Граница вечности - Фоллетт Кен. Страница 158

— Как твой брат, я обязан спросить, что он нашел в тебе.

— Ты имеешь в виду, кроме больших сисек? — засмеялась она.

— Ты недурна собой, но ты на несколько лет старше Хэнка, и в Англии около миллиона прельстительных девиц, готовых прыгнуть к нему в постель, стоит ему только щелкнуть пальцами.

Она кивнула, соглашаясь с ним.

— Но есть две вещи, которые нужно учитывать. Первое: он умен, но малообразован. Я его гид в мире искусства, театра, политики, литературы. Он смотрит в рот тому, кто говорит с ним на эти темы без снисходительного вида.

Джаспер не удивился.

— Он любил беседовать об этом с Дейзи и Ллойдом. А что второе?

— Ты же знаешь, он мой второй любовник.

Джаспер кивнул. Девушкам не свойственно вдаваться в такие подробности, но он и Анна всегда были в курсе подвигов друг друга.

— Ну так вот, — продолжала она. — Я прожила с Себастьяном почти четыре года. За такой срок девушка многое чего узнает. Хэнк знает о сексе очень мало, потому что не жил с девушкой достаточно долго, чтобы развить настоящую близость. С Иви его отношения продолжались дольше всего, и она слишком молода, чтобы многому научить мужчину.

— Понятно. — Джаспер никогда не думал в таком ключе об отношениях между мужчиной и женщиной, но в этом был смысл. Он мало чем отличался от Хэнка. Он не прочь был бы знать, считают ли женщины его неопытным в постели.

— Хэнк многому научился у певички Микки Макфи, но он лишь дважды спал с ней.

— Правда? Дейв Уильямс трахал ее в артистической уборной.

— И Дейв рассказал тебе?

— Думаю, он всем рассказывал. Наверное, это было у него в первый раз.

— Микки Макфи никому не отказывает.

— Так значит, ты у Хэнка репетитор.

— Он быстро усваивающий и растущий ученик. Но так, как он поступил с Иви, он больше ни с кем не поступит.

Джасперу с трудом в это верилось, но он оставил свои сомнения при себе.

* * *

Димка Дворкин полетел во Вьетнам в феврале 1965 года с большой группой официальных лиц и советников из Министерства иностранных дел, включая Наталью Смотрову.

Это была первая зарубежная поездка Димки. Но больше всего его взволновало то, что они летели вместе с Натальей. Он не мог представить себе, что произойдет дальше, но его переполняло радостное чувство свободы, и она, как он видел, испытывала то же самое. Они находились далеко от Москвы, вне досягаемости его жены и Натальиного мужа. Могло произойти всякое.

Димка вообще был настроен на более оптимистический лад. Косыгин, ставший его боссом после смещения Хрущева, понимал, что Советский Союз проигрывает в «холодной войне» из-за слабости экономики. Советская промышленность была неэффективной, а советские люди жили в бедности. Цель Косыгина состояла в том, чтобы поднять производительность в СССР. Советам нужно было научиться производить товары, которые люди в других странах хотели бы купить. Им нужно было соперничать с американцами в процветании, а не в производстве танков и ракет. Только тогда у них появилась бы надежда преобразить мир на манер их образа жизни. Такой подход ободрял Димку. Брежнев, руководивший страной, был вопиюще консервативен. Не сможет ли Косыгин реформировать коммунизм?

Экономическая проблема отчасти состояла в том, что львиная доля национального дохода тратилась на военные цели. Рассчитывая сократить разорительные расходы, Хрущев выдвинул идею мирного сосуществования, проживания бок о бок с капитализмом без ведения войн. Хрущев мало что сделал для воплощения этой идеи: его ссоры в Берлине и на Кубе требовали больших, а не меньших военных расходов. Но прогрессивно мыслящие политики в Кремле все еще верили в эту стратегию.

Вьетнам будет суровым испытанием.

Выйдя из самолета, Димка окунулся в теплую и влажную атмосферу, несравнимую ни с какой другой, знакомой ему. Ханой был древней столицей древней страны, долгое время находившейся под гнетом иностранцев, сначала китайцев, потом французов, а потом американцев. Вьетнам предстал перед Димкой более многолюдным и более красочным, чем все, что он видел прежде.

И он был разделен надвое.

Вьетнамский лидер Хо Ши Мин нанес поражение Франции в антиколониальной войне 1950-х годов. Но Хо был недемократичным коммунистом, и американцы отказались признавать его власть. Президент Эйзенхауэр посадил марионеточное правительство на юге страны в провинциальном Сайгоне. Никем не избранный сайгонский режим был деспотичным и непопулярным, и против него сражались бойцы сопротивления, которых называли Вьетконг. Южновьетнамская армия была настолько слаба, что в поддержку ей в 1965 году были направлены американские войска численностью 23 тысячи человек.

Американцы делали вид, что Южный Вьетнам — это отдельное государство, так же как Советский Союз делал вид, что Восточная Германия является страной. Вьетнам представлял собой зеркальное отражение Германии, хотя Димка никогда бы не осмелился сказать это вслух.

Пока министрам устраивали банкет с вьетнамскими руководителями, советские помощники в менее официальной обстановке ужинали со своими вьетнамскими коллегами, которые все говорили по-русски, и некоторые из них посещали Москву. В основном подавались овощные блюда и рис с небольшим количеством рыбы и мяса, но все было приготовлено вкусно. В группе вьетнамских сотрудников женщин не было, и мужчины с удивлением смотрели на Наталью и двух других советских женщин.

Димка сидел рядом со строгим аппаратчиком средних лет по имени Фам Ань. Наталья, сидевшая напротив, спросила его, что он ожидает от переговоров.

В ответ Ань перечислил виды военной техники, оружия и материалы.

— Нам нужны самолеты, артиллерия, радары, зенитные системы, стрелковое оружие, боеприпасы и медикаменты, — сказал он.

— Как раз этого советская сторона надеялась не давать.

— Но вам все это не понадобится, если война закончится.

— Когда мы победим американский империализм, у нас возникнут другие потребности.

— Мы пожелали бы Вьетконгу нанести сокрушающее поражение врагу, — сказала Наталья, — но возможны и другие варианты. — Она пыталась намекнуть на идею мирного сосуществования.

— Победа — это единственная возможность, — безапелляционно заявил Фам Ань.

Димка пришел в отчаяние. Ань упрямо отказывался вести дискуссию, для чего они сюда прилетели. Может быть, он считал ниже своего достоинства спорить с женщиной. Димка надеялся, что это единственная причина упрямства. Если вьетнамцы откажутся говорить об альтернативе войне, советская миссия будет обречена на провал.

Наталью было не так просто увести в сторону от намеченной цели.

— Военная победа, конечно, не единственный возможный результат, — заметила она.

Димка почувствовал гордость, что она проявляет такую настойчивость.

— Вы говорите о поражении? — спросил Ань с негодованием или, по крайней мере, с негодованием наигранным.

— Нет, — спокойно ответила она. — Но война не единственный путь к победе. В качестве альтернативы возможны переговоры.

— Мы много раз вели переговоры с французами, — сердито проговорил Ань. — Каждое соглашение использовалось для того, чтобы выиграть время и подготовиться к новой атаке. Наш народ усвоил этот урок. Мы теперь знаем, как иметь дело с империалистами, и этого урока никогда не забудем.

Димка читал историю Вьетнама и знал, что гневное возмущение Аня оправданно. Французы вели себя бесчестно и вероломно, как любые другие колониалисты. Но на этом история не заканчивалась.

Наталья стояла на своем, и для этого у нее имелось основание — позиция Косыгина, которую он хотел конкретно донести до Хо Ши Мина.

— Империалисты коварны, мы это знаем. Но переговоры могут вести и революционеры. Ленин вел переговоры в Брест-Литовске. Он шел на уступки, чтобы удержаться у власти, а собравшись с силой, отбросил их.

Ань повторил, как попугай, позицию Хо Ши Мина:

— Мы пойдем на переговоры, только когда в Сайгоне будет нейтральное коалиционное правительство, в которое войдут представители Вьетконга.