Ты мой выигрыш (СИ) - Шварц Катерина. Страница 16

Моя она! Бл***ь! И с силой по рулю ударяю. Грех, Господи, знаю, что желаю жену другого, но она моя по праву. Как только все уляжется, разведусь с Алиской и буду жить с Лизой. Я ей все готов простить, все забыть. Теперь точно в этом уверен, потому что пары минут без нее не могу прожить. Из дома только уехал,а уже хочу к ней обратно… Плевать на отца, заберу сына и Лизу и уеду. К дьяволу все пошлю, но с ней останусь!

Наивный… Если бы знал в тот миг, что мои мечты навсегда останутся мечтами.

Моего папочки на удивление в больнице я не встретил. А вот друг был на дежурстве. Он то мне все и поведал.

- Ну что сказать, - начал Вася, - картина, конечно, не очень приятная. Твоя жена потеряла ребенка из-за сильных побоев и психологического стресса…

- Что? - я даже осмыслить до конца его разу не успел, зарычал мгновенно. - Какие побои?

- Обычные, - продолжил друг, смотря на меня в упор, - которые руками и ногами оставляют на теле. Макс, ее били, сильно, не разбирая куда. Это ты сам поймешь, когда увидишь Алису. Кому ты так сильно насолил?

Он продолжает на меня смотреть. А у меня волосы на затылке начинают вставать. Я насолил? Кто посмеет пойти против меня в нашем городе? Только смертник! Тот, кому нечего терять. И я готов в лепешку разбиться, но такого человека точно не смогу найти.

- Я должен заявить в полицию об этом инциденте, - продолжает Климкин. - Жестокое избиение женщины, повлекшее потерю ребенка.

- Понял, заявляй, но завтра. Сегодня я сам буду искать виновного, - говорю я так, что друг меня понимает сразу.

- Хорошо. Она в третьей палате. Я через пару минут зайду, мне ей укол надо вколоть со снотворным.

- Понял.

Иду. Просто иду на автомате. В голове только одна мысль — кто? Найду тварь и кишки вырву, яйца отрежу и заставлю сожрать!

В палате полумрак. Подхожу ближе к кровати. Алиска лежит, отвернувшись лицом к стене. Левая рука в гипсе, как и нога. Вся правая рука покрыта синяками. На лицо страшно смотреть. Все старая пластических хирургов полетели коту под хвост: глаза заплыли от огромных синяков, губы разбиты, правый висок рассечен… каким садистом надо было быть, чтобы это сделать? Присаживаюсь на корточки рядом с кроватью. Аккуратно беру ее за правую руку. Она открывает глаза. Смотрит на меня и начинает плакать. Тихо глажу ее по волосам.

- Алиска, родная, не плачь, - на душе тошно становится, - я этого козла из-под земли достану. Сегодняшней же ночью найду суку. Ты только скажи мне, кто это сделал.

Она сжимает разбитые губы. Закрывает глаза. Плачет тихо некоторое время, а потом одними губами шепчет мне:

- Левшин…

Отпускаю ее руку. Сжимаю до хруста пальцы в кулаки. Наклоняюсь к жене и целую ее в лоб.

- Поправляйся, милая.

У меня больше нет свободного времени. Завтра приеду к ней с цветами и фруктами. Сейчас мне позарез нужно поговорить с человеком, который слишком активно вторгается в мою жизнь…

Пять дней я искал эту сволочь. Землю рыл. Ничего. Его нигде не было. Мои ребята прошерстили все. Это Лизке он плел, что работает, но я знал о Левшине всю правду. Ни х***я этот гондон не работал. А жил за счет баб. Прикидывался бедным и несчастным страдальцем, у которого жена отняла все и выгнала из дома, вот женщины и велись на его сказки. Сколько у нас по стране одиноких сидит — миллионы. И всем им хочется немного — тихого женского счастья.

Витек преуспел в этом. Найдет себе какую-нибудь дуру в другом городе и ездит к ней. Она его кормит, поит, одевает, в постели обхаживает. Он поживет немного и домой — родителей навестить. Наскучит ему новая пассия — уходит. Так, мол и так, извини, дорогая, надо расстаться — люблю другую. И все ему с рук сходило, все легко было. Из баб деньги тянул и играл. Просаживал все в автоматах и казино.

Когда я только накопал про него все это дерьмо, хотел Лизе показать. Ударить желал побольнее. Чтобы видела, какой у нее «прекрасный» муж. А потом подумал: может она его так же, как те дуры любит? Что Витек ее любил еще со школы, я знал. Этот дурак даже пару раз драться со мной из-за Лизки хотел, но силенками не вышел. Быстро получал от меня и сваливал. Один раз напился Левшин и по душам со мной говорил. До сих пор смешно становится: чуть не со слезами на глазах умолял отдать Лизу ему. Он, видите ли, без нее жить не может, нужна ему, все мысли о ней. Рассказал, что уже решил, как пройдет их свадьба, первая брачная ночь… Я ему тогда за ночь так всыпал, что он две недели дома просидел с синяками…

У меня фотографии были, на которых он с другими. Я тогда долго собирался, чтобы пойти к ней. Решился. К дому подошел, а они у подъезда. Она смеется. Он большой букет роз держит. Счастливые… И правду — любят друг друга. Значит со мной игра была? Испугалась влияния моей семьи, а может. Наоборот, воспользоваться этим решила? Бедная сирота поднявшаяся за счет богатого мужа? А, когда поняла, что ничего не выйдет, сбежала к другому…

Я после того дня несколько дней из пьяного угара не вылазил. Подкараулил Витька ночью, когда он пьяный от очередной давалки возвращался и чуть не зарезал. В спину шел ему дышал. Мечтал увидеть его захлебывающимся кровью, но не смог… на миг ее заплаканное лицо представил. Не убийца я, не монстр.

И сейчас я рыскал в поискал гниды по всем адресам его баб, но убивать не хотел. Он сесть должен, надолго, на всю оставшуюся жизнь. Друзья в органах помогут. Вот только найти бы его!

Все эти дни к Лизе и Ване я не ездил. Нельзя! Если к ним вернусь, забуду про поиски. Вместо этого к Алисе ездил. Мы разговаривали с ней обо всем и не о чем. Иногда просто молчали. Про избиение я не спрашивал, да и она не говорила. Старались обойти эту тему стороной. Алиска и я разные люди, которых ничего не связывает….

Измученный безрезультатными поисками я, наконец, решил хоть глазком посмотреть на Лизу. Жаждал прикоснуться к ней и завершить начатое на кухне тогда. Поговорить нормально и предложить уйти ко мне… Цинично бросать избитую жену, но мы с ней чужие. Моя жизнь рядом с другой женщиной.

По пути заглянул в больницу. Жена словно почувствовала, что я ухожу от нее. Схватила меня за руку и сжала ее крепко. Смотрит глазами, полными слез, и шепчет, как молитву:

- Максим, родной мой, не бросай меня, не уходи…

- Алиска, - я попытался вырвать у нее руку, но она не отпускала, - ты чего?

- Я же чувствую, что ты бросить меня хочешь ради нее… Ты до сих пор ее любишь, знаю. Сколько раз ты меня ее именем называл, я все терпела. Не уходи! Заклинаю! Ну зачем она тебе? Она же снова боль причинит!

- Не тебе решать! - вырываю все таки руку.

- А о сыне ты подумал? Что ему скажешь? Променял мать на чужую тетку?

Отворачиваюсь от нее, не обращая внимания на крики. Но последние слова Алиски режут по сердцу острым лезвием.

- Максим, - снова молит она, - не рушь семью. Я изменюсь, стану такой, какой захочешь. Я смогу еще родить тебе… Ради сына, не бросай меня.

Молча вышел из палаты. По больному ударила, сука. Знает, как я сына люблю. Для него все сделаю. Вот и бьет. У отца моего научилась. Сажусь в машину и номер Нины Григорьевны набираю. Она быстро отвечает:

- Максим, у вас все нормально? Как Алиса себя чувствует? - интересуется женщина.

- Все хорошо, она идет на поправку. Вы там как?

- Мы с Ваней чай пьем. А Лиза пошла переодеваться.

- Дайте мне с ним поговорить.

Через несколько секунд возни слышу довольный голос сына:

- Привет, пап.

- Привет, сынок.

- А ты скоро приедешь?

- Скоро, сегодня.

- А мама?

- Вань, мама пока не может, - говорю спокойно.

- Почему? - слышу, как ребенок начинает хныкать. - Я к маме хочу… Мамааа…

Теперь в трубке отчетливо слышен плачь…

- Максим, - трубку перехватывает Нина Григорьевна, - ты приезжай скорее. Дети без родителей не могут расти.

- Хорошо.

Она отключается. А мне дышать трудно становится. Тело будто между тисков зажимают. Еще час назад я был уверен в своей жизни. Знал, что сегодня буду засыпать со своей женщиной, а теперь? Как мне объяснить маленькому человечку, что папа и мама больше не вместе? Как рассказать, что он будет теперь жить с кем-то одним, а другого изредка видеть? Мы ставим свои интересы и желания выше своих детей, не обращая внимания на то, что калечим сами судьбы деток.