К звездам (сборник) - Головачёв Василий. Страница 39
— «Осьминог»? — спросила Кэтрин, опять-таки получив от Фаулза отчет о работе исследовательского комплекса.
— В рабочем состоянии, — доложил Фил Кларенс, флегматичный блондин с длинными волосами, которые он заплетал в косичку на время полета. — Почти все показатели по нулям. Гравитационный градиент убывает в соответствии с теорией, гелиопауза еще не пройдена, всплесков излучения не отмечено.
— Фаулз, доклад в Центр, — бросила Кэтрин в микрофон костюма; все члены экипажа сидели в скафандрах, но с откинутыми шлемами. — Пересекли УГС, выходим в пустоту. Скорость ноль девяносто две [10]. Все показатели в пределах допустимых норм.
— Депеша отправлена.
— Обзор.
Передняя полусфера кабины, представляющая собой экран видеосистемы, прозрела.
«Орион» окружала сияющая звездами бездна. При скорости в двести семьдесят шесть тысяч километров в час уже начинал сказываться эффект Допплера, и звезды впереди «Ориона» поголубели, собираясь в более яркое облако, а за кормой корабля они должны были покраснеть.
— Режим, командир? — спросил Эрик Браун.
— Красный, — объявила Кэтрин, что означало соблюдение всех правил кодекса космоплавания, укладывающихся в формулу «сведение риска к абсолютному минимуму». Астронавты в этом режиме не имели права покидать свои рабочие места, кроме разве что процедур ухода за телом.
Никто из них возражать не стал. Все понимали, зачем их послали так глубоко в космос. Опасность врезаться в какую-нибудь ледяную глыбу в поясе Койпера, а тем более — в артефакт, летящий навстречу, либо свалиться в черную дыру была очень велика. И даже новый «Орион» не давал экипажу гарантий остаться в живых, случись что непредвиденное.
Неизвестность — вот что мучило астронавтов, и потому в кабине управления редко звучали веселые голоса.
Кэтрин закрыла глаза, расслабляясь. В памяти соткались из света лица детей, потом к ним присоединился Денис, всматривающийся в нее с немым укором.
«Прости, милый! — мысленно попросила она. — Я не могла тебе позвонить. Но ты ведь поймешь и простишь?»
Денис улыбнулся, он все понимал…
Шестнадцать дней «Орион» продолжал мчаться к звездам созвездия Ориона, удаляясь от Солнца почти со скоростью света.
Ничего не происходило.
«Осьминог» фиксировал только обычные пространственные «шумы» — ливни частиц, пронзающие космос во всех направлениях, порожденные взрывами сверхновых, потоки излучений и «негромкие» колебания электромагнитных полей.
Аппаратура корабля не видела препятствий и не отмечала нарастание полей тяготения.
В который раз Кэтрин подумала о том, что если черная дыра и существует, то очень далеко от Солнца, возможно, в десятках световых лет, и они просто не долетят до нее. Но вслух свои сомнения она не высказывала, чтобы не сбивать экипаж с концентрации и серьезного настроя. Задание было сформулировано предельно четко: идти вперед, пока не отыщется черная дыра! Либо еще какой-нибудь таинственный артефакт.
На семнадцатые сутки она вскрыла ЧС-сейф, где должен был храниться кондуит специальных предписаний и инструкций на случай чрезвычайной ситуации, а при отсутствии таковой — план дальнейших действий.
Компьютер проглотил программу, выдал текст: «Командору I ранга Кэтрин Бьюти-Джонс, распоряжение президента НАСА Роджера Коуэлла. Заверено в канцелярии Президента Соединенных Штатов Америки. Пункт 1. При обнаружении объекта с условным названием «черная дыра» немедленно сообщить в Центр управления. Пункт 2. Если в течение трех месяцев с момента старта объект не будет обнаружен, оставить бакен в месте разворота и вернуться на Землю. Подписи… печати».
— Наши действия, командир? — послышался голос Лизы Чижевски.
Кэтрин очнулась.
— Продолжаем полет. Режим тот же. Не расслабляться!
«Осьминог» «заворчал» спустя двадцать суток с момента пересечения «Орионом» границы Солнечной системы. По его оценке, корабль воткнулся в гравитационный солитон с резким усилением плотности поля.
Кэтрин отреагировала мгновенно, скомандовав Фаулзу снизить скорость корабля на порядок.
Астронавты, слегка расслабившиеся после долгого ничегонеделанья, подстегнутые известием, зарастили скафандры.
«Орион» уперся в пространство полем эграна, по-прежнему ничего не наблюдая впереди себя.
Скорость упала до ста сорока тысяч километров в секунду, до ста тысяч, до пятидесяти, стала почти «черепашьей»… и внезапно начала расти, хотя корабль продолжал тормозить.
— Нас захватила гравитация блэк хоул! — не сдержал эмоций Джон Бойнтон. — Мы в фокусе линзы!
— Спокойно, Джонни, — отрезала Кэтрин. — Переходим на полный реверс. Фаулз, что видишь?
— В световом диапазоне ничего, мэм.
— Синтезируй картинку в остальных диапазонах.
Компьютер высветил схематическое изображение «пустого» участка пространства впереди, синтезированное по показаниям датчиков полей и излучений.
Стала видна сетчатая горловина гиперболоида, образованного гравитационным полем. Центр гиперболоида напоминал одновременно и зрачок жуткого глаза, и дыру бездонного колодца.
— Солнце мертвых! — пробормотал кто-то.
— Командир, депешу! — возбудилась Лиза Чижевски. — Депешу в Центр, немедленно!
— Джон? — не обратила внимания Кэтрин на ее крик.
— Эгран на реверсе, но мы падаем!
— Реми?!
— Прекратите тормозить, надо идти направо, по перпендикуляру, может, сможем выйти на доприливную орбиту вокруг дыры!
— А потом?
— Потом будет потом, командир, главное — не сорваться в пике.
— Фаулз, поворот направо, эгран на полную тягу!
— Я требую отправить депешу в Центр! — повторила Лиза Чижевски. — Сбросьте бакен!
— Повернем — сбросим.
— Я требую…
Кэтрин перешла на личную волну связи, дала команду компьютеру отключить линию Лизы Чижевски.
Голос специалиста-медика пропал.
«Орион» начал поворот.
Охнул Кларенс: на тела астронавтов упала тяжелая плита перегрузки.
В глазах потемнело…
4
Корабль неудержимо потянуло в глубь черного зрачка.
С глазами что-то случилось: они стали видеть не только перед собой, но и с боков, и даже сзади! При этом перспектива исказилась, рубка управления вытянулась эллипсоидом и стала скручиваться, превращаясь в щупальце осьминога.
Кресла и фигуры космонавтов тоже поплыли, искажаясь, деформируясь, превращаясь в растянутые и скрученные «шланги».
— Командир, нас сейчас разорвут приливные силы! — послышался тонкий голосок бортинженера.
— Эгран на реверсе! — таким же писклявым голоском пробулькал пилот. — Но его не хватает…
— Это вращающаяся дыра! — пропыхтел Феликс Глинич. — У нее две границы — горизонт событий и предел статичности.
— Ну и что? — пропищал Миша Жуков.
— Предел статичности — это граница области, внутри которой «Амур» не может находиться в состоянии покоя.
— Мы и так не находимся в состоянии покоя, мы падаем!
— Правильно, мы пересекли горизонт событий, но еще не добрались до горизонта статичности. По сути, мы находимся во «времяподобном» пространстве.
— Короче, Склифосовский!
— У нас два варианта. Первый — выйти на орбиту вокруг сингулярного кольца…
— Чего?!
— У вращающейся черной дыры центр сингулярности не точка, а кольцо.
— Быстрей говори, нас сейчас окончательно расплющит! Я уже не чувствую ни рук, ни ног!
— Если выйдем на орбиту — выживем.
— А дальше?
— Будем вращаться, пока не кончится энергия.
— Второй вариант хуже или лучше?
— Второй — нырнуть в кольцо сингулярности.
— И что будет?
— Есть шанс выплыть из черной дыры.
— Куда?
— Этого никто не знает. Скорее всего, мы пересечем оба горизонта и выпадем в нормальное пространство за пределами дыры. Но это может быть и пространство другой Вселенной.