ужине. Точнее о бокале вина, к которому прежде не доводилось притронуться. Осушаю бокал до дна. И все равно не могу избавиться от ощущения того, будто бы измучена жаждой. В горле по прежнему сухо. Да еще и пульс разгоняется до немыслимых пределов. Я будто бы в эпицентре адского пекла оказываюсь.