Викинг - Гарин Максим Николаевич. Страница 34

Викинг с некоторым уважением посмотрел на неизвестного бойца. И дело было не в легкой победе над кик-боксером. В каждом его движении присутствовала четкая логика и завершенность — приметы зрелого мастера. Теперь Глеб не спешил уходить. Поскольку поединки проходили в ритме нон-стоп, то есть с как можно меньшими перерывами между боями, и должны были завершиться в один день, Викинг решил дождаться окончательной победы «Черной маски», в чем он ни капли не сомневался.

Следующим противником таинственного бойца оказался громадный дзюдоист весом в сто тридцать с лишним килограммов. Когда он двинулся с места, зрители взволнованно ахнули. Казалось, остановить этот шагающий экскаватор можно только заградительным огнем тяжелой артиллерии. Но у «Черной маски» нашлись другие аргументы. Он даже не стал отступать перед явно более медлительным противником. Всякая попытка дзюдоиста сблизиться на дистанцию, подходящую для проведения приема, пресекалась стремительными и весьма чувствительными ударами. «Черная маска» словно знал, когда гигант собирается начать атаку, и бил на долю секунды раньше. С горя дзюдоист попытался поработать кулаками, но уже через минуту кровоподтеков и шишек на его лице стало вдвое больше. И тогда гигант прекратил всякие наступательные действия. Он только изо всех сил отбивался от атак соперника.

Публика издевательски заулюлюкала.

— Крошка, пожалуйся мамочке, она вытрет сопельки! — посоветовал кто-то дзюдоисту.

Но тот ничего не слышал. Он ждал ошибки соперника, которая позволила бы сойтись вплотную. Однако ожидание это ему пришлось отложить до лучших времен. «Черная маска» применил тот же удар, что и в начале предыдущего поединка. От прямого попадания ногой в живот дзюдоист непроизвольно согнулся. И тут «Черная маска» взлетел в воздух и нанес красивейший удар в голову. Гигант неловко завалился на бок и замер.

У арены засуетились люди. Видимо, опасались, что придется уносить эту тушу, а носилки рассчитаны на вес нормальных людей. Но уже через минуту гигант зашевелился и вскоре с помощью толпы ассистентов неуверенным шагом оставил арену. Это зрелище так подействовало на соперника «Черной маски» в полуфинале, что у него внезапно открылись старые раны.

Затянувшееся ожидание Викинга было немного скрашено тем, что во втором полуфинале сошлись сравнительно неплохие бойцы. Победил в нем гость с Урала, известный боец, уже успевший выиграть в двух подобных турнирах. Видимо, он был немного знаком с историей, поскольку для выступлений на арене взял себе прозвище «Триарий». Так назывались самые опытные и закаленные бойцы римских легионов.

С самого начала поединка стало ясно, что на этот раз «Черной маске» придется сражаться по-настоящему. Триарий был силен, быстр, хорошо подготовлен технически. А главное, он отлично чувствовал ритм боя и выбрал самую разумную тактику. Ни лихих кавалерийских наскоков, ни ухода в глухую оборону — уверенная работа на контратаках в ожидании ошибки соперника. Все свое внимание Триарий сосредоточил на отражении ударов. Правда, у «Черной маски» была возможность перевести поединок в партер, но Триарий был на полголовы выше и, соответственно, тяжелее, а его борцовские качества оставались для «Черной маски» тайной за семью печатями. Поэтому он предпочел не рисковать.

Наконец, «Черная маска» изловчился и нанес могучий удар ногой в бедро. Триарий захромал. «Черная маска» усилил натиск. Его соперник с трудом успевал защищаться и пропустил два, хотя и не очень сильных, удара в лицо. И вдруг «Черная маска» поскользнулся. На мгновение, всего лишь на одно мгновение его атака захлебнулась, но и этого времени хватило Триарию на жестокий ответ. «Черная маска» успел отклонить лицо, но при этом маневре несколько потерял в устойчивости и врезавшийся в плечо кулак сбил его с ног. Триарий ждал этого и бросился добивать лежачего. И тут произошло что-то невероятное. Еще в падении забросив за спину руки, «Черная маска» оттолкнулся ими от песка, метнув свое тело вверх и вперед. Сдвоенный удар ногами в корпус, полученный от поверженного соперника, стал для Триария полной неожиданностью. Он отлетел в сторону, а когда снова двинулся вперед, «Черная маска» уже был на ногах.

Триарий опять вернулся к своей излюбленной контратакующей манере, не понимая, что уже обречен: соперник догадался, как надо с ним бороться. «Черная маска» нанес несколько великолепных ударов ногами, которые были искусно отражены Триарием. Но вместо последнего удара ногой, «Черная маска» вонзил сжатые вместе пальцы руки в солнечное сплетение. Триарий буквально зашелся от обрушившейся на его тело боли. Следующим могучим ударом «Черная маска» вышиб из него сознание.

Зрители встретили эту победу с таким ликованием, будто от нее зависели их собственные жизни. Зато «Черная маска» не проявил по этому поводу никаких эмоций. Равнодушно дал судье поднять вверх свою руку, сдержанно обменялся рукопожатием с пришедшим в себя Триарием, холодно поклонился присутствующим.

Викинг задумчиво направился к выходу. В нем с каждой минутой росла уверенность, что ему еще доведется встретиться с этим «масочником». И вовсе не для того, чтобы мирно побеседовать о смысле жизни.

Здание было огромно. Оно напоминало скелет доисторического ящера, вымершего миллионы лет тому назад при до сих пор не выясненных обстоятельствах. Глядя на его титанический, выкрашенный в отвратительно-серый цвет остов, хотелось запеть что-то торжественное и в то же время беспредельно тоскливое. Человек постарше, оказавшись рядом с этим монстром, становился каким-то пришибленным, шел, вжав голову в плечи и пугливо осматриваясь по сторонам. Трудно сказать, что мерещилось ему при этом. Может, люди в штатском или хрустящих кожанках с маузерами на боку, никогда, кстати, в этом здании не работавшие, или разносы в отдельном кабинете, сопровождавшиеся строгим выговором с последним предупреждением. А, может, они физически ощущали флюиды презиравшей человека власти, буквально сочившиеся из всех окон и дверей.

Многое повидало это здание за шестьдесят лет своего существования. Именно здесь координировалась борьба глотовчан с вредителями и врагами народа, в ходе которой исчезли один за другим три первых человека Глотова. Они оказались, соответственно, румынским, итальянским и французским шпионами. Борьбу с отдельными личностями сменила борьба с культом личности. Теперь первые люди Глотова не исчезали, а снимались с высоких постов и публично оплевывались.

Затем наступили годы покоя. Страной управлял быстро впадающий в маразм человек, который умудрялся в одно и то же время быть и отцом своего народа, и верным его сыном. Глотовские вожди задвинули подальше томики Ленина, выставив на первый план гениальную трилогию, только по недоразумению не получившую Нобелевскую премию. Затем поднялась кутерьма, все смешалось в стране Советов. В государстве победила демократия, а у власти остались коммунисты. Только они стали иначе называться и совсем по-другому себя вести. Та энергия, которая раньше уходила на составление липовых отчетов и сводок, теперь направлялась исключительно на личное обогащение.

В жизни здания произошел очередной крутой перелом. И называлось оно теперь не горком партии, а мэрия. Впрочем, обитателями его на три четверти остались бывшие горкомовские работники. Но если в прошлой жизни они были заклятыми врагами капитала, то в нынешней стали его самыми горячими почитателями. И дело было отнюдь не в новом курсе руководства страны, а в банальной алчности.

Внутри здание было отделано с такой роскошью, словно являлось резиденцией правителя одного из арабских эмиратов. Даже отправлению естественных надобностей сопутствовали элементы шикарности: лучшая туалетная бумага, ароматизаторы, стульчаки из ценных пород дерева. Об остальных помещениях здания и говорить нечего. Что ж, начальству виднее, на что тратить средства из городской казны.

Люди, в поисках справедливости сумевшие преодолеть все рогатки и препоны и таки добравшиеся до этого приюта политических проституток, в первые минуты забывали о своих делах и ходили по нему, как по музею, стараясь не трогать руками ни мраморные стены, ни мебель из полированного дуба. Освоившись минут через двадцать, они принимались выискивать на обитых кожей дверях таблички с фамилиями нужных им людей. А найдя, радовались, как дети, и занимали очередь. Бедные посетители. Они не понимали, что на табличках указывалась только предварительная информация: в какие дни и часы принимает нужный тебе начальник. А вот о том, сколько и в какой валюте он принимает за каждую конкретную услугу, не упоминалось ни слова. И бедолага, не сумевший выяснить это по своим собственным каналам, покидал мэрию не солоно хлебавши. Ведь каждый отдел мэрии, на современный лад названный департаментом, имел свою специфику.