Разрушение (ЛП) - Рэйсс К. Д.. Страница 27

Свет погас, и комната взорвалась свечением зеленых форм. Приглушенное эхо разговора продолжало доноситься до меня, и я прикусила губу, чтобы не возразить.

Почему ты не допускаешь мысль об очевидном?

Из-за любви к брату?

Почему тебе от этого некомфортно?

Голос Эллиота предупреждал меня. Успокаивал. Пока свет был выключен, я представляла себя в его кабинете под гипнозом.

Используй другие слова, чтобы описать себя.

Верная.

Защищающая.

Способная любить.

Мне было неловко. Настроение испортилось. Дорожка кокаина прекрасно это исправила бы, но мне хотелось посидеть среди дискомфорта и попытаться понять его. Очередное доказательство моего сумасшествия. Но десять минут темноты как раз хватило для того, чтобы заглянуть внутрь себя и рассмотреть конфликт. Смеющиеся голоса моих друзей превратились в идеальный фон. Я стала одним из мазков на большом холсте, и даже мой дискомфорт из-за посвящения моего брата в мою извращенную жизнь казался правильным оттенком краски.

Но это не означало, что я позволю Джонатану повторить мои ошибки. Как только он выйдет…

Свет включили, и для всех остальных все осталось по-прежнему, а я поняла два существенных факта.

Первый: произошло маленькое изменение в восприятии самой себя и способности изменить жизни людей, которых я любила.

Вторая: Дикон стоял напротив меня.

Малышка смотрела на него, словно хотела съесть живьем.

— Фиона, — констатировал он.

Мне удалось скрестить руки на груди. Я не сделала ничего, из-за чего мне должно было быть стыдно, и не потому что он не давал мне разрешения нюхать что-либо или тому подобное, а потому что я не хотела. Потому что пришла в «Аспект» ради еды и компании.

— Дикон, — я встала.

— О, привет, — промурлыкала Минди. — Я помню тебя! А…

— Я отвезу тебя назад в Лорел Каньон. — Его взгляд ни на секунду не покидал мой.

На мгновение я подумала о том, чего хотела. Потеряться в остром спокойствии его мира, где все можно предсказать, а у незапланированного действия должно быть последствие.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что не делаю ничего плохого. Я была чиста. Пришла сюда только поужинать и выпить вина. В мои планы не входило садиться за руль. Но я молчала.

Ты — взросла женщина.

А он просто очередной наркотик.

ГЛАВА 33

Фиона

Зачем тебе знать?

Я была с Диконом долгое время, а ты ничего не сказала об этом. Это потому, что между нами была связь? Между тобой и мной?

Я не вижу своих связей.

И что?

И то.

Дебби, ты ответишь на мой вопрос?

Нам пришлось пересечь узкую дорожку из искусственного камня, чтобы добраться до парковки. Я приехала на такси. А Дикон — на своей машине. Поэтому нам пришлось выйти и переходить, а я даже не знала, хотела ли идти с ним.

Толпа папарацци ждала снаружи. Обо мне с Диконом, удерживающем руку на моей талии, расскажут в новостях. Им не удастся расстроить его, что бы они ни сказали. Однажды, когда наши отношения только начинались, один из папарацци попытался продвинуться по службе, назвав меня Известной Игрушкой для Траха Дикона.

Мне казалось, он слетит с катушек, но этого не случилось. Мастер уставился на него, и парня больше никто не видел. После обо мне не говорили много, когда он был рядом, разве что новички. Еще один взгляд — и все, конец.

Мы вышли на стоянку.

Камердинер приблизился, но Дикон отмахнулся от него.

— Я сам возьму.

Мы спустились по ступенькам, как и всегда. Никакого лифта. Никто не прикасается к машине, кроме него.

Так много мелких деталей.

Например, его манера идти немного позади меня. Медленно открывать дверь и не сразу входить в нее, или проверять, все ли в порядке прежде, чем позволить войти мне. Постоянное место стоянки его машины. Манера разблокировать ее издалека, затем снова заблокировать, так что, в случае ее возможного взрыва, мы будет на расстоянии в полгаража от нее.

Я остановилась и прижала пальцы к векам.

— Я не могу этого сделать, — мой голос эхом прозвучал в пустом бетонном пространстве.

— Тогда что? — прокричал он.

Дикон никогда не кричал.

— Я просто использую тебя. Разве ты этого не видишь?

— Чего ты хочешь? — его челюсти напряглись. Он указал ключом на меня, словно собирался разблокировать меня сигналом с мигающей лампочкой.

— Быть нормальной.

— Господи Боже. С таким же успехом ты можешь пожелать стать выше ростом. Нормальность — не то, с чем ты можешь справиться. Ты и я, мы не нормальны. Это не то, что мы можем выбирать.

— Знаю. Но…

Я замолчала. Хотелось ли мне делать это? Здесь, на стоянке, под скрип шин откуда-то из глубины? Я не расставила все точки на «i» в своем пентхаузе.

— Ты должен был быть далеко, — сказала я. — На другом континенте. Почему остался?

— В Африке один сраный кризис за другим. А вот ты? Ты — разрушена, а меня нет здесь, чтобы исправить это, а я несу ответственность за происходящее.

— Ладно, послушай меня. Ты не отвечаешь за мое дерьмо. Знаешь, кто ответственен? Я. И только. Я сама ставила себя в глупые ситуации. Была чертовой психопаткой. И это моя вина. Не твоя. Все происходит по моей вине. — Я сделала глубокий вдох. — Неправда. Не во всем я виновата, но вот мой выбор? Это — мое. Да, я окунула себя в тонну дерьма на этой неделе и да, выбралась из него. Думаю, это испытание для меня самой. Но также… — я сглотнула, отчего слюна напомнила вкус метала.

— Что также?

Дикон коснулся моего предплечья, его пальцы спустились к изгибу моей ладони. Было так легко податься к нему и просто подчиниться. Но я отняла руку.

— Не надо. Я не могу больше использовать тебя. И не вправе относиться к тебе как к барометру. Неважно. Понятия не имею, для чего он нужен. Но если это то, на что взрослая женщина смотрит, чтобы решить, что она делает правильно, а что — нет, значит, я не смею использовать тебя для этого.

— Вот оно что. А если это сработает? В чем проблема?

— Это не работает. Я не сказала тебе, кто надругался надо мной в Вестонвуде, потому что ты сорвешься и убьешь кого-нибудь.

Он указал на меня пальцем.

— Я знал это…

— Ты ничего не знаешь.

— Я видел, что он сделал.

— Только я могу разобраться в этом правильно. Только я могу не позволить другим столкнуться с подобным. Я просто… — Решение проблемы осенило меня так, словно по стоянке пошла трещина, впустив солнечный свет. — Я испугалась. Думала, что если расскажу об этом, то попрошу вселенную о том, чтобы это снова случилось.

Дикон опустил руки на мою челюсть и приблизился лицом к моему. Я не чувствовала себя в безопасности или заключенной, но и угрозы также не было. Я чувствовала ответственность за него, как за мужчину, за любовника, за друга, которому я была не безразлична

— Что случилось? — спросил он низким голосом, не тоном доминанта, но примерно с такой же серьезностью.

— Перед самым отъездом из Вестонвуда я пошла к ручью с ним, чтобы поговорить о снотворном, которое он мне доставал. Он изнасиловал меня. Мне было больно. Я говорила ему остановиться. Но мне нужно было выйти из лечебницы, поэтому я никому не рассказала.

— Ты сидела рядом со мной в машине сразу после этого?

Я кивнула, потупив взгляд.

— Я не пыталась закрыться от тебя.

— Кто это был?

— Не важно. — Я взглянула Дикону в глаза. — Я позабочусь об этом.

— Не могу передать тебе, что со мной делает твоя боль, причиненная другими. Ты — моя. Я выбрал тебя. Не пойти туда и не убить его… Там, откуда я родом, я бы привязал его к заднему бамперу моего джипа и волок по улицам, пока в его теле не сталось бы ни одной целой кости.

— Чтобы передать послание.