Белая Бестия (СИ) - Положенцев Владимир. Страница 47

Капитан схватил Анну за плечо, встряхнул. В его глазах появилась злость и угроза.

Белоглазова прикинула ситуацию. Ожидать что-либо хорошего от этих «православных монархистов» не приходится. Люди явно заблудились. Придумали себе сказочное королевство и живут в нём в вечном страхе. Все их вежливость и учтивость — показные. Эти ребята просто обычные дезертиры и трусы. И они, заподозрив для себя даже минимальную угрозу, пойдут на все.

Но капитана осадил есаул:

— Полно, Павел. Нельзя же так грубо с дамой. Не желаете ли посетить столицу нашей республики? Конечно, Новоалександровка не Санкт Петербург, но свои прелести имеются.

Новоалександровка? — прикусила, чуть ли не до крови губу Белоглазова. — Надо же какое совпадение. Это, кажется, рядом с Гавриловкой, куда она и пробиралась. Именно в Новоалександровку упирается залив Днепра, на берегу которого якобы и спрятано золото.

— С удовольствием. — Анна встряхнула пышной шевелюрой, отчего есаул в душе кисло поморщился. Ему хотелось не вести на допрос к генералу эту красивую бестию с голубыми как карбункулы глазами, а прямо сейчас целиком проглотить. Он даже облизал губы и кивнул своим «рядовым соратникам». Они тут же подхватили Анну под локти. Один из них заломил ей назад руки, ловко стянул веревкой, при этом вежливо поинтересовался:

— Не больно? Ну, так милости просим на вашу тачаночку, кони отдохнули.

Свою лошадь вежливый «соратник» в холщовом шлеме с красной матерчатой звездой, передал товарищу, сам пристроился на козлах. Когда Белоглазова села, дернул поводья, громко причмокнул.

Сзади, почти вплотную, ехали есаул Наяденцев и капитан Ростопчин.

— От кожуха пулемета еще пар идет, — сказал есаул.

— Знает свое дело дамочка. Только ты, Алексей, на нее не облизывайся. Поглядим, что Илюша скажет. Может, пожелает себе оставить или сразу в расход пустит. В каждом чужаке вражеских агентов видит.

— Надоел, Грудастый. Пора скидывать, засиделся.

— У него денег много, без него все наше царство вмиг накроется.

Эти слова краем уха услышала Анна.

— Рано или поздно так и так накроется, ответил Наяденцев. — Вовремя бы смыться. Пока красные с белыми и донцами грызутся, им не до нас. А как кто верх начнет брать, так и до ДПМР доберутся. Откуда только золотой запас у Илюшки?

— Кто ж знает. Говорят, махновское золотишко все же нашел.

— Вот-вот. Вырвется Нестор из окружения и сразу сюда. Нет, бежать надо. Если эта красавица не врет, может оказаться полезной.

— Куда бежать-то с пустыми руками? Нужно узнать, где Грудастый найденное богатство прячет. А там поминай нас как звали. К французам на корабль и на Лазурный берег.

— Да-а, — мечтательно протянул капитан. — Английская набережная в Ницце с круассанами и апельсинами из Мантоны.

— Антиб лучше. Там уютнее.

— Ну, Антиб, так Антиб, — согласился Ростопчин. Приехали.

Есаул Наяденцев не обманул. Новоалександровка действительно оказалось необыкновенной. Она была похожа на райский сад с чистыми, что совершенно невероятно по тем временам, прудами. Вдоль дороги тянулись крепкие, еще не убитые войной, виноградники, стояли желтые и синие домики ульев. В центре экзотического сада с фонтанами, возвышался двухэтажный дворец с довольно строгим, симметричным фасадом. Но эту строгость смягчала высокая фигурная башня с куполом и шпилем по центру. Парадный вход представлял собой огромную арку, с широкими террасами по бокам. Стены дворца и башня были посечены в некоторых местах пулями и осколками.

— Это бывшее имение немецкого барона Фальц-Фейна, — не без гордости, видя удивление и восторг в глазах Анны, пояснил есаул. — Шикарный замок. После начала войны барон в интересах своей безопасности переименовал имение в Державино. Когда-то эти земли подарила поэту Державину императрица Екатерина II. Говорят, махновцы убили Фальц-Фейна до нашего прихода. Сокровища здесь искали. Теперь это резиденция нашего верховного руководителя.

Узнали бы «соратники», что и она сюда пробиралась за сокровищами, вот бы удивились. Значит, махновцы все же нашли золото и спрятали его на берегу, там где указывал Талый. Или… Или его уже откопали эти православные монархисты.

— Так нашли сокровища? — спросила она сорвавшимся голосом.

Капитан и есаул как-то странно на нее посмотрели, ухмыльнулись.

— Вам, мадам, это должно быть лучше нас известно, раз вас… хм, уважал сам Нестор Петрович. Неужели его жена Гапа не делилась с лучшей подругой своими украшениями и секретами? Она наверняка знала про золото.

— Нет, — коротко ответила Анна. — Руки-то развяжите, не убегу.

— Да, не хотелось бы вас терять, — улыбнулся есаул и кивнул «соратнику». Тот соскочил с козлов, одним взмахом развязал крепкий узел на связанных руках.

Огляделась. Резиденция верховного руководителя, что называется, на лицо. А где же армия этого государства? Ни в садах, через которые ехали, ни здесь не видно присутствия солдат, лошадей, полевых кухонь и всего остального, что связано с войском. Солдаты в красноармейской форме, что сопровождали ее вместе с есаулом и капитаном, тоже сразу где-то растворились. О неспокойных временах напоминала лишь ее тачанка с пулеметом возле входа в замок и побитые пулями его стены. Было тихо и благостно. Пели какие-то горластые, но неназойливые птицы, голоса которых Анна никогда и нигде раньше не слышала. По земле мягко разливалась фруктово-пряная благодать.

— Пойду доложу, — сказал есаул Наяденцев, слезая с коня.

Через несколько минут в арке башни появился сухонький, седой старичок в генеральской, явно ему великоватой, форме императорской армии. Брюки спущены гармошкой на стоптанные желтые ботинки. Он подвижно и смешно шевелил белой бородкой клинышком и густыми желтыми бровями. В руках держал фуражку. Увидев Белоглазову, о которой ему доложил есаул, слегка поклонился. А потом, пожевав губами, вдруг округлил глаза, всплеснул руками:

— Боже, не может быть. Я не верю своим очам! Вы ли это?

И обернувшись на вышедшего следом есаула, сказал:

— Знаете, кто удостоил нас своим посещением? Это же сама Анна Владимировна Белоглазова. Лихой атаман отдельной бригады Добровольческой армии по прозвищу Белая бестия!

Капитан Ростопчин присвистнул, а Наяденцев вышел на крыльцо, всмотрелся в Анну, словно видел ее впервые.

— Я, конечно, слышал о славной белой атаманше, о ее подвигах, но не предполагал, что судьба когда-нибудь с ней сведет. Вот почему она так ловко управлялась с пулеметом. Впечатлен, мадам, нашим так сказать, неожиданным знакомством. Позвольте…

Но генерал не дал есаулу ничего «позволить».

— Свободны, соратники, — сказал он. — А вы, госпожа Белоглазова, соизвольте пройти в мой кабинет. Чаю и абрикосовки! — крикнул он кому-то в райские заросли. — Ах, да, я не представился — временно исполняющий обязанности верховного руководителя Днепровской православно-монархической республики генерал от инфантерии Илья Ярославович Грудилин. Временно, то есть, до окончательной победы над красно-бело-зеленым мракобесием и установлением мира на русской земле. Прошу.

Кабинет генерала находился на втором этаже сказочного дворца. Он был заставлен кадками с пальмами, кактусами, цитрусами, по стенам вились зеленые и красные лианы и напоминал дендрарий. За массивным письменным столом на кривых ножках из красного дерева стоял большой аквариум, в котором плавали стерлядки. Массивная мебель была обшита разноцветными шелками и парчой, словно во дворце настоящего императора. По обе стороны от окон — картины с пейзажами, портретами неизвестных лиц, средневековыми батальными сценами.

— Присаживайтесь, госпожа, Белоглазова, — учтиво предложил генерал, указывая на широкое кресло, обтянутое шелковыми лилиями. В такие кресла в 18 веке, вероятно, удобно было садиться дамам в пышных платьях.

Генерал театрально взмахнул рукой:

— Все это досталось нам от достопочтенного барона Фальц-Фейна. Ну и соратники, конечно, руку приложили, свезли для любимого руководителя, то есть для меня, все самое интересное из окрестных усадеб. Из тех, что не успели разграбить махновские бандиты. Они тут собирались основательно обосноваться, да белые их отсюда вышибли и сами быстро ушли. Вот мы и воспользовались случаем, заняли этот, так сказать, райский уголок, оазис посреди российской пылающей пустыни. Только не думайте, пожалуйста, госпожа Белоглазова, что мы бесполезные дармоеды.