Белая Бестия (СИ) - Положенцев Владимир. Страница 71

— А вы не боитесь гильотины?

— Боюсь, очень боюсь. Но что делать, справедливость превыше всего. Да, кое-какие средства мы получаем от наших… хм, заказчиков, но это мелочи. Повторяю, мы работаем за идею. За идею очистки Земли-матушки от людской грязи. Ну да ладно, давайте перейдем к делу. Вы изображали из себя «Красную Ривьеру», чтобы привлечь внимание организаторов убийств офицеров-эмигрантов. Что ж, вы этого добились и в следующей мизансцене — липовом убийстве в субботу великого князя и Деникина, нет никакого смысла. Повторяю, в липовом. Но есть острая, я бы сказал жестокая необходимость в реальном уничтожении этих двух выродков племени человеческого.

— Они-то вам чем не угодили? — спросила Анна. — Николай Николаевич уехал из России весной 1919-го и, кажется, вообще не принимал участие в Гражданской войне. А генерал Деникин провалил наступление на красную Москву. За что был изгнан из Главкомов. Получил славу «битого полководца», что стало для него сильной психологической травмой, то есть расплатился за свои грехи.

— Князь бросил свою Кавказскую армию на произвол судьбы в самый ответственный момент, а генерал положил десятки тысяч жизней русских людей ради своих бредовых амбиций. Всем было понятно, что «Московская директива» — липа, что наступление на Москву без серьезного тылового обеспечения и реальной помощи союзников — преступная авантюра. И как он за это расплатился? Да никак. Психологическая травма — чушь! Живет со своей милой женушкой в Венгрии и в ус не дует. Нет, они оба палачи русского народа, а потому должны понести заслуженное наказание.

— Вы тоже свою армию бросили и жировали как поросенок в своем царстве-государстве, когда другие кровь за родину проливали.

— И я за это отвечу, милочка, но потом, когда завершу суд над остальными преступниками.

— Не много ли на себя берете, беглый император?

— Нет, не много. В самый раз, сколько унести могу. А очередной страшный суд свершить поможете мне вы, Анна Владимировна. Короче, в субботу в «George V» состоится не инсценировка убийства, а реальное убийство. И совершите его вы. Пронесете в ресторан некое устройство, оставите его в розовом кабинете, где будут сидеть князь с генералом. Затем спокойно уйдете якобы по дамской надобности. Остальное не ваша забота.

— И думаете, я соглашусь?

— Конечно.

— Почему же?

— У нас есть специальные методы.

— А мне на них плевать и на вас тоже.

— Соглашайтесь, — посоветовал поручик.

— А вы, Луневский, вообще полное ничтожество, я вас видеть не хочу. И вообще я устала.

— Правильно, — кивнул Грудилин. — Отдохните.

Он приблизил к Анне свое одутловатое лицо, оттянул зачем-то ей веки, а потом воткнул в ее правую руку шприц.

Сознание Белоглазовой опять поплыло и растворилось с абсолютной пустоте.

В номере отеля «George V» были плотно задернуты шторы, хотя день еще только клонился к вечерней мессе. На просторной «супружеском» ложе лежала Анна Белоглазова. Вокруг нее стояли генерал Грудилин, поручики Луневский и Одинцов.

— Приведите же свою жену в чувство, — с сарказмом сказал Луневский.

— Я оценил вам зубодробительный юмор, Май Юлианович, но теперь он явно не уместен.

— Не нужно, я сам. — Грудилин отодвинул плечом Одинцова, подошел к Анне. В его руке был наполненный мутной жидкостью шприц. — Сейчас она очнется, словно во хмелю и будет выполнять все мои указания.

— А подействует? — усомнился Одинцов.

— Профессор Бремер утверждает, что нет ничего лучше полусинтетического дигидроксикодеина, когда из человека нужно сделать послушную амебу. А кто как не немцы знают в ядах толк.

— Дигидро…, - попытался повторить Луневский. — Тьфу, не выговоришь.

— Ридикюль её готов? — поинтересовался Одинцов.

— Поручик, здесь не дилетанты работают, — поморщился генерал, — все лично проверил. Портативный баллон горчичного газа иприта, с детонатором от ручной гранаты F-1. Небольшой хлопок и через минуту все мертвы. В том числе и ваша любимая Бестия. Не жалко, а?

Луневский тяжело вздохнул, Одинцов издал какой-то хрюкающий звук. Потом сказал:

— Жаль, конечно. Но ради такого дела можно пожертвовать и красавицей. Сколько обещали за мероприятие?

— Вы получите ровно столько, сколько было обговорено.

— Ну да, верить вам, Илья Ярославович, все равно, что фавну.

Грудилин затрясся от смеха всем своим круглым телом:

— Ха-ха, сравнение-то какое придумали. Смешно.

Он посмотрел на настенные часы, которые показывали без пяти минут 7. В это время зазвонил телефонный аппарат. Его взял Одинцов. «Понял».

— Великий князь Николай Николаевич проследовал в отдельный кабинет ресторана, автомобиль Деникина свернул на бульвар, через три минуты генерал будет здесь.

— Замечательно! — потер руки Грудилин. — Когда впереди серьезное дело, я весь дрожу.

— Дайте тогда, я уколю Бестию, а то промахнетесь мимо вены.

— Не беспокойтесь, не промахнусь.

Генерал поднял руку Анны, сжал у локтя, воткнул иглу во вздувшеюся синюю вену. Стал медленно вводить препарат.

Через минуту Анна открыла глаза, вытерла лоб рукой.

— Где я?

— Все в порядке, милочка, — успокоил генерал, — вы в полной безопасности. С вами все хорошо, вы прекрасно себя чувствуете.

— Пре-екрасно, — повторила Белоглазова.

— Именно. Попробуйте встать.

Анна послушно свесила с кровати ноги, поднялась. Ее слегка покачивало.

— Возьмите свою сумочку.

Указание было выполнено. Затем Грудилин велел проверить ее содержимое.

— Что внутри? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Анна, даже не заглянув внутрь.

— И ладно. Вы сейчас спуститесь в ресторан, скажете метрдотелю, что желаете поужинать, а потом пройдете в розовый зал. Там в отдельном кабинете сидят двое господ. Вы поздороваетесь, откроете сумочку и выдернете колечко из этой трубочки. Понятно?

— Да.

— Замечательно.

Опять ожил телефон. «Прибыл Деникин».

— Замечательно, — повторил Грудилин. Вы прекрасно выглядите, мадам.

— Спасибо.

— Ну, всё, пора приступать к делу. Анна Владимировна, спускайтесь на лифте в ресторан и выполните всё, что я вам приказал.

— Хорошо, — ответила Анна, словно механическая кукла.

— Чудный препарат, — сказал Грудилин. — Нужно будет профессору Бремеру выдать премию.

Белоглазова взяла подмышку бархатную серую сумочку, расшитую бисером и мелким жемчугом, направилась к двери. Ее ей открыл Луневский. Одинцов провожал «жену» странным взглядом.

— Ну что ж, нужно посмотреть представление. — Грудилин спрятал шприц в металлическую коробочку, вытер руки носовым платком, который выбросил в камин. — Сядем, как и собирались, на веранде открытого кафе отеля, нам будет хорошо видно что творится за окнами ресторана.

Анна, спустившись на первый этаж, прошла мимо портье, который ей кивнул, а затем что-то записал в журнале. Супруга месье Одинцова прибыла в отель утром в сопровождении двух господ, его друзей. Они сказали, что дама себя плохо чувствует и нуждается в отдыхе. На вопрос портье — нужно ли позвать доктора, они ответили категорическим отказом. Позже появился и сам Одинцов, внес плату за неожиданно приехавшую супругу. И теперь «больная» мадам Одинцова ходит без всякого сопровождения.

Еще больше служащего отеля удивило то, что буквально следом из лифта вышли те двое друзей вместе с ее мужем Одинцовым, но направились не в ресторан, куда пошла мадам, а к выходу. Через некоторое время они заняли места на открытой веранде ресторанного кафе.

Войдя в зал, Анна была встречена метрдотелем, который по-русски ей низко поклонился, передал официанту, который проводил ее до столика у окна. Анна открыла меню, но читать не стала. Взмахом руки она дала понять, что кельнер пока свободен. Когда он удалился, она встала, медленно пошла в розовый зал.

Рядом с двумя финиковыми пальмами в огромных кадках, увитых виноградной лозой, находилась дверь в отдельный кабинет. Возле двери стоял официант. Белоглазова, казалось, не обратила на него внимания. Он было открыл рот, но остановить Белоглазову не решился.