Проклятие валькирии (СИ) - Счастная Елена. Страница 18

Оказалось, пленников не так и много, а теперь кого-то оставят в поместье Радвальда, кого-то к себе заберут хёвдинги. Но больше всего не повезёт тем, кого решат продать. Правда, теперь уже весной. Никто не станет держать в доме рабов сверх нужного.

А пока всех захваченных 8 Гокстаде повели к домишкам, где жили трелли. Асвейг озиралась по сторонам, невольно снедаемая любопытством. Скодубрюнне казалось гораздо более обширным, чем поместье Фадира в Гокстаде. Огромный хозяйский дом - на большую семью. Бесчисленное множество сараев и амбаров, загонов для скота. Добротная стена окружала всё хозяйство, и то и дело попадались навстречу воины из стражи.

Жильё рабов оказалось хоть и тесным, но довольно опрятным: скромные лежанки, чисто выметенный пол и почти никакого запаха нечистот Значит, невольников здесь содержат хорошо. А потому хозяйка поместья, которую довелось мельком встретить, уже вызывала уважение. Нужно иметь поистине железную хватку, чтобы держать всё в таком порядке.

Те трелли, что оказались в этот час внутри, с любопытством оглядывали новоприбывших. И, верно, гадали, с кем придётся бок о бок жить дальше. Асвейг невольно держалась ближе к Гагару. А тот осматривался с видом истинного знатока: он родился рабом и не знал другой жизни. Зато ту, что дала ему судьба, разведал очень хорошо. Теперь и сам не пропадёт, и бывшей госпоже поможет.

Когда все собрались внутри, пришли брути: два крепких молодчика, которых встретишь где и не поймёшь, что невольники. Звали их Вефаст и Ярни. И неприветливые лица их вовсе не обещали спокойной жизни.

- Нас всех отправят отсюда, - проговорил Гагар тихо, не слушая их резких распоряжений надзирателей. - Скорей всего, даже сегодня договорятся, кого и куда, пока не разъехались хёвдинги.

- Почему ты так решил? - повернулась к нему Асвейг, когда ей развязали руки. Гагар тоже потёр запястья, хмуро поглядывая на остальных.

- Потому что здесь больше не нужны руки и рты.

Внутри всё оборвалось. Асвейг принялась соображать, как бы ей ещё раз поговорить с Ингольвом. Дурно и мерзко становилось на душе от мысли, что придётся снова просить его о милости. После того, как первый раз он даже не выслушал её до конца. Но разве сейчас есть другой выбор? И эта возможность таяла с каждым мгновением.

- На время вы останетесь здесь, - наконец пробился сквозь заглушившие всё размышления и растерянность слова Вефаста. Такого же раба, как и остальные, но уже заслужившего особое доверие хозяина. - Конунг и его жена решат вашу судьбу очень скоро.

И все приготовились ждать, тихо ропща на рок, что привёл их сюда. Может быть, втайне кто-то и надеялся, что из Гокстада приплывут корабли отбивать похищенных из домов горожан и рабов. Но даже если так и случилось бы, это дело не одного и не двух дней. А пленников растащат по другим поместьям уже, возможно, завтра утром.

Но чего Асвейг никак ожидать не могла, так это того, что её судьба решится гораздо раньше остальных. Не успела она найти себе места, чтобы присесть, как в лачугу вошёл кто-то из свободных работников конунга. Окинул взглядом лежанки и махнул ей рукой.

- Ты. Пошли за мной.

И тут же повернулся уходить. Гагар тревожно глянул, силясь понять, что происходит. А в сердце Асвейг предательски шевельнулось надежда: может, всё же не забыл о ней Ингольв и поговорил с отцом? Она поспешила за мужчиной и нагнала его уже на подходе к длинному дому. Вскинув голову, мельком оглядела витиеватую резьбу, обережной аркой обрамляющую вход.

- Не зевай! - стегнул новый приказ.

В душе поднялась волна негодования, но Асвейг задушила её: сейчас не ко времени показывать норов. Быстро остудят. Она вошла внутрь и на миг зажмурилась, после щедрого солнечного света, что заливал двор, привыкая к полумраку.

- Проходи, Асвейг, - раздался из глубины дома уже знакомый голос Ингольва.

Он стоял рядом с отцом, который взирал на неё, сидя в массивном резном кресле. Оба они ещё не успели переодеться с дороги, и в воздухе висел острый мужской запах, от которого свербело в носу. Подумалось, правда, что она сейчас выглядит и пахнет, верно, немногим лучше.

- Я говорил тебе о благодарности за спасение сына, - без приветствий и предисловий начал конунг. - Я не стану отправлять тебя в другое поместье, хоть есть желающие забрать хорошеньких девушек себе, - он вдруг вздохнул, будто что-то его печалило, и с укором глянул на сына. - Ты останешься в Скодубрюнне. И будешь в личном владении Ингольва. Будем считать, что это мой ему подарок. И тебе тоже.

Вот уж подарок, - мелькнула первая мысль. Асвейг сглотнула слюну, переводя взгляд на викинга. Тот смотрел на неё прямо и изучающе, словно уже придумывал, как будет распоряжаться отцовским подарком. Мигом вспотели ладони, стоило вспомнить, что говорила недавно о нём Борга. И о том, как он поступает с рабынями. Тогда это казалось выдумками, а теперь она готова была поверить во всё до последнего слова.

- Если позволишь, конунг, - пытаясь справиться с горячей сухостью в горле, заговорила Асвейг. - Я надеялась, что имею право быть освобождённой. Мой приемный отец - лагман Гокстада. Он всё равно приедет сюда, чтобы выкупить меня. Так стоит ли?..

- Оттар мёртв, - прервал её Радвальд. - Я сам видел его смерть.

Асвейг задохнулась невысказанными до конца просьбой и предупреждением. До сего момента она верила, что Оттару удалось выжить. И она боялась даже подумать о том, что Уна с дочкой тоже погибли в том безумии, которое творилось в Гокстаде.

- За тебя некому заступиться, - добавил Ингольв.

Асвейг невольно прижала ладонь к губам, пытаясь сдержать подкатившие слёзы. Викинг скривился, а Радвальд устало закатил глаза и встал.

- Поздно плакать о своей участи, девочка, - на миг приостановившись рядом, он прошёл мимо и скрылся за дверью.

Ингольв постоял, внимательно оглядывая Асвейг, которая пыталась справиться с охватившим её отчаянием. Подошёл неспешно - она отвернулась, не желая даже видеть его.

- Можешь считать, что тебе повезло, - он поднял руку, будто хотел коснуться.

- Не трожь! - Асвейг отшатнулась.

Сын конунга вмиг ожесточился и схватил-таки её за плечо, дёрнул к себе.

- Я буду трогать тебя когда захочу и где захочу! Привыкай! - его безжалостные глаза оказались очень близко. - А теперь пошла!

Он подтолкнул её к двери. Там уже стоял Вефаст, готовый вновь отвести в рабскую хижину. Едва чуя собственные ноги, она поплелась за ним. На этот раз ничего вокруг не привлекало её взгляда, она видела только жухлую примятую траву, по которой ступала. Тёмная лачуга обхватила её со всех сторон, сжала почти до хруста в костях.

Гагар принёс миску с кашей, но Асвейг к ней не притронулась. Только сейчас она почувствовала, как с громким треском рухнула в пропасть вся её жизнь. Пусть та малая часть, которую она помнила. Тревожно она заснула только к середине ночи, когда невольники кругом уже вовсю сопели. В какой-то миг послышалось, как плачет где-то неподалёку девушка, видно, тоже, жалея себя. Но и она стихла, не сумев побороть усталости. А после и Асвейг провалилась в забытьё.

Разбудили всех рано утром. Пленников из Гокстада отдельно вывели во двор, и там вдруг на время стало почти так же суетно и шумно, как на любом невольничьем рынке. Те хёвдинги, что вместе с Радвальдом побывали в походе, отбирали себе новых треллей, ругались, делили, спорили до хрипоты, кому достанутся лучшие на их взгляд работники.

Асвейг и ещё двух девушек скоро увели прочь, не дав узнать, что сталось с Гагаром, за которого как раз сцепился сам ярл Сигфаст Ноздря с другим бондом, имени которого узнать ещё не довелось. Да не очень-то и надо.

Две суровые не меньше мужчин женщины отвели нневольниц на двор позади рядов рабских хижин. Туда же подошли и вчерашние брути.

- Раздевайтесь, - приказали девушкам.

Те переглянулись, а после снова воззрились на надзирателей: как раздеваться-то и перед мужчинами? Но и взгляды были будто бы безразличными. Сколько, верно, на своём веку повидали девиц. Но всё равно раздеваться перед ними вовсе не хотелось.