Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса. Страница 19

Поморщившись, Мария невольно коснулась шеи прохладной ладонью, тут же сжав жёсткие волосы цвета тёмной меди и, вздохнув, уже без особого энтузиазма догнала дожидавшуюся у дверей из чёрного хрусталя Медею, незаметно скривившей губы и пренебрежительно отведя взгляд, легко толкнув белой ладонью одну из двустворчатых дверей, заставив ту почти что бесшумно отвориться, впуская в великолепный круглый зал с шестигранными колоннами, в каждой из которых застыли и переливались алые искры, почти что затмевая горевший в чугунных чашах изумрудный огонь, чьи языки пламени жадно вздымались вверх, словно надеясь дотянуться до чернильного неба с вспыхивающими то тут, то там незнакомыми звёздами, строящимися в странные созвездия. Посередине зала из чёрного мрамора с вкраплениями светло-зелёных камней расположился овальный резной стол с ножками из белых костей, заканчивающимися по одному золотому черепу со множеством трещин у глаз. Сам же стол был накрыт весьма скромно: столовые приборы ровно на трёх человек, пустые бокалы и бутылка с алым вином у каждого, да серебряные канделябры посередине с длинными чернильными свечами, на которых трепыхались алые огоньки.

Самого виновника торжества не было, но Медею это не остановило и, пройдя к резному стулу с высокой спинкой, оббитой чёрным бархатом, она грациозно села, сложив узкие ладони на коленях и прикрыв веками глаза. Девушка же, периодически оглядываясь по сторонам и заправляя за ухо выбивающуюся время от времени прядку волос, аккуратно присела на свой стул, с тоской взглянув на пустую тарелку перед собой и почувствовав, как жутко захотелось есть. Сколько она уже нормально не ела? Дня два так точно, а живот сейчас как нарочно стянулся в тугой узел, заставив поморщиться от бессилия и оглянуться. Да где же этот Безымянный король в конце концов?! Нет, сам пригласил, а в итоге не явился…

Позади раздались тихие, но леденящие душу шаги, что так и сжали в своих непроницаемых пальцах встрепенувшееся сердце, пройдя острыми иголками по спине и заставив невольно выпрямиться, смотря только в тарелку и сжимая резко онемевшими пальцами жёсткую ткань подгоревшего платья. Медея же даже не раскрыла глаза, обратившись к нему только тогда, когда он сел напротив вздрогнувшей Марии, на секунду почувствовавшей его оценивающий взгляд на себе:

— Брат, тебе не стоило ходить в темницу, — даже не взглянув на него спокойно произнесла женщина, положив руки по сторонам от пустой тарелки.

Еле оторвав взгляд от серебристой вилки, Мария осторожно подняла глаза, заметив на пальцах короля тёмные следы от крови. Чужой. Он небрежно стирал их белым платком, словно они были не в крови, а в самой обычной воде, которую только можно было себе представить. Заметив на себе взгляд, мужчина вдруг еле заметно улыбнулся серыми губами, заставив ту почувствовать охвативший всё тело озноб. И только после, сумев оторвать глаза от его пальцев, Мария всё же взглянула на это хоть и пленительное, но почему-то жуткое лицо. Словно змея, что прикидывается кроликом. Таких людей она сторонилась, стараясь лишний раз не показываться на глаза, но сейчас всё было по-другому. Всё было куда страшней и реальней.

— Нравится ли нашей гостье замок? — наконец негромко произнёс Безымянный, и его голос эхом прошёлся по залу, заставив в очередной раз сглотнуть и мельком взглянуть на Медею, что молча взирала на свою тарелку.

— Мрачновато… тут, — всё же затравленно кивнула та, смотря, как мужчина переплетает свои длинные пальцы и кладёт на них заострённый подбородок, с каким-то странным прищуром смотря за ней и не сводя своего пронзительного взгляда.

— Ты же видела темницу, так? — чуть наклонив голову поинтересовался он, всё ещё не отрывая от неё свои ледяные глаза, заставляющие неотрывно смотреть на него. — Ну и как она тебе?

Девушка даже поджала губы, вспомнив того человека без лица, прикованного к ледяной стене, с обносками вместо нормальной одежды, и всё же заставила изобразить на лице беспечную улыбку.

— Должна сказать, что она впечатляет, даже очень, — спокойным голосом произнесла Мария, переплетя пальцы и вновь улыбнувшись, хотя уголки губ подёрнулись в панической насмешке при виде аналогичной на лице короля. — Вот только одного не могу понять… разве не проще избавиться от них, отвезя хотя бы в тот же лес поблизости? Они всё равно не видят, и долго там вряд ли протянут… а как я заметила, вы любите прогулки? Так почему бы одну из таких не превратить в самую настоящую охоту?

Медея даже дёрнулась от её слов, нахмурив изящные брови и метнув в её сторону взгляд полный непонимания и настороженности.

— А знаете, Виктория, это неплохая идея, — облокотившись об спинку стула заметил тот, заставив девушку лишь усмехнуться, не сводя с него изучающего взгляда. Надо быть хитрее, если хочешь выжить в этом мире. — Почему бы вам самой не составить мне компанию?

— А разве так можно? — даже напряглась Мария, чувствуя, как её улыбка превращается лишь в жалкую попытку сохранить собственное достоинство. — Нет, я не имею ничего против… но, простите, не умею в руке даже элементарный лук держать, что уж говорить об охоте? Я могу только наблюдать, но вряд ли у меня хватит духу убить кого-то даже столь ничтожного, сумевшего предать вас и лишиться лица…

Поняв, что лучше всё же замолкнуть, она вновь уставилась на пустую тарелку, взяв в пальцы прохладную вилку и нахмурив брови, заметив своё блёклое отражение в ней. Бледная и испуганная, подобна загнанной в угол добыче или птице с отрезанными крыльями, не знающей, куда дальше лететь.

— Можно… задать вопрос? — уже не так уверенно поинтересовалась девушка, всё ещё не решаясь поднять глаза и взглянуть на него, но всё же уловив, как тот согласно кивнул. Сглотнув, она еле оторвала взгляд от своего отражения, переместив его на трепещущие огоньки канделябра. — Почему… вы лишаете людей лиц? Неужели это приносит вам… такое наслаждение?

— Наслаждение? — даже переспросил король, и его глаза на пару секунд поблёкли. — Настоящим наслаждением для меня был лишь один случай… когда я лишал лица того, кто решил завладеть моим троном… наивный мальчишка, пришедший сюда в поисках себя и попытавшийся расположить меня к себе. Что ж, ему это почти удалось, если бы он не совершил один промах: попытался в тот же день сбежать… вот его то лица была куда приятнее лишать… Медея, не напомнишь, как его звали?

Женщина даже не дрогнула, спокойно и безразлично произнеся имя:

— Виктор, кажется, мой король…

— Верно, Виктор, — изогнув серые губы в какой-то злой ухмылке повторил Безымянный, настукивая длинными пальцами с капельками засохшей крови незнакомый ритм на ровной глади стола, заставив сердце Марии биться в разы чаще. — А знаешь что? я устрою охоту. Завтра. И на этой охоте убью этого парня.

Сжав в пальцах чёрствую ткань платья, девушка еле подавила вспыхнувшее в груди отвратное чувство. Неужели этот псих хочет убить главного героя этого романа, если, это, конечно, он и есть? Но разве такое возможно? Хотя, он уже его поймал и лишил лица, так что сделать такое вряд ли ему составит проблем. Теперь, кажется, она начала улавливаться смысл в том, что оказалась именно здесь и именно сейчас.

— Но, вам не кажется, — всё же найдя смелость прервать короля неуверенно заговорила Мария, — что эта будет слишком лёгкая охота? Без лица никто далеко не сможет убежать, а азарт уже начинает теряться в этом, разве нет? какой толк охотиться на мышь без ног? Слишком лёгкая и скучная добыча, не приносящая никакого удовольствия, разве не так?

В попытках найти поддержку она даже устремила взгляд на молчавшую всё это время Медею, что пригубила бокал с красным вином, стараясь ничего вокруг себя не замечать и быть по большей части если не украшением, то воздухом, витающим здесь. Наверное, сейчас только от её ответа зависел и исход завтрашнего дня, так что, с тихим звоном поставив на стол свой бокал, она всё же заговорила тихим, размеренным голосом, смотря в пустоту перед собой, словно общаясь только с ней и ни с кем другим: