Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 38

— Э-это… — пробормотал Луи. — Дерьмо, Стайлс, — он глубоко выдохнул и снова толкнулся в рот Гарри, прямо в его горло. Снова и снова, пока глаза Гарри не начали слезиться, а нос — упираться в волосы ниже пупка Луи; яйца Луи ударяли его по подбородку с каждым толчком. Но Гарри не отстранялся. Он скользнул рукой, чтобы ухватиться за бёдра Луи, подтягивая его к себе, помогая ему. Луи хмыкнул, когда толкнулся вперёд, всё время он пытался не смотреть на Гарри, потому что один только вид его: полные красные губы вокруг члена, и румянец на его коже, и взлохмаченные кудри, и щёки, покрытые слезами… это было слишком. Было слишком даже думать об этом, чёрт.

Всё тело Луи было невыносимо горячим. На его лбу блестел пот; ему было жарко в джемпере, он дышал неровно и отрывисто, потому что был уже близко. Так чертовски близко. Он резко потянул Гарри за волосы, предупреждая, позволил ему отстраниться и открыть свой блядский рот, чтобы Луи мог видеть сперму на его подбородке и губах, стекающую ему в горло. Когда розовый язык Гарри кинулся вылизывать беспорядок, Луи чуть не упал в обморок.

— Господи, Стайлс. Иди сюда, — Гарри довольно улыбнулся, когда Луи притянул его к себе за локти и прижал его к себе. Он пробрался рукой к промежности Гарри. Только его пальцы сомкнулись на очертании члена Гарри, всё ещё туго обтянутого денимом, Гарри замер.

— Что? — нежно спросил Луи, потирая подушечкой пальца выпуклость.

— Я кончу через секунду с половиной, — выдохнул Гарри, его лицо застыло, концентрируясь.

Луи быстро расстегнул ширинку и стянул брюки, чтобы освободить его член. Гарри испустил глубокий стон, когда тот дотронулся до него, выплёскивая горячую жидкость через пальцы Луи и немного на бумаги на рабочем столе.

— Упс, — засмеялся Луи.

— Дерьмо, — застонал Гарри, как только отдышался. — Мои заметки. Мне придётся их переписывать.

Луи лишь усмехнулся, хватая салфетку, чтобы вытереть член, перед тем как убрать его обратно в брюки.

— Куда делась твоя выносливость? — поддразнил он. — Это не тот Гарри Стайлс, который трахал меня вчера.

Гарри закатил глаза, осторожно вытирая застывшую сперму с первой страницы тетради.

— Ты шутишь? Я опоздал, потому что мне пришлось забежать в туалет и по-быстрому подрочить, чтобы иметь хоть какой-то шанс не кончить так быстро. Ты такой… — он остановил себя и с сожалением закусил губу, принимая от Луи ещё одну салфетку, чтобы вытереть лицо.

— Ужасный в прицеливании? — спросил Луи, и Гарри разразился смехом, хлопая ладонью по губам в восторге, его плечи задрожали.

— Горячий.

Луи фыркнул, оглядывая себя: узорчатый джемпер, который подарила ему мама на день рождения, мятые брюки, провисающие в области бёдер, мягкий член, всё ещё находящийся снаружи.

— Конечно, Гарри, — он выпрямил спину и попытался привести себя в презентабельный вид. Будто это не он только что случайно трахнул своего босса второй раз за последние двадцать четыре часа.

— Итак. Если это всё, чего ты, эм, хотел… — Луи прочистил горло и подобрал свой чехол со скрипкой, который бесцеремонно лежал между мусорным ведром и стулом.

— Подожди, — сказал Гарри. Он потянулся и зацепил локоть Луи, притягивая его для поцелуя. Его губы были мягкими, жадными, и на вкус они были, как сперма и цитрус. Луи почувствовал, как затрепетало его сердце, когда Гарри поднёс руку, чтобы погладить его по щеке. Когда они оторвались друг от друга, Гарри вздохнул и смущённо улыбнулся. — Это нормально? Я чувствую, будто я… я не могу перестать тебя целовать.

Луи ответил, прижавшись губами к левой ямочке на щеке Гарри. Он не доверял себе сейчас настолько, чтобы начать говорить. Вместо этого он просто подмигнул и направился к двери с небольшой ухмылкой на лице.

«Это произойдёт ещё раз, — подумал он несколько минут спустя, когда садился в вагон метрополитена. Небольшой трепет от волнения пробежал по его спине, когда он осознал это. — Это произойдёт ещё много раз. О боже, я трахаю Гарри Стайлса. — голова Луи кружилась. Он увидит его сегодня снова, а затем завтра для полуденного концерта в субботу. — Слишком скоро? Чтобы… сделать следующий шаг? — Луи задрожал. Когда он думал о том, чтобы это сделать, подойти к Гарри Стайлсу и положить на него свои руки, он чувствовал трепетание нервов. Он не был уверен, что мог это сделать. Не был уверен, каковы были правила, что было допустимо. — Боже, его тело. Я умру, если не дотронусь до него снова». Гарри Стайлс, слишком серьёзный, слишком раздражающий воспитанник. Гарри Стайлс, знаменитость, с кубиками пресса и татуировками. Гарри Стайлс, недотёпа. Гарри Стайлс, виолончелист мирового класса. У него в голове никогда не было столько разных версий одного человека в одно и то же время.

Гарри Стайлс, невероятный бог секса…

Луи задался вопросом, остались ли у него дома одноразовые контактные линзы — в последнее время, по вине лени, он носил только очки. И средства для волос. Возможно, он попробует уложить волосы для сегодняшнего выступления, хотя бы один раз убрать их со лба. Может быть, тогда ему бы не пришлось выяснять, каковы правила; может быть, Гарри прошептал бы ему что-то на ухо, и они бы очутились за кулисами или в его кабинете… Луи посмотрел на свой живот, его затылок неприлично нагрелся. Он ткнул пальцем в свою талию. Его абонемент в тренажёрный зал уже истёк?

— Не торопи события, — пробурчал он вслух. — Это просто секс.

Безжизненное стремительное движение поезда заглушало любую мелодию, уничтожая маленькие кусочки произведения Луи, подобно паровому катку, пока он нервно покачивал коленом.

Просто секс.

Просто секс.

***

Дон Жуан умер в последний раз. Он вздрогнул и замер.

Продюсер BBC кивнул, останавливая запись, и Гарри опустил руки. Немногочисленная бригада зааплодировала, и Гарри указал своему оркестру встать и поклониться.

— Отлично сработано, — сказал он. Он взглянул на Луи с особенной, скромной улыбкой, чувствуя, как на его сердце потеплело, когда он поймал танцующий взгляд голубых глаз концертмейстера. — Это всё, — он улыбнулся. — Хорошей вам недели, увидимся в следующую среду.

Томительная атмосфера классической музыки была перекрыта уродливыми звуками скрипа стульев и шума оборудования, радиобригада собирала личные вещи, а члены оркестра общались между собой, исполняя свои персональные послеигровые ритуалы. Гарри стоял и наблюдал за ними, заложив руки за спину и слегка приподняв бедро. Ну, он притворялся, что не наблюдает за Луи.

Они не оставались наедине с вечера субботы. Не то чтобы Гарри отчаянно хотел снова остаться наедине с Луи, но он уже два раза являлся инициатором секса — относительно настойчиво, — и он не считал свои шансы высокими. Он продолжал ждать, пока Луи к нему подойдёт и найдёт какое-либо оправдание, чтобы вместе тихо уйти. Но между ними не произошло ничего непрофессионального, не было даже намёков на протяжении трёх дней.

И сейчас они не увидят друг друга ещё целую неделю.

«Не будь нелепым, — сказал себе Гарри. — Вы не встречаетесь. Вы — коллеги по работе, которые пару раз трахались; это точно не великий роман. Луи, очевидно, нормальный взрослый человек с нормальным взрослым самоконтролем. В то время как ты, Гарри Стайлс, такое же позорище, каким всегда являлся… сразу пошёл за ним, несмотря на многочисленные признаки того, что он не разделяет твои чувства и не мечтает о тебе всё чёртово время».

«Он поцеловал тебя», — прошептала вторая половина мозга.

«В щёку», — возразила первая.

«Так, как будто ты ему нравишься…»

«Или так, будто он всё ещё считает меня ребёнком».

Гарри покачал головой. Он запутался; ничего нельзя было сделать, и ему придётся справляться со странным стеснением в груди последующие семь дней.

Звук из задней части зала вывел его из задумчивого состояния. Какая-то возня, толкотня и шёпот, который был заглушён акустикой.

— Это называется контрабас. [прим. пер. — англ. «double bass»]

— Нет, не так, это bull fiddle! [прим. пер. — дословно — «скрипка быка»] Мой папа его так называет… [1]