Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 68

Гарри возвращался обратно в Кройцберг извилистым путём, смотрел на витрины магазинов и не видел ничего, по дороге остановившись в двух разных барах, выпив по пинте.

«Я не хочу возвращаться. Я не могу, — подумал он, выходя из второго заведения. — Я пожертвую немного денег и скажу Тагги и Пити, что не могу. Не собираюсь идти. Это плохая идея. У меня прогресс… Я просто останусь здесь».

Когда он нашёл улицу, на которой жил Флориан, было уже поздно. Из-за идеального угла освещения всё казалось лучше, чем было на самом деле. Он прошёл по медово-золотой улице, постучал во входную дверь таунхауса Фло и принялся ждать.

— Гарри? — удивился Флориан, как только дверь открылась. Он вытирал руки о фартук, завязанный на бёдрах, вероятно, Гарри оторвал его от готовки ужина. — Всё в порядке?

Гарри прикусил губу, скрывая кривую полуулыбку, и взглянул в светло-карие глаза Флориана. Он пожал плечами.

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Лондон, пожалуйста, — и это всё, что он смог произнести.

***

Луи смотрел на Джервуд Холл, в центре которого стояла его мама. Бокал белого вина стоял на столе рядом с ней, а её рука слегка придерживала ножку бокала. Они были среди первых гостей здесь. Джей всегда настаивала на том, чтобы все приезжали вовремя. Красивое опоздание даже не рассматривалось, и точно не на таких шикарных мероприятиях, как это. Луи знал, что она любит найти место, где лучше встать, перед тем как её окружат люди. Он этому не препятствовал. На самом деле, он любил наблюдать за ней в действии, за тем, как она умело и восторженно себя вела. Она была очень хороша в своей работе, и на это повлияло общение в социальных кругах, без которых не состоялось бы ни одно событие вроде сегодняшнего сбора средств. Луи в последнее время не мог радоваться чему-либо, поэтому сегодня он подумал, что лучше прийти пораньше, чтобы можно было пораньше уйти, но он знал, что дело совсем не в этом.

Он вздохнул и взял свой бокал скотча с барной стойки, перемещаясь в угол комнаты, чтобы опереться на стену и наблюдать уже оттуда. Ему пришлось бороться с желанием прижать прохладный бокал к виску, будто он был каким-то пьяным частным детективом, который работал над неразрешимым делом. В последнее время он часто испытывал головную боль, которая не проходила из-за лёгкого чувства истощения и печали, появившегося после того как Гарри уехал в Берлин. Уходящая усталость на следующий день дала понять, что вскоре всё будет намного хуже.

Луи потягивал скотч, наблюдая за тем, как Ник Гримшоу подошёл к его маме и поприветствовал её поцелуем в щёку. Всё больше людей появлялось в помещении, и он знал, что она надеется, что он ей поможет. Вскоре ему придётся подойти и встать неподалёку, ожидая момента, когда она достаточно наговорится, чтобы в правильный момент подойти и очаровать того, с кем она беседовала, с небольшим блеском в глазах. Ему не нравилась идея улыбаться кому-либо, когда ему вообще не хотелось улыбаться. Всё, чего он хотел, — чтобы она спросила, всё ли у него в порядке, и обнимала, пока он плачет. Она не могла, он знал. Просто так получилось.

Он уронил в напиток сочувственный смешок, вспомнив о том, что Лотти ему сказала в их последнюю встречу больше года назад. Она только закончила учёбу в университете и направлялась в Японию преподавать английский вместе с американцем, которого встретила во время учёбы за границей. Перед полётом она провела вечер в квартире Луи, а утром они с Найлом отвезли её в аэропорт.

— Я поняла, что рассказывать маме о своих маленьких жизненных проблемах — плохая идея, — сказала она за обеденным столом, хихикая и ковыряя этикетку на бутылке пива. Они уже некоторое время разговаривали о семье. — Я о том, что всё, что она делает, — это пытается дать совет. Но это не то, что ты хочешь услышать, понимаешь? Во всяком случае, не от неё. Ты хочешь лишь поплакать и пожаловаться, и чтобы она сказала: «Всё хорошо, всё будет в порядке, не переживай».

В знак признания Луи хмыкнул, после чего они оба покачали головами и сказали в унисон: «Она так никогда не делает».

Ему казалось странным, чем-то вроде сладкой горечи, то, что его сестра каким-то образом сумела стать взрослой проницательной девушкой, пока его не было рядом.

— Боже, — пробормотал он, делая очередной глоток скотча, когда слёзы уже появлялись в уголках его глаз. Лотти была намного уверенней в себе, чем он когда-либо будет. На её лице читалась уверенная открытость, которая заставляла Луи гордиться и в то же время её защищать. «Как Гарри, — подумал он, проклиная себя в который раз, его сердце резко защемило от чувства любви. — Гарри такой же».

Он оттолкнулся от стены и пошёл в сторону Джей, петляя между столиками и людьми, внезапно отчаявшийся отвлечься от собственных мыслей. Он не мог позволить себе думать о Гарри, тем более в таком месте, как Джервуд Холл. Здесь всё было воспоминанием; уже давно было болезненно очевидным то, что Гарри не хватало. Луи мог сделать это. Он выполнял функцию оркестра много лет, сегодня вечером он сможет выполнить её ещё раз. Даже если это означало нацепить самую милую улыбку посреди разговора с Чарльзом Фрейзер-Линд и не снимать её в течение часа. Он может через это пройти.

Оказалось, что у поло-пони внучки Чарльза недавно диагностировали лошадиный диабет, а двадцать минут спустя Луи уже рассуждал об опасности болезни и важности иметь питомцев в детстве. Он собирался сделать замечание о том, насколько смешны люди, которые считают, что животные не испытывают эмоции, как вдруг услышал смех.

Луи замер. Волосы на его шее встали дыбом, по спине побежали мурашки, а желудок словно выпал из тела.

И вот опять, позади него, с левой стороны. Глубокий, скрипучий, отличающийся от всех.

«Смех Гарри. Гарри здесь? Гарри здесь».

Луи густо сглотнул и пару раз моргнул, глядя на Чарльза Фрейзер-Линд, но не видя его. Во рту стало сухо, а сердце выпрыгивало из груди. Спасибо Тагги Диверси, которая поддержала беседу, потому что Луи полностью выпал из разговора. Присутствие Гарри Стайлса прямо позади него стало целью его существования. Он знал, что смех принадлежит ему, но нужно было убедиться. Он не мог себя остановить.

Он закусил верхнюю губу и повернул голову влево, буквально на тридцать градусов, пытаясь небрежно взглянуть через плечо. Он вздрогнул, как только заметил Гарри, и сразу же развернулся.

«Чёрт. Чёрт. Чёрт».

Он смотрел на него всего долю секунды, но Гарри был таким же красивым, как и всегда. Высоким, стройным, в своём чёрном костюме, на его лице играла лёгкая приветливая улыбка. Он выглядел счастливым.

Луи собирался рухнуть на пол и умереть от ненависти к себе.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить разум и выпрыгивающее из груди сердце. Конечно, никто не сообщил ему о том, что Гарри вернулся. Конечно, он не знал. Луи даже с Найлом почти не разговаривал. Никто, кроме Найла, не знал, что они с Гарри спали. Он неловко покачнулся, чувствуя, как холодный пот выступает на коже под тканью рубашки.

— Луи? — услышал он голос вдалеке. Мама положила руку на его предплечье. — Луи, дорогой, можешь принести мне что-нибудь выпить?

Он моргнул, поймал ртом воздух, затем кивнул, согласно пробормотав тихое: «Угу». По крайней мере, у него есть время взять себя в руки. Он в оцепенении подошёл к барной стойке, а присутствие Гарри позади него заставляло его чувствовать все вены на шее.

Это продолжалось до тех пор, пока он не заказал Пино Гриджио [прим. пер. — белое сухое вино] и не направился обратно, когда увидел, что Гарри пришёл не один. Он взял с собой Флориана Вейля.

Вначале Луи чувствовал себя на удивление спокойно, на мгновение остановившись и окинув взглядом Джервуд Холл, чтобы разглядеть Флориана и Гарри, которые что-то рассказывали Найлу и Глэдис. Из всех увиденных жестов и громкого смеха, он предположил, что история была о ком-то, кого атаковала птица, в то время как этот кто-то катался на велосипеде. Луи сделал вывод совершенно беспристрастно, почёсывая бровь свободной от бокала с вином рукой. Он даже не заметил, что почти не дышит.