Цветок из пламени - Чернованова Валерия М.. Страница 27

Серен металась по комнате, точно одержимая, одна из тех, что умирали мучительной смертью в вольерах его высокопреосвященства. Сказать, что герцогиня была зла и напугана, — это ничего не сказать. Д’Альбре была вне себя от ярости.

— Как ты мог? Ну как ты мог так подставиться? А если бы он тебя убил?!

Плеснув в бокал вина, страж залпом его осушил. Мага по-прежнему потряхивало, и на лбу продолжала выступать испарина. Никогда, никогда он не испытывал такого жгучего, всепоглощающего страха, как сегодня во время боя. В какой-то момент Адриену показалось, что он слышит за спиной дыхание смерти. И если бы не внезапное появление правителя, неизвестно, сумел ли бы Моран остановиться.

Захотел ли бы…

— Сам не знаю, что на меня нашло. — Откинувшись на спинку кресла, мужчина устало прикрыл глаза. — Ненависть ослепила.

Ненависть, что поселилась в сердце стража в тот самый день, когда он впервые увидел прекрасную новобрачную друга. И если до того момента де Грамона снедала только зависть — зависть к более могущественному, богатому, родовитому соратнику по оружию, она точила его сердце, словно червь подгнившее яблоко, — то с появлением в его жизни Серен, которой Адриен мечтал обладать безраздельно, неприязнь к маркизу усилилась. Все чаще его сиятельство стал ловить себя на мысли, что жаждет гибели де Шалона. Жаль, не нашлось еще такого демона, который бы разорвал маркиза в клочья.

— Думаешь, мне легко себя сдерживать? — Серен скользнула на колени стража, обвила его шею руками. Легкими касаниями-поцелуями начала осыпать лицо, покрытое ссадинами, до сих пор хранившее печать пережитого ужаса. Поочередно касалась то сомкнутых век, то плотно сжатых губ чародея. — По-твоему, я не желаю ему смерти?

— Он может выдать нас в любой момент. — Пробежавшись пальцами по шнуровке корсажа, де Грамон обхватил ладонями тонкую талию молодой женщины, крепко прижал к себе, с жадностью ловя ее шепот, ее дыхание, таявшее на его огрубевшей в сражениях коже.

— Тогда и он долго не проживет. Если его величество узнает, какую роль Моран сыграл в моем воскрешении… Думаешь, кто-то поверит, что он действовал под внушением? Такой могущественный чародей… Нет, Моран будет молчать, он не дурак.

— И просто позволит тебе жить? — Адриен потерся губами о нежную мочку уха своей избранницы, украшенную розовой жемчужиной.

— Как будто у него есть выбор! — Серен блаженно зажмурилась, наслаждаясь лаской, и промурлыкала мягко: — А у меня для тебя поручение.

— Что-то срочное? — Волнение и гнев схлынули, уступив место желанию, которое пробуждала в нем эта женщина всякий раз, стоило ей оказаться рядом. Близость чародейки одурманивала де Грамона. Сейчас он хотел ее так же сильно, как тогда, несколько лет назад, на брачном пиру.

— Вопрос жизни и смерти, — прошептала д’Альбре и чуть слышно, с заговорщицким видом добавила: — Как насчет того, чтобы познакомиться поближе с Лоиз ле Фиенн?

ГЛАВА 13

Должность фрейлины всегда считалась почетной, а главное, была доходной. На жалованье, которое выплачивают королевским бездельницам, вполне можно вести безбедную и независимую жизнь. Независимую, например, от бывшего мужа…

Конечно, немало средств уходило на поддержание образа придворной кокетки; чуть ли не каждую неделю приходилось выписывать новые наряды, заглядывать в ювелирные лавки, приглашать к себе куаферов. Да и без камеристки никак не обойтись.

Поэтому после развода, о котором я еще даже не заикалась государыне, придется потуже затянуть пояс — в моем случае корсет. Но я, с детства привыкшая к скромному образу жизни, уверена, легко смогу отвыкнуть от роскоши, которой окружил меня маркиз.

Так думала я, сидя под боком у правительницы, все еще обиженной на меня из-за опрометчивых слов, а потому демонстративно игнорировавшей мою персону. Зал был битком набит придворными. В сиянии свечей шикарные наряды выглядели еще шикарней: переливалась парча всеми цветами радуги, золотом и серебром отливали дорогие шелка, мерцали драгоценные камни, рассыпанные по подолам пышных, на кринолинах, платьев.

Сегодня опять играли в карты. Я, понятное дело, держалась от игорных столов как можно дальше. Хватит с меня вчерашнего унижения и насмешливых взглядов, которые терпела на себе на протяжении целого дня. Надеюсь, в скором времени произойдет что-нибудь еще более эпатажное и о моей оплошности позабудут.

Все, кроме меня.

Сколько ни убеждала себя не смотреть на стража, но он был рядом. Так близко, что в наполнявшем зал многоголосье порой проскальзывал его спокойный и властный голос. Моран даже с королем умудрялся разговаривать так, будто щуплый, невысокого роста сеньор в алом костюме и пышном парике не правитель Вальхейма, а его личный паж, мальчик на побегушках. То, с каким видом его величество внимал словам чародея, только усиливало это впечатление.

Спустя какое-то время, показавшееся мне вечностью, де Шалон небрежно поклонился королю и отошел. Присоединился к зрителям, обступившим один из игорных столов. Легким движением руки подвинув какого-то расфранченного верзилу, коснулся покатого плечика… Алис. Девушка встрепенулась, отложила карты и, чуть повернув голову, соблазнительно улыбнулась магу.

Мир вокруг застыл. Придворные превратились в украшенные кружевами и бантами нелепые статуи, в беспорядке расставленные по залу. Шум голосов поглотили гулкие удары моего сердца. Сейчас я не слышала ничего, кроме этого оглушительного биения. Не видела никого, кроме стража, склоняющегося к рыжеволосой красавице и что-то шепчущего ей на ухо.

Мгновение, другое, — и Алис, извинившись перед игроками, поднялась из-за стола. Сияя победоносной улыбкой, провожаемая удивленными и завистливыми взглядами, последовала за маркизом к выходу.

И если до этого момента я еще убеждала себя, что утренний разговор придворных гарпий услышала неслучайно и что благодарить за него мне следует интриганку-кузину, а у Морана на вечер было запланировано важное дело, далекое от постельного свидания, теперь мое самовнушение разбилось вдребезги.

Ревность, обида, смятение набросились на меня оголодавшим зверьем. Так и хотелось метнуть в рыжую куклу веером, хорошенько стукнуть ее по затылку, вдруг мозги заработают. Непроизвольно дернулась, мечтая броситься за ними следом, но была вынуждена опуститься обратно в кресло под перекрестным обстрелом взглядов.

Вот еще один повод милым дамам для сплетен и насмешек.

Минуты не бежали, а ползли, как ленивые черепахи. Я все поглядывала на двери — просто не могла на них не смотреть! — и надеялась, что вот-вот он вернется. Подойдет ко мне, объяснится. Скажет, что Алис для него пустое место. Назойливая мошка, которую непременно нужно прихлопнуть, чтобы перестала мельтешить и надоедать.

Но его светлость не спешил возвращаться. Я сидела, ерзая в кресле, как на иголках. Постепенно фрейлины перестали бросать косые взгляды в мою сторону, сосредоточившись на небезызвестной графине де Фанжери, вместе со мной вчера проигравшейся в карты. Обмахиваясь веером, ее сиятельство, недавно вернувшаяся из путешествия по Иллании, взахлеб делилась с благодарными слушательницами последними веяниями тамошней придворной моды.

Фрейлины слушали ее, раскрыв рты. Королева тоже заинтересовалась рассказом и по-прежнему в упор меня не замечала. Чем я и воспользовалась. Улучив момент, когда стражники, приставленные ко мне его вероломной светлостью, отвлеклись на подошедшую к ним напомаженную даму, я незаметно выскользнула из зала.

Я понимала, что, если отправлюсь шпионить за мужем, перестану себя уважать. Но ноги уже несли меня по галерее — точной копии той, в которой я вчера сходила с ума от страсти в объятиях стража.

А сегодня в них будет сходить с ума эта рыжеволосая кукла?

Ну уж нет! Я ей сейчас так задам, что мало не покажется!

Охваченная гневом, мечтая о возмездии, я не шла, а птицей летела по замку, мимо портретов, затемненных сумерками, мимо белых мраморных бюстов, провожавших меня пустыми глазами.