Новый Михаил (СИ) - Бабкин Владимир Викторович. Страница 13

— Хорошо, штабс–капитан, я вам, допустим, верю. Но, что это меняет? В Могилев вы идете и так. В город патруль вас пропустит. А вот на военную платформу, где стоит поезд Императора, вас никто не пустит.

Мостовский помолчал. Затем нехотя проговорил:

— Давайте доберемся до города, а там будет видно.

Я пожал плечами.

Тракт оказался неплохо утрамбован проезжающими санями и по колеям можно было идти довольно ходко. Ритмичное поскрипывание снега под нашими ногами и мрачный свет луны, сиявшей сквозь черные кроны деревьев, не располагали к романтическим мыслям. Чувствуя приближение решающих минут, я еще и еще раз возвращался к предстоящим встречам в Могилеве.

Безусловно, важнейшей для меня была встреча с царем. Именно от нее зависело мое личное будущее в этой стране, ну и, естественно, будущее самой России заодно. Если мне удастся уговорить Николая никуда не ехать, да еще и помочь ему удержать престол под своим мягким местом, то мне гарантируется вкусное будущее в ближайшие, а может и отдаленные, годы. Брат царя, это тебе не кум королю. Это куда круче при грамотном подходе. Что именно я собирался делать после победы монархизма в этой, одной, отдельно взятой стране, мне было еще неизвестно, но то, что я не собираюсь прожигать жизнь в Ницце, а собираюсь создать собственную торгово–промышленную империю — знал точно.

Но для этого сейчас я должен сделать все, для того чтобы Император остался у государственного руля. И я должен быть, ну ОЧЕНЬ убедительным. И вероятнее всего придется вступить в контакт с генералами типа Алексеева, стараясь их убедить в выгодности для них сохранения лояльности царю. Хотя, по большому счету, если мне удастся говорить Николая повременить с отъездом, остальное будет уже делом второстепенным. Даже если генералы позднее и будут продолжать заговор, то это будет уже иная история. Главное их разнести по времени с мятежом в Питере. И привлечь к наведению порядка в столице.

Хотя, чутье подсказывает мне, что навести порядок в стране, без значительных, а главное энергичных, реформ будет нереально. А значит, кроме того, чтобы уговорить Николая не ехать, нужно уговорить его на некоторые довольно радикальные реформы. И тут пожалеешь, что на престоле у нас сидит такой человек, как Коля Второй, а не такой крутой тиран, как Петя Первый. Поэтому, разговор с царем нужно построить в жестком ключе. Чем я рискую собственно? А ничем. Он мне ничего не сделает больше, чем сделали в моей истории революционеры. Вышлет из России? Вот испугал. Я еще и спасибо скажу, если все двинется по тому же историческому руслу, что и в прошлый раз. Так что, будем жестко давить на психику. Мягкие и почтительные разговоры с монархом всея Руси, как свидетельствует история, закончились катастрофой.

Да. Именно давить. Просто чувствую, что я тут единственный человек, который может стать той песчинкой, что клинит жернова истории. В конце концов именно для этого меня сюда и вызвали. А то, что вызвали не спросив моего мнения, так разве это интересует Ее Величество Историю?

Вопреки опасениям Мостовского до города мы добрались без всяких происшествий. На въезде патруль проверил наши документы, козырнул и выделил одного солдата для сопровождения в Ставку. Другого же солдата, офицер отправил бегом вперед с предупреждением о нас. Предложение вызвать автомобиль мы, по совету Горшкова, отвергли, дабы не тратить зря время на его ожидание. Могилев городишко совсем небольшой, тихий, да еще и набит войсками под завязку. Поэтому мы, ничего не опасаясь, двинулись в сторону центра.

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 22 часа 41 минута

Двое стояли в густой тени, которую отбрасывала стена дома, и из–за угла сарая смотрели на группу людей идущих по ночной улице. Группа была довольно необычна, даже по меркам этого времени в городе, который стал военной столицей Империи. Два офицера, два штатских, но с явной военной выправкой, мужик, явно местный крестьянин и несколько солдат с винтовками.

— Уверен в том, что это они?

Второй человек в тени дома кивнул:

— Да. Только что человек прибежал. Они прошли заставу и идут в Ставку.

— Странная у них компания.

Первый тихо хохотнул:

— Ну, а тебе–то что? Одним покойником больше, одним меньше.

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 22 часа 47 минут

— Ваше Императорское Высочество, я думаю, что нам нужно разделиться. У вас, я так понимаю, свой путь, а у нас свой.

Не успел я что–то ответить, как подал голос Джонсон.

— Я полагаю, что нам нужно сначала поселиться в гостинице и привести себя в порядок. Вид у нас отнюдь не для аудиенции. Да и форму одеть необходимо.

Я кивнул.

— Что ж, штабс–капитан, надеюсь на новую встречу. И, еще раз, спасибо за помощь.

— Пустое, Ваше Императорское Высочество, так поступил бы любой нормальный человек.

Я смотрел вслед уходящему Мостовскому и думал, а много ли людей в мое время ввязались бы в схватку со стаей голодных волков на ночной зимней дороге посреди черного леса?

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 22 часа 50 минут

— Они разделились.

— Вижу. Нам же лучше.

— Тогда готовься.

— Не сомневайся. Краснеть за меня не будут.

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 23 часа 31 минута

Я вытащил часы и посмотрел время. Половина двенадцатого. Нужно торопиться. Дело в том, что я не помнил точно, когда царь уехал из Могилева и где он сейчас. Мне казалось, что он должен быть в поезде, а поезд на военной платформе. Но так ли это? И если относительно местоположения Николая Второго я мог спросить, то вот о времени отъезда, возможно, точно не знает и он сам. Поэтому быстро застегиваю генеральскую шинель и присоединяюсь к Джонсону, который уже ждет меня у дверей моего номера.

Внезапно в коридоре гостиницы появился офицер и направился к нам.

— Ваше Императорское Высочество! Штабс–капитан Григорьев, честь имею! Прикомандирован в ваше распоряжение вместе с авто по приказу генерала Лукомского.

Козыряю ему в ответ.

— Здравствуйте, штабс–капитан.

— Какие будут распоряжения, Ваше Императорское Высочество?

— Вы знаете, где сейчас Государь?

— Так точно! Их Императорское Величество изволят быть в своем кабинете во дворце!

Насколько я помнил из истории, царь в Могилеве располагался в губернаторском доме. Но во дворце, так во дворце. Как говорится, красиво жить не запретишь.

— Значит во дворец.

— Прошу в машину, Ваше Императорское Высочество!

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 23 часа 38 минут

— Готов?

— Да…

— Что руки трясутся?

— Ничего. Не подведут. На святое дело иду. За свободу народную.

— Ты смотри, не урони со страху! Все, удачи!

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 23 часа 41 минута

Машина тронулась и отъехала от парадного. Мы с Джонсоном расположились на заднем сидении, а Григорьев сел рядом с шофером.

Внезапно впереди послышались какие–то крики. Николай Николаевич, к моему изумлению, быстро вытащил из кармана пальто браунинг и взвел курок.

Шепчу ему на ухо:

— Вы реально опасаетесь нападения?

Тот кивает и вглядывается вперед сквозь лобовое стекло.

И вот в снопах света от фар появляются запряженные тройкой сани из которых слышатся развеселые крики, женский смех и звон стекла.

МОГИЛЕВ. 27 февраля (12 марта) 1917 года. 23 часа 41 минута 17 секунд

Сани свернули к гостинице. В ночной тишине веселые крики смешивались с топотом лошадиных копыт и с их тяжелым дыханием. Из темных окон на выгуливающих дам офицеров смотрели удивленные лица. Многим их смех казался наигранным. Горожане озабоченно комментировали происходящее.