Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса. Страница 20

— Эта… и вправду хорошая идея, мой король. У нас слишком много пленников в темнице, от чего новым уже не хватает места. Но я не могу поручиться за то, что если вы вернёте лицо этому человеку, он не обманет вас снова, воспользовавшись ситуацией и получив из неё выгоду.

— Да, правда, — невольно подметил тот, закинув одну ногу на другую и хмуря в задумчивости брови, словно просчитывая про себя все выгоды этой «охоты», и кажется, плюсов оказалось куда больше, нежели чем минусов.

На его бледных тонких губах показалась таинственная улыбка и, взглянув на дожидавшуюся ответа Марию, он взял в руки ножичек, направив в её сторону и негромко произнеся:

— Я отдам ему лицо во время охоты, но не просто так. Взамен я возьму твоё, Виктория, и отдам лишь после того, как убью этого Виктора собственными руками.

По спине прошлись холодные мурашки, а вилка с тихим звоном выскользнула из внезапно ослабевших пальцев прямо на холодный мраморный пол, тут же закатившись под стол и замолкнув. То есть, она лишится собственного лица взамен на то, что его получит совершенно незнакомый ей человек? А вот насчёт этого, простите уж, уговора не было! а что, если этот псих не вернёт ей лицо?! Или вовсе подсунет другое?! А иного выбора не существует?! Она тут не для того, что бы в эти сумасшедшие игры играть на тему: «выживи или лишись лица», где победителей не существует! Кажется, этот книжный мир не мечты исполняет, а страхи…

— Мне… надо подумать над этим, — совсем тихо проговорила онемевшим языком девушка.

— Боюсь, на это нет времени. Я не могу вернуть лицо не забрав чьё-то взамен, смекаешь? — вновь позволив на губах показаться жуткой ухмылке поинтересовался король, наслаждаясь, как собеседница становится всё бледнее и бледнее. — Не бойся, это не так уж и страшно… нестерпимая боль приходит только в самом начале, а дальше уже всё безразлично: теряется запах, цвет, вкус, теряется всё, но зато приходит такая вещь, как смысл. Обычно хватает буквально пару дней, чтобы человек обрёл его, а теперь представь, что будет, если он останется без лица на долгие десятилетия? Тогда смысл просто утратится, и не будет ничего, кроме медленно бьющегося сердца…

Глаза неприятно защипали непрошенные слёзы, которые она еле сдерживала, со всей силы прикусив нижнюю губу до крови и уже чувствуя во рту неприятный металлический привкус, который через силу проглотила, тут же поморщившись и сжав прохладную ручку ножа.

— Вы… хотите лишить меня лица? — скорее для себя, запинаясь, глухо прошептала Мария, уже не зная, что делать от страха внутри себя, заставившего кровь в венах похолодеть, а на коже выступить сотни мелких мурашек и, увы, не от холода. — Но, что, если вы его мне не вернёте? Как я могу вам верить?

— Верно, не можете, — сощурив вспыхнувшие льдом глаза согласно произнёс тот. — Но я привык сдерживать своё слово, поэтому предлагаю сделать так: я дам вам лицо того мальчишки, и вы сами ему его вернёте, но при этом Медея отнимет вам ваше, и вернёт тогда, когда я убью этого Виктора. Как по мне, так будет весьма честнее. И не так болезненно…

— Идёт, — вдруг выпалила девушка, тут же удержавшись, чтобы не накрыть рот ладонью. Это были не её слова. Она бы в жизнь не согласилась на то, чтобы лишить себя лица! Так что же эта за чертовщина?..

— Сестрица, — переведя хитрый взгляд на Медею позвал тот, — проводи ка нашу гостью в темницу и проследи, что бы она сделала всё верно. А после, как Виктория будет готова, забери у неё лицо и держи при себе.

— Слушаюсь, — негромко произнесла женщина, поднявшись с места и, кинув на дрожащую от собственного слова Марию настороженный взгляд, качнула головой, заставив ту тут же подняться с холодного кресла и пройти за ней.

Как только зал без потолка оказался за несколькими поворотами длинных коридоров, а холод вместе с голодом всё же дали о себе знать, заставив вновь обхватить подрагивающие плечи, Медея заговорила негромким, размеренным голосом:

— Тебе нельзя было соглашаться. В итоге ты подставила под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь другого человека… это подло, и весьма глупо. В минусе осталась только ты. Не знаю, что ты хотела этим разговором доказать или свершить, но в итоге сама же подрыла под себя могилу, — величаво вскинув голову, она мимолётом взглянула на девушку, что завороженно рассматривала проглядывающие через стеклянный потолок многочисленные звёзды, заставив ту недовольно скривить губы и сжать длинные тонкие пальцы в кулаки. — Неужели тебе плевать, что ты можешь лишиться лица почти навсегда? Я ведь могу его и не вернуть… и мой король даже глазом не поведёт, узнав об этом.

Мария перевела полный настороженности взгляд с какой-то странной искоркой внутри на так и замершую женщину, заставив губы на секунду подёрнуться хитрой, насмешливой улыбкой, что тут же пропала из виду, заслышав неясный звон колоколов, доносившийся с дозорной башни.

— Что это? — настороженно вскинув голову и оглянувшись по сторонам негромко поинтересовалась она.

— Ничего особенного, — недовольно передёрнув плечами произнесла та, беря со стены фонарь и спускаясь по тёмной, испещрённой трещинами, винтовой лестнице, на ходу вынимая чёрную бечёвку с круглым ключиком.

— А кажется, что всё как раз таки наоборот, — всё ещё слыша неприятное гудение колоколов удивлённо подметила Мария, обхватив плечи подрагивающими пальцами и вновь замечая чужие тени на неровных стыках стен. Они вновь спускались в эту жуткую темницу с безликими, при одном виде которых её брала неподдельная дрожь. — Вот что за чёртов мир?..

Стена затрещала и с негромким скрипом многочисленных завращавшихся механизмов отодвинулась в сторону, являя всё такой же мрачный и холодный коридор с камерами по обе стороны, в которых периодически тихо позванивали цепи вечных пленников этого ужасного места. Проходя по нему на этот раз в обуви девушка даже сейчас чувствовала пробивающийся из-под чёрного камня пола холод, что заставлял невольно вздрагивать и на пару секунд зажмуривать глаза. Ох, как же её пугало это чёртово место с безликими пленниками! Законы физики и биологии для этого места явно не существовали, или же их просто не хотели принимать к сведенью.

— Держи, — остановившись у уже знакомой камеры с безликим и протянув ей обычный на первый взгляд платок прохладно произнесла Медея, не хотя расставаясь с ним и тут же с тихим лязгом открывая решётку темницы, пуская на покрытый серой травой пол золотистые неровные блики от трепещущего огонька в фонаре. — У тебя несколько минут, в противном случае я закрою тебя с этим… чудовищем. Вряд ли тебе понравится такая компания…

Недоумённо взглянув на непроницаемое лицо женщины, Мария осторожно прошла в камеру, чуть не вскрикнув от неожиданности, когда подол платья зацепился за порог и, дёрнув со всей силы, заслышала тихий треск ткани. Зажмурив глаза от досады, девушка осторожно перешагнула через обгоревшую юбку, поправив сделанные из жёстких мужских штанов, найденных в шкафу, шорты, уже благодаря себя за то, что додумалась хоть до этого. На всякий случай достав из кармана серебристые часы-компасы и с тихим щелчком раскрыв их, она уже хотела произнести вертевшуюся на языке фразу, как одна из шести стрелок, вздрогнув, указала точно на прикованного к стене пленника с ещё больше разодранной грудью, испещрённой множеством длинны алых линий с ещё незастывшей кровью. Теперь понятно, чья кровь на руках Безымянного тогда была…

Подобрав порванную ткань и всё ещё не выпуская из рук заветные часы, девушка как можно осторожней и тише шагнула к пленнику, стараясь не отводить взгляда от его пустого полотна лица, от которого брала дрожь. И только после, положив у ног рванную юбку, сжала в дрожащих пальцах белый платок, подойдя чуть ли не вплотную к пленнику и обернувшись на не сводившую с неё взгляда Медею. Та, недовольно изогнув брови, всё же отошла подальше, так, что свет уже больше не освещал их фигуры, падая в полуметре на белую траву ледяного пола.

Вновь взглянув на пленника и привстав на носочки, так, что бы хоть как-то дотягивать до его уха, Мария невольно задержала дыхание, чувствуя запах крови и праха, что пропитали парня насквозь.