Миллиардер под прикрытием (ЛП) - Эшенден Джеки. Страница 49

Он задержался на палубе еще минут на двадцать, расхаживая взад и вперед, чтобы избавиться от беспокойства, охватившего его, вдыхая еще больше ночного воздуха.

Затем он спустился вниз по лестнице в камбуз/гостиную и достал ключи, чтобы отпереть дверь.

Когда он распахнул ее, Оливия подскочила, как будто его внезапное появление напугало ее.

- Привет, - пробормотал он, ухмыляясь. - Это всего лишь я. Твой дружелюбный сосед-похититель.

Она не улыбнулась, глядя на него настороженным взглядом.

Что-то внутри него упало.

- В чем дело?

Она покачала головой, затем медленно повернула ноутбук на столе так, чтобы он мог видеть его экран.

С того места, где он стоял, он не мог ясно разглядеть его, и почему-то ему этого и не хотелось. Потому что он знал без тени сомнения, то, как она смотрела на него, и из-за чего, было нехорошо.

- Скажи мне сама, - резко приказал он.

- Будет лучше, если ты посмотришь сам…

- Просто скажи, Оливия.

Ее голубые глаза встретились с его взглядом, полные сочувствия. В этом не было никакого смысла, потому что с чего бы ей сочувствовать ему?

- Я нашла твою мать, Вульф. Есть причина, по которой ее было так трудно найти, почему нигде не было и ее следа. Потому что ты искал кого-то, кто все еще жив, - ее голос дрогнул. - Мне очень жаль. Твоя мать умерла. Она умерла двадцать семь лет назад. Через полгода после того, как тебя усыновили.

Он нахмурился, его мозг отказывался воспринимать эту информацию. Это было неправда. Его мать жива, так сказал отец. Он искал ее много лет, а потом нашел как раз перед смертью.

Она не могла умереть. Это было невозможно.

По щеке Оливии скатилась слеза, и ему захотелось рассмеяться, потому что почему она плакала? Это была просто очередная ложь. Должно быть, она перепутала его мать с кем-то еще.

- Нет, - сказал он, улыбаясь и качая головой. - Это неправда. Ты ошиблась, - он сделал несколько шагов к компьютеру, стоящему на столе, и посмотрел на экран.

Изображение было размыто, как будто его мозг отказывался принять его, и ему пришлось моргнуть, чтобы сосредоточиться. Затем ему снова пришлось медленно моргнуть, потому что это не могло быть тем, чем оказалось, просто не могло.

Но так оно и было. Свидетельство о смерти с ее именем и датой смерти было четко напечатано.

Оливия говорила правду.

Его мать умерла и была мертва все это время.

Всю свою жизнь отец лгал ему.

Глава Тринадцатая

Вульф побелел как мел, а все его тело напряглось. И Оливия почувствовала, как ее сердце забилось сильнее в груди. Ей хотелось отвернуться, чтобы не видеть, как на этих грубых, красивых, таких родных ей чертах проступает понимание, но она все равно заставила себя смотреть на него.

Она не получала никакого удовольствия наблюдать, как рушится его мира, хотя и не была шокирована, узнав, что мать Вульфа умерла. Какое-то время она искала, ничего не находя, и задавалась вопросом, может быть, причина этого в том, что его мать недавно умерла, а он об этом не знал. Поэтому она поискала среди записей о смерти.

Для него было шоком узнать, что его мать умерла двадцать семь лет назад в больнице в Вайоминге. Через полгода после того, как отдала Вульфа на усыновление. Причиной смерти была указана передозировка, но Оливия знала, что это значит. Самоубийство.

Тогда ее охватило горе, потому что это означало не только то, что Вульф цеплялся за несуществующую надежду, но и то, что он цеплялся за ложь.

Ложь, которую сказал ему отец и которую поддерживал все эти годы. Используя это как стимул, чтобы заставить Вульфа делать то, что он хотел. Превращая своего сына в идеальное оружие.

Теперь Оливия смотрела на это оружие и видела агонию, которая лишила эти сверкающие словно драгоценные камни глаза остатков тепла. Осознание всего этого опустошило его прекрасное лицо, вспышка горя была такой сильной, что ее сердце не только заболело, но и почти разбилось вдребезги.

Она рывком поднялась на ноги и обошла вокруг стола, не думая ни о чем, кроме как подойти к нему, не заботясь о том, что он хотел убить ее отца. Единственное, что имело значение сейчас, это то, что ему было больно, и она хотела помочь.

- Нет, - слово вибрировало от напряжения, и теперь в его глазах была не боль, а ярость. - Не прикасайся ко мне, мать твою.

Ее горло сжалось, и она замерла.

- Я не знаю, почему твой отец лгал. Я не знаю, зачем…, - она замолчала, когда он повернулся и, не сказав больше ни слова, выскочил из камбуза, захлопнув за собой дверь.

Ключ повернулся в замке, как и ранее, когда он оставил ее для спокойной работы, потому что она не могла думать рядом с ним.

Не могла думать рядом с его твердым, мускулистым телом, полуобнаженным и таким близким.

Теперь она могла думать только о том, как бы ей хотелось обнять его, сделать что-нибудь, что угодно, чтобы облегчить его боль.

Но он был зол. В шоке. А теперь он запер ее здесь, и она даже не может пойти за ним.

Она вернулась к изогнутому сиденью и села, чувствуя сухость в глазах и тяжесть в груди от горя за него.

С тех пор как он похитил ее из спальни, Вульф только и делал, что причинял ей боль, и все же, видя его боль, она тоже страдала. Во многих отношениях он был так же предан своим фантазиям, как и она своим. Иначе почему он не подумал искать свою мать среди мертвых? Это не заняло бы много времени. Но он так твердо верил, что она жива, что даже не рассматривал такую возможность.

Оливия секунду смотрела на пиво, которое он принес для нее, потом протянула руку и сделала большой глоток. Оно больше не было холодным, и в нем была горечь, которая заставила ее поморщиться, но она не поставила бутылку.

Он просто хотел иметь семью. Вот что он ей сказал. Вот чего он всегда хотел. Он потерял отца, а теперь и мать. Мать, которая умерла много лет назад. У Вульфа Тейта больше не будет никаких шансов обзавестись семьей.

Семья, которую он хотел, исчезла. Возможно, ее никогда и не существовало на самом деле. И не только из-за отсутствия матери, но и из-за отца, которого он обожал, и который лгал ему все эти годы.

Оливия сделала еще глоток пива, пытаясь облегчить боль в горле.

Она прекрасно понимала, почему Ной солгал. Он хотел оружие, направленное в сердце его врага. А Вульф - преданный, страстный, заботливый - идеально подходил для этой работы. Тем не менее, Ною нужно было что-то еще, чтобы убедиться, что Вульф сделает то, о чем он просил, и не было сомнений, что он использовал потребность Вульфа в семье, чтобы заставить его сделать это.

Он сказал ему, что его мать жива и что после смерти де Сантиса он вернет ее. Что Вульф будет признан его сыном. Мощный стимул для человека, который только и хотел принадлежать кому-то, своей семье.

Потому именно в этом все дело, не так ли? Он был отдан матерью, а затем усыновлен человеком, который был холодным и отстраненным по всем статьям, и который держал эту дистанцию между ними, независимо от того, что Вульфу сказали, что он настоящий сын Ноя. Это может быть и так, и Ной, возможно, не бил его, но держать кого-то вроде Вульфа на расстоянии вытянутой руки? Кого-то, чьи чувства были глубоки и страстны? Должно быть, это было разрушительно для Вульфа. Наверняка, ему было больно.

Ты же знаешь, каково это.

О да, она знала. Как отчаянно она хотела большего от своей матери. Больше объятий, больше поцелуев, больше времени. Но у нее никогда не было времени, пока ее мать полжизни «спала» в своей комнате, не в себе от выпивки и депрессии.

А потом это время просто закончилось.

Она отчаянно заморгала, сочувствие и боль снова и снова крутились внутри нее.

Она поняла, что у Вульфа никогда не было этого времени, и все эти годы он думал, что получит свою семью.

Проклятые отцы. Проклятые отцы и их чертовы секреты. Их ложь. Их манипуляции.

Оливия осушила бутылку, но боль в груди не прошла.