Колодец странствий (СИ) - Дук Павел. Страница 37

— Вазир, друг, ты же понимаешь, что мое мастерство фехтования не сдержит мощь твоей секиры. Столкнуться с тобой в открытом бою, один на один — самоубийство!

Аэрдол вновь растворился в воздухе. Вазир громко расхохотался, потому что видел, как форестианец движется к нему на встречу. Едва заметная тень пересекла поляну, и невесомая пыль поднялась облачком от земли. Вазир проворно отскочил в сторону, с гибкостью гимнаста. Секира закрутилась перед ним с невероятной скоростью. Он ходил по поляне туда-сюда, поворачиваясь из стороны в сторону. Малкольм видел, как тень то приближалась к нему, то удалялась. Секира служила смертоносным щитом.

Вазир начал уставать. С края поляны в его сторону, полетел огненный шар, оставляя за собой сноп искр. Затем еще один и еще. Он с легкостью отбил их секирой. Неожиданно за его спиной снова появился форестианец и ударил его плоскостью меча по бедру.

На этот раз, Аэрдол не стал уворачиваться от страшной секиры, а попробовал заблокировать ее мечом. Вазир с легкостью отбросил его и пошел в наступление, нанося удары с разных направлений. Форестианцу ничего не оставалось делать, как снова стать тенью. После нескольких хороших блоков он неожиданно исчез. Секира описала дугу и оказалась в другой руке Вазира. Сделав пару взмахов, он опустил ее.

— На сегодня хватит.

— Как скажешь, — ответил Аэрдол.

Он появился рядом с Вазиром.

— До завтра. Я останусь ненадолго.

Они пожали друг другу руки и Вазир положив секиру на плечо, пошел прочь с поляны. Аэрдол стоял. Казалось, что он прислушивается к чему-то. Потом он шумно вдохнул прохладный ночной воздух и также шумно выдохнул. Спрятав меч в ножны, он сел на землю и положил его рядом.

Малкольм видел спину Аэрдола, но не знал, что он делает. Решив узнать, что происходит, мальчик начал осторожно отползать с пригорка. Изредка он поднимал голову и смотрел, что делает мастер меча и поварешки. Малкольм не знал, что будет, если форестианец его заметит, поэтому волновался так, что начал урчать живот. Взглянув на часы, он понял, что не успеет дать следующую порцию лекарства Дугласу. Живот стало пучить с удвоенной силой. Он продолжал ползти, не поднимая головы, как вдруг во что-то уперся.

— Куда ползем? Чего разнюхиваем?

От неожиданности Малкольм звучно пустил ветра и поднял голову. На лице Аэрдола играла жутковатая улыбка.

— Пускаем ракеты Конгрива? Против ветра? — Аэрдол скривился и помахал перед носом рукой. — Фу-у-у-у.

Он помолчал и добавил.

— Повторишь на бис. У меня спички есть.

Малкольм завалился на бок и громко засмеялся, живот тут же отпустило и мальчику стало все равно, что подумает Аэрдол. Он лежал на земле и не мог сдержать смех.

«Пошел в разведку и при виде врага, дал газу…», — думал он не в силах подавить приступ смеха.

Наконец Малкольм сел и поднял глаза на повара. Тот продолжал стоять.

— Что ты здесь делаешь, Стоун?

— Я хотел посмотреть, что такое «Призрачный бой» и…

Малкольм сделал паузу. Он опустил голову и почти прошептал.

— Я хочу научиться этому искусству.

— Ползая в траве и пуская ветра, мало чему можно научиться. Почему не попросил прямо?

— Боялся, что вы скажете «нет».

— Ты думаешь, что сейчас я не могу сказать «нет»?

Малкольм молчал. Аэрдол сел рядом. Они смотрели на залитую лунным светом поляну. Легкий ветер поднимал пыль и гонял по поляне едва различимым смерчем.

— Научите меня «Призрачному бою», — проговорил Малкольм с надеждой в голосе.

— Я подумаю, — сказал Аэрдол, вставая. — Тебе разве не нужно ухаживать за другом?

Малкольм вскочил и побежал прочь с поляны. Добежав до дальнего её края, он обернулся. Форестианец сидел в ее центре. Перед ним висел в воздухе меч, горя голубым пламенем. Клинок разгорался ярче и ярче. Мальчик бросился в замок и уже не таился, а бежал, что есть мочи.

«На сегодня с меня достаточно», — думал он, забираясь по стене в обсерваторию.

Профессор Рунгельд, местный астроном, сидел за телескопом. Малкольм попытался прошмыгнуть незаметно, но задел кресло на колесиках, которое с шумом откатилось.

— Кто здесь?

Профессор поправил очки и повернулся, глядя в полумрак. Малкольм стоял к нему спиной. Костюм скрывал его. Мальчик молча прошмыгнул к выходу. Когда он вернулся в комнату, его встретил сердитый Фицрой. Комнату наполняло противное, заливистое кваканье.

— Не знаю, где ты был, и что делал. Но ты, Стоун, до конца ночи с ним возишься, понял?

— Извини, Форси. Иди, спи, до утра тебя никто не потревожит.

— Другое дело! — Фицрой смягчился. — Ты где был-то?

— Да так, ночная прогулка.

— В «Гекконе»?

— Ну да, люблю, знаешь, лазить по стенам в лунном свете — романтично.

— Ладно, захочешь, расскажешь как-нибудь. Не спокойной ночи. Минут через сорок напои его.

Фицрой мотнул головой в сторону кровати Дугласа.

— И найди этот чудо — будильник. Жуткая штука.

Фицрой вернулся в постель. Он снова завернулся в медвежью шкуру и тут же захрапел.

«Силен…» — подумал Малкольм.

Он пошел на звук. Хитрая жаба забралась на шкаф с книгами. Малкольм полез по стремянке вверх. Жаба смотрела на него с легким презрением. Когда он до нее добрался, она сильно раздула щеки и шумно выпустила воздух, показав язык. Малкольм попытался ее схватить. Жаба квакнув, высоко подпрыгнула и прилипла лапками к окну. Комната вновь наполнилась громким кваканьем. Малкольм забрался на шкаф и попытался дотянуться до вредного будильника. Жаба вразвалочку поднялась выше и продолжила заливаться противной песней. Мальчик вспомнил, что на нем костюм и ловко вскарабкался по стене. Назойливый нарушитель тишины прыгнул к потолку.

Этого Малкольм не ожидал.

Жаба раскинула лапки и тонкие перепонки между ними раздулись как парашюты. Звонкий будильник, заливаясь пуще прежнего, планировал к противоположной стене. Малкольм не стал дожидаться, пока жаба доберется до места. Он оттолкнулся от стены и прыгнул. Будильник жалобно квакнул, сдавленный его руками, и на мгновение затих. Мальчик упал на пол. Костюм погасил удар.

Малкольм лежал на полу и держал вредную жабу обоими руками. Её мордашка выражала абсолютную обиду. Она надула щеки и залилась громким кваканьем. Малкольм брезгливо сплюнул и чмокнул жабу в губы, которая с улыбкой, услужливо их выпятила. Его передернуло, и он еще раз сплюнул. Будильник замер в его руках и больше не шевелился. Малкольм поставил жабу на стол.

В комнату пришла тишина.

Он так и не лег до утра, давая каждый час Дугласу лекарство. К утру тот смог встать и прогуляться, а на следующий день выздоровел окончательно.

Время шло. Малкольм продолжал учиться. Изредка в столовой он сталкивался с Аэрдолом. Они, как и раньше обменивались приветствиями. Малкольма тяготило такое положение вещей. Он долго набирался смелости, чтобы подойти к Аэрдолу и спросить его, что он надумал. Наконец, одним пасмурным днем мальчик решился на разговор.

Форестианец в одиночестве гремел посудой на кухне, в которую никому не разрешалось заходить кроме помощников Аэрдола.

Малкольм решительно вошел в кухню. Аэрдол стоял к нему спиной.

— Аэрдол, — позвал Малкольм.

— Проходи Стоун, проходи, я думал, когда ты зайдешь.

Аэрдол не поворачивался. Он продолжал орудовать огромным поварским ножом, нарезая грибы. Волшебные ароматы кухни заставили Малкольма забыть, что он хотел сказать. Весь его бойцовский запал растворился в магии запахов.

— А что вы делаете?

— Готовлю себе поесть. Повара тоже едят, — ответил Аэрдол. — Временами они спят, ну и дурачатся под настроение. Но сейчас я готовлю себе обед.

Малкольм молча наблюдал, как ловко летает остро отточенный нож.

— У меня есть такая привилегия. Могу себя побаловать и кушать то, что хочется, а не то, что повар приготовил, — засмеялся Аэрдол.

Он закончил нарезать грибы, упаковал их в целлофановый пакет и убрал в морозильник.