Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 34

— Хорошо, — прошептал Гарри. — Я хочу, чтобы они знали, что я трахаю тебя. Хочу, чтобы они услышали, как ты кончаешь.

— Господи, — Луи оттолкнул Гарри, давая себе секунду на вздох, перед тем как снова торопливо побежать по коридору и наверх по ступенькам к третьей двери. В этот раз Гарри был готов достать ключ, используя левую руку, чтобы смахнуть остатки дождевой воды с кудрей, после чего он толкнул дверь.

Он не хотел терять время на включение света. Луи застыл на пороге, мгновение неуверенно глядя на Гарри, перед тем как Гарри потянул его внутрь; его руки были везде: под пиджаком Луи, расстёгивающие рубашку и прикасающиеся к голой коже спины. Луи прищурился сквозь потёки дождя на его очках: квартира Гарри оказалась студией, большой, с кирпичными стенами и винтовой лестницей, которая вела в спальню. Уличные фонари омывали помещение тусклым светом; высокие стеклянные окна выходили на Хэмпстед-Хит.

— Сними мою рубашку, — приказал Гарри. Он осторожно снял очки Луи и сложил их, положив на стопку писем возле двери. — Я хочу видеть твои руки.

Луи сглотнул. Он прикусил губу, глядя на Гарри из-под длинных ресниц. На его лице читалось буйное выражение, такое же, как когда он дирижировал оркестром этим вечером. Та же самая фокусировка, которую Луи увидел впервые, когда прервал Гарри в середине чтения своей композиции с доски множество недель назад в новом офисе Гарри. Гарри, блять, Стайлса. Сознание Луи вспомнило фотографии из Esquire, его руки начали трястись, потому что он собирался увидеть это в реальной жизни.

Он начал снизу, проворно расстёгивая пуговицы на смокинговой рубашке Гарри. Неуверенно провёл ладонью по его животу, ощутив жёсткие волосы ниже пупка и напряжение мышц при его прикосновении. Наконец-то рубашка была снята, забыто упав на пол; Гарри пристально следил за руками Луи, когда тот принялся расстёгивать ширинку на брюках. Дыхание Луи сбилось при виде бледной кожи и тёмных чернил. Он задумался, для чего предназначались эти узоры, задумался, разрешит ли ему Гарри провести по ним, лениво облизать их контур следующим утром. Но он сразу прогнал эту мысль, как только она появилась; это было всего на одну ночь, очевидно. Что-то вселилось в Гарри, волнение и нерешённые чувства юности, которые заставили его сорваться, и теперь они делают это. Они сделают это лишь раз, и всё. Всего лишь секс.

Гарри сбрасывал обувь, когда Луи стянул его брюки с бёдер. Он зацепил резинку боксеров Гарри и вопросительно взглянул на него, почти опустившись на колени.

— Сделай это, — сказал Гарри. — Хочу, чтобы ты меня увидел, Луи.

Луи почувствовал дрожь, пробежавшую по спине, когда спустил эластичную чёрную ткань и вздохнул при виде того, что обнаружил. Член Гарри был большим. Очень большим и очень красивым. Он был наполовину возбуждён, слегка покрасневший в нескольких сантиметрах от лица Луи. Он ощутил руку на своём подбородке; Гарри снова откинул его голову.

— Думаешь, сможешь его взять? — спросил он, улыбаясь, уверенно бросая вызов. — Концертмейстер?

Луи резко сглотнул. Он помог Гарри полностью освободиться от брюк и снова встал, беспомощно заостряя взгляд на огромном… просто огромном члене. Он чувствовал себя отстранённо.

— Я, эм… — пробормотал он скрипучим голосом. — Чтобы ты знал, мне похвастаться чуть сложнее…*

Гарри зарычал, его голос сорвался.

— М-м-м, а я думаю, что нет, — прилив чего-то горячего всколыхнул грудь Луи, а в следующий момент Гарри снова был на нём, забираясь на винтовую лестницу и бросая его на кровать.

Они с трудом ввалились в лофт, когда Гарри начал снимать верхнюю одежду с концертмейстера, жадно посасывая его ключицы, в то время как Луи быстро стягивал брюки и боксеры. Луи хныкал, понимая, что последний слой обороны разрушился к чертям с позорным треском. Гарри снова целовал его, безжалостно прикусывая нижнюю губу, зализывая ранки языком, затем грубо очерчивая контур. Он хватал изящные запястья Луи своими большими ладонями; одной лишь мысли об этих тёплых руках на его члене было достаточно, чтобы возбудить его до предела. Луи выгнулся, выкручивая запястья, но Гарри лишь крепче сжал их.

— Всё будет по-моему, Томлинсон, — прошептал он. — По-моему на этот раз, — затем он вжал Луи в кровать, где Томлинсон успел вдохнуть запах чистых белых простыней, прямо перед жалящим шлепком по левой ягодице. Луи широко распахнул рот в немом крике: шлепок обжигал болью, но распространял жаркое возбуждение по спине.

— Это нормально? — добавил Гарри чуть мягче. — Скажи мне, если нет.

Луи попытался восстановить дыхание.

— Это, ох… — выдохнул он. — Всё в порядке, блять. Нормально.

— Прекрасно.

Луи почувствовал вес Стайлса, когда тот опустился на кровать, заключив коленями бёдра Луи в плен, свободной рукой массируя гудящую ягодицу. Он нагнулся, и Томлинсон почувствовал дуновение горячего воздуха и лёгкие поцелуи с наружной стороны бицепса. После чего Гарри прошептал ему на ухо:

— Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом.

Луи протяжно застонал, пульс учащался со скоростью ракеты, когда он почувствовал, как пальцы Гарри скользнули между ягодиц, нежно потирая колечко мышц.

— Ты мечтал… м-мпх… трахнуть меня? — он выгнул шею, пытаясь взглянуть через плечо в тусклом свете. Он увидел, как Гарри облизывает два пальца, и следующее прикосновение было влажным.

— Ну, тогда это в целом было наоборот, — ответил Гарри. — Но я вырос и стал более универсальным.

От голоса Стайлса по коже россыпью разбегалась толпа мурашек. Он отчаянно вертелся, сминая простыни, когда Гарри проскользнул в него пальцем по первую фалангу. Таких ощущений Томлинсон не испытывал уже годами, и они были настолько сокрушительными, что Луи видел вспышки белого пламени в глазах. Разум размыло похотью; он прикусил губу и издал нуждающийся стон, прося большего.

— Знал, что ты узкий, — самодовольно прошептал Гарри. Он переместил их на кровати, легко передвинув Луи на ширину коленей, приподняв задницу в воздух, а возбуждённый, истекающий смазкой член уложив на своё бедро. Палец Стайлса всё ещё находился в нём, и Луи не знал, то ли ему податься назад, то ли двинуть бёдрами, чтобы потереться. — Знал, потому что ты любишь быть под контролем. Своего инструмента, оркестра…

Гарри шлёпнул его по другой ягодице. Луи зашипел и сжался вокруг фаланги, подняв взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть темнеющие глаза и искусанные роскошные красные губы.

— Но ты должен понимать, что я твой босс.

Мозг Луи почти закоротило. Он был уже практически на грани, и эта ситуация, когда он лежал на коленях Гарри, полностью находясь в его власти, была ослепляюще горячей.

— Давай же, сделай это, — прошептал он.

Луи почувствовал дрожь Гарри, когда тот начал трахать его пальцем. Жалящие шлепки один за другим. Большая левая ладонь Стайлса оставляла идеальные прекрасные алеющие следы на привлекательной заднице вкупе с пальцем, который, словно поршень, входил в него, и, блять, Томлинсону очень не хотелось кончить так скоро. «Дерьмо, — он чувствовал приближающийся оргазм, жар, обволакивающий бёдра и оседающий в яйцах, и он не хотел кончать, нет. — Боже, так неловко, ну не так же скоро…» Но сейчас Гарри снова массировал больные места, оставляя ласковые поцелуи в ямочках в основании позвоночника, и каким-то образом вся боль, злость и обиды, что они причинили друг другу, начали испаряться. Томлинсон чувствовал себя невесомым. Он больше не мог терпеть и кончил, забывшись в крике, пачкая спермой живот, бёдра Гарри и чистые простыни. Луи чувствовал толчки удовольствия всем телом, лёгкие как пёрышко прикосновения Гарри и почти трепетные поглаживания его задницы.

— Иисусе, Луи, — выдохнул спустя мгновение Гарри, не скрывая намёка на бесстыдный смех в хриплом голосе. — Ты удивительнее, чем я думал.

В голове у Луи немного прояснилось, когда Гарри вынул палец и уложил его на кровати так, чтобы они лежали рядом. Он поглаживал большим пальцем щёку Луи, пока они не отрывали пристального взгляда друг от друга, пытаясь понять что-то, теряясь в сексе.