Подлунное Княжество (СИ) - Бабернов Сергей. Страница 93

— Как ты посмел проникнуть сюда?! — гневный женский голос переходил на визг. — На этот раз я проучу тебя, проклятый самозванец! Твой прах не соберут до скончания веков, тщеславный пакостник!

— Не слишком ли много бранных слов для древней богини?! — услыхав ответ, Ратибор прикусил губу, этот голос был ему слишком хорошо знаком. — Ха-ха! Вопли достойные дряхлой ведьмы и повитухи! Забыла, как я выкинул тебя с Оловянных Островов, старая сводня?!

— Тебя не спасёт заступничество синклита, воплощение насилия!

— Меня спасут Миры, над которыми вы так дрожите! Нанеси удар! Проверь прочность Вселенной!

— Меня не интересует судьба вашей Вселенной, похотливый самец! Я уничтожу тебя!

— Образумьтесь, посвящённые! — вмешался третий голос. — Сии речи достойны, упившихся смертных, но не мастеров искусства!

— Ого! — рассмеялся Мериддин. — И вечный созерцатель здесь! Будет повод тебе с дружками, чтобы почесать языками! Клянусь Хаосом, отлично сказано! Гляди же, долгобородый бездельник, как старая карга превратит в прах ваше лоскутное одеяло!

— Уйди, проклятый лицемер! — завопила Яга. — Иначе, я уничтожу тебя вместе с этим выродком! Не мешай мне, лживый святоша!

— Стыдись, сестра, — Всевед пытался сохранить спокойствие, но голос его заметно подрагивал. — Тебе ли, сильнейшей из нас, обращать внимание на выходки не слишком серьёзного собрата.

— Не называй меня сестрой, лицемер!

— Всё верно, прекрасная Дана! — ядовитый смех Мериддина заполнил воздух. — Ты устраиваешь свадьбы, ошалевшим от безделья девкам, да покровительствуешь их визжащему приплоду, а старый святоша со своими болтунами штопают рассыпающиеся Миры гнилыми нитками. Что-то в вас есть родственное.

— Угомонись, неразумный, — взмолился Всевед, — тебе ли, искуснейшему из искуснейших, желать всеобщей погибели? Ты же знаешь Древний Закон!

— Подравшиеся чародеи разрушат Миры? Закон слишком древний и нуждается в проверке.

— Он ещё сомневается! — возмутились в один голос Яга и Всевед.

— Братишка с сестрёнкой спелись! — хихикнул Мериддин. — Боитесь уничтожения? Сам вижу — боитесь! А мне всё равно! Пусть сгину я, но сгинет и трясина, и бытия застывший ход. Чёрт возьми! Я сегодня в ударе — что ни слово, то бриллиант! Ладно, богиня расстриженная, будем Миры рушить, или отложим пока?

— Я тебя уничтожу!

Нависшие облака налились кровью. Земля уже не сотрясалась, она вибрировала, издавая низкий гул.

— Остановись, сес… могучая богиня! — воскликнул Всевед. — Неужто тебя гневят слова того, чья мудрость подобна знаниям смертного юноши. К тебе взываю, Мериддин, склони голову перед старшей из нас! Возьми назад дерзкие речи! Покайся в необдуманном поступке!

— Старейшая? — усмехнулся Мериддин. — Сомнительный комплимент для высокогрудой Даны или крутобёдрой Апии. Но для дряхлой Яги в самый раз. Особенно, когда меня с юношей сравнивают. Покаяться вообще-то нетрудно. И слова назад взять. Можно даже наболтать что-то вроде загадочной паутины морщин на щеках, кокетливой беззубой улыбки, изящной хромоты… Но и этого я говорить не буду. Я же не подхалим какой-то. Вам достаточно показать мне дорогу к Святилищу, и я забуду то глупое положение, в котором вы оба сейчас оказались.

— Я слишком долго терпела тебя! — раскаты грома показали, насколько разгневана Яга.

— Всё-таки подерутся! — прокричал Ратибор на ухо Свете. — Нам надо бы спрятаться!

Ответа всадник не расслышал, но выражение лица девушки вопрошало:

— Куда?!

Действительно, куда? Разгневанные чародеи — ни дождик с градом, под деревом не укроешься. Всадник чувствовал, что Каурая выходит из-под контроля. Ему с трудом удавалось сдерживать перепуганную лошадь. Может отпустить поводья и довериться инстинкту убегающего от опасности животного? Будь Ратибор менее опытным воином, он, наверное, так бы и сделал. Однако всадник слишком хорошо знал, что такое обезумевшая от ужаса лошадь. Вверить ей свою жизнь примерно то же самое, как выбежать во время грозы в поле с железным штырём в руках. Может и пронесёт, а может…

Если бы речь шла только о собственной жизни, Ратибор мог бы и рискнуть. Он даже не прочь был спрятаться и досмотреть скандал в чародейском семействе. Присутствие Светы меняло всё. Риск должен быть не больше прыща на носу у блохи. Если, конечно, у этого мерзкого животного существует подобная часть тела.

Чёрт возьми! Что за жизнь? Почему вечно нужно выбирать из двух зол? У других как-то всё проще — отошёл в сторону и живи спокойно. А здесь, что ни шаг, то сразу между петлёй и плахой. Мало на свою голову приключений, ещё и других втягиваешь.

— На землю! — решился всадник.

— А как же…

— Время, солнышко, время! Колдуны того и гляди сцепятся. Если Каурая понесёт — костей не соберём!

— А они нас не того? — ноги девушки коснулись земли.

— Задумка одна есть, — Ратибор пытался снять с седла свои вещи. Тем временем земля и воздух содрогнулись не то от гневного вопля Яги, не то от торжествующего смеха Мериддина. Каурая, не чувствуя больше ни тяжести всадника, ни его руки, взвилась на дыбы и через мгновение уже неслась прочь.

— Проклятие! — Ратибор остался со свёрнутым плащом в руках. — Мешок снять не успел! Хорошо хоть пояс у меня остался.

— Жалко лошадку, — вздохнула Света. — Я к ней привыкла.

— Может, увидим ещё. А нет — найдёт себе хозяев поспокойнее. О себе сейчас думать надо.

Почва под ногами успокоилась. Зато в атмосфере творилось что-то невообразимое — яростные порывы урагана натыкались на невидимые стены и замыкались в прозрачных колодцах, обращаясь воздушными водоворотами. Зарницы уже не раздирали небо, оно горело само по себе. Голоса чародеев слились с раскатами грома, раздирая уши адской какофонией.

Короткими перебежками, не выпуская руки девушки и используя любое укрытие, Ратибор двигался в сторону не то крошечной возвышенности, не то просто густых зарослей. Среди терзаемых ветром ветвей всаднику удалось разглядеть тёмное пятно. Пещера или грот. Может там удастся переждать ссору чародеев? Всё лучше, чем нестись по степи на перепуганной лошади, рискуя свернуть шею или попасться под горячую руку обезумевшим старикам. Проклятиями они друг друга осыпали, потолкаться — потолкались… самое время швыряться начать, чем ни попадя. Только бы успеть спрятаться.

— А они не уничтожат всё, как в Армагеддоне каком-нибудь? — всхлипнула Света.

— Не ими построено было, не им и ломать, — Ратибору очень хотелось в это верить. — Пьяницы, подравшись, тоже весь город по брёвнышку грозят разнести. Но только сами остаются с побитой рожей да с трещащей башкой. А город как стоял, так и стоит.

Всадник вломился в заросли, прокладывая дорогу среди колючих ветвей. Так и есть — впереди темнеет лаз. Слишком широкий для звериной норы. Только бы не колодец.

— Ты гений, Ратибор! — взвизгнула Света.

— Не надо лести, — отмахнулся всадник. — Ты же ещё моих песен не слышала.

— Я не про то, глупый! Как тебе только пещеру удалось рассмотреть?

— Смотреть одно, видеть другое. Привычка.

Ратибор сорвал занавес вьющихся растений, укрывший лаз. Не найдя лучшего решения, кинул в сулящую спасение темноту камень. Звук удара отозвался моментально. Уже неплохо. Хотя бы сразу, на входе, не притаилась коварная бездна. Теперь вся надежда на чутьё, авось удастся заметить ловушки или провалы, если они там есть.

— Шаг в шаг за мной, — предупредил Ратибор, ступая в темноту. — А лучше за пояс держись.

В безопасном, по крайней мере, кажущемся таковым, подземном убежище разбушевавшиеся на поверхности стихии не казались страшными. Продвигаться приходилось на ощупь. Ратибор то и дело останавливался, кидал вперёд камень из горсти, прихваченной перед входом, прислушивался к отзвуку и делал несколько осторожных шагов.

— Я ещё чародеям завидовал, — ворчал всадник. — Восхищался ими. Боялся, что с Мериддином не справлюсь.