Проклятие валькирии (СИ) - Счастная Елена. Страница 19

- Шевелитесь! - нетерпеливо подогнал один.

Асвейг первая принялась стягивать с себя порядком испачканный хангерок, а за ним провонявшее потом платье - даже какое-то облегчение. А о наготе постаралась не думать. Избавившись и от исподнего, она выпрямилась. Девицы уставились на неё расширенными от удивления глазами, но в следующий миг тоже принялись раздеваться.

- Это что у тебя? - надзиратель подошёл к ней, подозрительно сощурившись. Он кивнул на висящий на шее Асвейг амулет. - Снимай. Невольницам не дозволено…

- Спроси у Ингольва, что мне дозволено, - возразила она твёрдо.

Главное - не показать, что внутри всё затрепыхалось: а ну как всё же решит сорвать от злости. Что тогда будет? Но трелль отступил: видно, имя конунгова бастарда имело здесь особое значение.

И в ответ едва тёплая - спасибо, что не ледяная - волна из большого ведра окатила с головы до ног Плеснули прицельно, чтобы всюду попало: даже в глаза и нос. Асвейг задохнулась, спешно смахивая воду с лица, и тут же в руки всунули кусок ткани - вытираться. Кто-то из девушек взвизгнул, когда и её щедро ополоснули: и лучше бы не задумываться о том, для чего рабынь моют. Уж верно не для самых грязных работ.

Ещё со вчерашнего дня говорили, что сегодня после отдыха Радвальд устраивает для своих людей пир в честь окончания похода и славно свершившейся мести. И не будет большим удивлением, если Асвейг вместе с остальными пленницами придётся послужить одним из развлечений для хёвдингов и их воинов. Другое дело, что она хотя бы знала, кому точно достанется, хоть облегчения это и не приносило.

Только Асвейг успела обтереться, как откуда ни возьмись появившаяся рабыня подала ей простое, без вышивки платье вместе с таким же серым исподним и чулками, колючими, как терновый куст. Пытаясь скорее скрыться от взглядов брути, она натянула всё на себя, содрогаясь от утренней прохлады.

- Иди к Ингольву, - раздался очередной приказ. - Он видеть тебя желал.

Вефаст, к которому она почти уже привыкла, скабрезно усмехнулся. Благо провожать Асвейг пошла рабыня. Она скорее сочувственно на неё поглядывала, а не злорадствовала.

Как оказалось, Ингольв жил не в длинном доме вместе с отцом, а в отдельном. Далеко не таком большом, но тоже справно построенном и украшенном, как и полагается, резьбой по коньку крыши и вокруг двери.

Только Асвейг вошла, как почувствовала запах пихты, и влажный воздух облепил лицо. Над высокой бадьёй, до половины наполненной водой ещё поднимался пар. Ингольв вышел из-за тонкой дощатой стенки, надевая рубаху на ходу Асвейг упёрлась взглядом точно в оставленные на его боку руны. Сейчас они больше напоминали заживающий ожог.

- Проходи, чего встала в дверях? - недовольно проворчал викинг.

Асвейг подошла, покосившись на бадью и встала перед Ингольвом, сцепив пальцы. Он оглядел её, похожую сейчас, наверное, на мокрую курицу. С волос ещё капало, оставляя на платье тёмные пятна. И в носу до сих пор кололо от попавшей в него воды.

Ингольв смотрел долго, показалось даже, что для этого и позвал: разглядеть что-то, чего раньше не видел, а там…

- Я нашел кое-что в доме Оттара, - вдруг заговорил он, и по спине пробежал мороз. - Перед тем, как…

Он хмыкнул. Вспомнил, видно, что-то неприятное. Верно, там его и ранили смертельно. Перед глазами возник окованный железными завитками ларец. Тот, который Асвейг успела вытащить из огня. Кто бы мог подумать, что окажется здесь! Она невольно протянула к нему руку, но Ингольв отдернул короб.

- Они принадлежали тебе?

- Я не знаю, кому они принадлежали, - честно ответила Асвейг Начнёшь лукавить

- и вскроется, чего доброго, в вопросе Ингольва какая-нибудь подоплёка. - Но ларец был в доме Оттара, когда я нашла его.

- Врёшь, - воин отступил и ушёл, погремел крышкой сундука и вернулся уже с пустыми руками.

- Я не вру! - возмущённо воскликнула Асвейг И как с ним, таким упрямцем, можно говорить спокойно? - Я сама видела его в тот день первый раз.

Ингольв покачал головой, поджав губы.

- Ты ведаешь заклинания, за которые тебя в пору казнить, - вновь заговорил он, и каждое слово его было пропитано подозрением и упрёком. - Я плохо в этом разбираюсь, но возможно это даже сейд[1]. И говоришь, что ни разу не видела этого ларца, в котором дощечки с такими рунами, прочитать которые может только колдунья?

- Я не использовала сейд, - уже тише возразила Асвейг

Сама она не успела как следует разглядеть рунные дощечки, а потому внимательно слушала Ингольва. Теперь завладеть ларцом стало для неё ещё важнее. Она должна была узнать, что в нём таится. Возможно, какие-то ответы о её прошлом.

- Я не видел ни одной женщины, что обладала бы такой силой, как ты, - викинг тоже усмирил гнев в голосе.

Он подошёл и навис, словно готовая рухнуть прямо на голову каменная глыба. От его приближения стало вовсе нехорошо, в груди будто что-то живое заворочалось.

- Может, просто ты живёшь на этом свете не так долго? - совсем тихо проговорила она.

И тут же разозлилась на себя: не нужно так робеть перед ним. Ведь он, в конце концов, тоже чем-то ей обязан! Если ему была хоть немного дорога его жизнь.

Ингольв хмыкнул. Сердце подпрыгнуло к горлу, когда он шевельнулся.

- Да что ж ты дрожишь всё, как мышь? - досадливо вздохнул викинг. - Думаешь, сожру тебя вместе с потрохами? Обо мне уже и такие слухи ходят?

- Нет. Я… просто замёрзла.

- Тогда иди на своё место, грейся. И поешь уже что-нибудь. Бледная как снег, -Ингольв заложил руки за спину. - Скоро Сиглауг тебя работой нагрузит - и силы понадобятся, и мёрзнуть некогда станет. А ларец я тебе не отдам. Теперь всё, что твоё, стало моим. Да и другие рабы не одобрят. Особенно рабыни… И ничего ценного тебе лучше не носить.

Он неуловимым движением вынул из-под ворота Асвейг амулет. Она тут же схватилась за него, отбирая.

- Я не могу это снять

- Почему?

И как объяснишь? Ведь снова не поверит. Или поверит, но участь это никак не облегчит. Пожалуй, даже усложнит.

- Так лучше для всех.

Асвейг спрятала подвеску и наконец подняла на него взгляд. Инголье, сдвинув брови, смотрел на неё, видно, решая, что на это отвечать. Она вдруг вгляделась в черты его лица и вовсе не нашла их неприятными. Тонкий, чуть хищный нос, высокие скулы, глаза необычного для местных мужчин разреза, только цвета такого же холодного, как и у всех. Как же сильно застилает взор предубеждение. Оно отравляло сейчас и душу Асвейг, но на короткий миг ей словно удалось взглянуть на него по-другому И понять,отчего та воительница так за него переживала. Но наваждение тут же прошло.

- Можешь носить. Но тогда не жалуйся, если рабыни побьют тебя, - он пожал плечами.

Словно на самом деле ему было на неё плевать. Впрочем, верно, так и есть.

- Спасибо.

Ингольв, уже собравшись уходить, приостановился.

Ты, наверное, считаешь, если я не допытываюсь насчёт твох умений в колдовстве, то меня это не беспокоит, - предупредил он напоследок. - Но я наблюдаю за тобой, Асвейг.

- Я поняла.

- Славно.

Он махнул рукой на дверь, молча приказывая убираться прочь.

Асвейг с облегчением вышла. Когда она находилась рядом с ИНГОЛЬБОМ, неизменно ей становилось не по себе. И амулет временами, в моменты особого гнева, начинал раскаляться или вздрагивать. А такое за все три зимы, что она прожила в Гокстаде, случалось всего несколько раз.

Но даже спокойно дойти до рабской хижины ей не дали. Навстречу тут же попался неизменный Вефаст, который и окатил её сегодня водой из ведра. Словно преследует, в самом деле!

- Хозяйка не велит медлить. Нужно выпечь достаточно хлебов для сегодняшнего пира.

Он не притронулся, не повысил голоса, но дал понять, что ему лучше не перечить. Асвейг только тоскливо посмотрела в сторону хижины и пошла за ним. Даже стало любопытно поглядеть на эту хозяйку, которая уже успела распорядиться насчёт работы для новых треллей.

- А что, тот невольник, что прибыл со мной. Гагар. Кто забрал его? Брути коротко оглянулся.