Циферщик (СИ) - Пихтиенко Андрей Николаевич. Страница 34

— Нет, папа. С Игорем всё хорошо. Он заботится обо мне, защищает от мамы, даже в училище ходит и учится, более-менее. Игорь хороший.

— Если это так, то здорово. Одной головной болью меньше. Но Катя, если будет хоть какой-то повод, хоть что-то, что заставит тебя нервничать в поведении брата — сразу позвони мне и всё расскажи, хорошо? — Катя снова чуть заметно кивнула.

— Катюша, это серьёзно, пообещай мне.

— Обещаю, пап! Может, сегодня останешься хотя бы на ужин?

— Извини, дочка, не могу.

Катя уже открыла дверцу машины и собралась выходить, но отец дотронулся до её плеча:

— Подожди, Катя. В общем, у меня скоро с работой полегче станет, появится времени побольше свободного. И я подумал, что хочу снимать квартиру. И я буду всегда рад тебя видеть в гостях. Ну и Игоря зови. Хоть и вряд ли он пойдёт. Да и вообще, можешь и пожить у меня. Никаких проблем.

Катя заулыбалась. Это означало возможность наконец вырваться из всего мрака вокруг, жить своей жизнью, жить с любимым папой. Она с радостью смотрела в глаза отцу, ожидая продолжения.

— Какой у тебя взгляд, всё-таки! От ухажёров отбоя не будет. Так вот, я хочу тебя спросить. Если, даже вернее, когда мы разведёмся, я бы хотел, чтобы ты стала жить со мной. Что скажешь? Я понимаю, что здесь у тебя все условия, школа рядом, подруги. Это тяжело — переезжать. Но ты ведь сильная девочка, ты справишься.

Катя радостно засмеялась, едва по-детски не захлопав в ладоши, и бросилась с благодарными объятиями к отцу. И, если в мыслях тысячи голосов кричали «да», то что-то бесформенное и тёмное с лицом Игоря посередине вспышкой возникло в голове и заставило её практически сразу отстраниться и ответить:

— Было бы здорово, па! Но это непросто, мне надо подумать.

Концовка того дня выдалась безрадостной. Мать, напившись, видимо из-за дня рождения дочки, побила её, едва она успела доесть кусочек торта. Игоря в этот момент дома не было. Он пришёл поздней ночью. От него отвратительно воняло, и эта вонь разбудила Катю. Брат стоял, покачиваясь, у её кровати, держал в руках коробку, неумело перевязанную подарочной красной ленточкой.

— С днём рождения, Катюха! Вот, подарочек принёс. — Игорь положил коробку на кровать и вышел на заплетающихся ногах, не дожидаясь, когда она откроет свой подарок. Катя включила свет, без особого интереса развязала ленточку и открыла коробку. Там лежала отрезанная кошачья голова.

Случай, окончательно расколовший семью и ускоривший переезд Кати к отцу, случился через месяц после её дня рождения. Мама уехала в гости к своей сестре на весь день, оставив сына за старшего. Кстати, видимо отец и правда поговорил с ней, а может быть, она и правда жалела о своей пьяной выходке, когда подняла руку на ребёнка. Отношение к дочери улучшились. Теперь это было почти полное её игнорирование. Катю всё устраивало.

В этот день Катя как обычно вернулась из школы, сделала уроки, занималась привычными делами. Игоря дома, конечно, не было. Вечером девочка смотрела телевизор и собиралась уже ложиться спать. Входная дверь открылась и домой, гораздо раньше обычного, явился её братец. Сперва ей показалось, что с ним всё в порядке. Игорь зашёл уверенной походкой, поприветствовал твёрдым голосом, никаких посторонних запахов не производил. Спокойно сел на диван рядом с сестрой. Какое-то время они молча смотрели телевизор, но потом Катя почувствовала, что брат пристально вглядывается в неё. Она повернулась и увидела, что его глаза полны нездорового блеска и налиты кровью.

— Что?

— Все бабы — суки! Мерзкие, грязные суки!

— Что-то случилось, Игорёк? Тебя кто-то обидел? — Катя чувствовала, как всё нарастал внутри настоящий, животный страх, потому что в этот раз брат всем своим видом источал угрозу. Казалось, что рядом с ней сидел чужой человек, который всеми фибрами души ненавидел Катю. В его глазах, в этих чёрных расширенных зрачках, она видела своё отражение — маленькую, напуганную девочку.

Игорь набросился на неё, выкрикивая ругательства. Пытался стащить с неё одежду, другой рукой сжимая горло. Катя отчаянно кричала, колотила его кулаками, брыкалась изо всех сил. Ей удалось вырваться и отбежать. Брат с рычанием снова бросился на неё, повалил с ног, их борьба продолжилась уже на полу. Игорь не был особо физически развит, его образ жизни так же не придавал ему сил, но всё равно, Катя была слишком хрупка и слаба, чтобы долго сопротивляться ему. Он сорвал с неё штаны вместе с трусиками, пытался её зафиксировать, раздвинуть ножки. Катя отчаянно сопротивлялась, но это было всё труднее. Она почувствовала, как что-то настойчиво елозило по её промежности.

И тут невероятная сила, как котёнка, отбросила Игоря от девочки. Он растерялся на долю секунды и, увидев своего обидчика, бросился на него.

Катю спас отец. Узнав, что мать оставляет детей одних, он почувствовал себя просто обязанным вечером приехать к ним. Его рука уже тянулась к звонку, когда он услышал через дверь крики дочери. Открыв дверь ключом, он забежал в квартиру и увидел всю эту мерзкую и жуткую сцену.

Игорь, даже наполненный своей безумной яростью, всегда старался выбирать жертв заведомо слабее. Его попытка подраться с отцом — взрослым, сильным и высоким мужчиной, — естественно, оказалась очень глупой затеей. Катин папа безжалостно избил сына: сломал ему нос, выбил пару зубов, сломал два ребра и оставил бесчисленное количество синяков и ссадин. Игорь верещал и ревел от боли, умоляя отца остановиться, кричал: «прости, прости», то ли обращаясь к отцу, то ли к Кате. А девочка, надев обратно штаны, забилась в угол, беззвучно трясясь и плача. Не могла, да и не хотела прерывать увлёкшегося воспитанием отца.

Спустя десять лет, взрослая Катя скривила лицо от нахлынувшей грязи тех воспоминаний.

«Да уж. Такое себе детство».

Девушке захотелось выпить. Налив себе вина, она бесцельно переключала каналы телевизора, надолго не останавливаясь ни на одном. Налила новый бокал, дав себе обещание, что на сегодня он станет последним. Позвонили с работы.

Отец отдал Екатерине одну из своих автомоек и небольшой сервис-центр. Управление её не особо утруждало. Она легко справлялась со своими обязанностями. Отец с гордостью смотрел на родную дочь, которая становилась достойной наследницей его бизнеса. Хоть и саму наследницу этот бизнес совершенно не интересовал.

В данный момент её интересовал Андрей. Она позвонила ему, но кроме череды длинных гудков ничего не услышала. «Да, всё правильно» — подумала она. Теперь остаётся лишь ждать. Она отправила ему сообщение, что тот может прийти вечером в гости, если захочет. Самой Екатерине нужно было ещё съездить в город по рабочим вопросам. Два выпитых бокала вина её совершенно не волновали. Принимая ванну, она закрыла глаза и вернулась к своим воспоминаниям.

В день неудавшейся попытки изнасилования собственным братом кончилось её детство. Отец повёз избитого Игоря в больницу, страшась последствий своего поступка. Но изумился, когда сын сказал врачам, что его избили какие-то отморозки на улице. В тот же день Катя переехала жить к отцу. На следующий день к ним пришла мать, начала орать на своего мужа за то, что он так сильно избил Игоря. Она даже слушать не хотела, что послужило причиной избиения. Наконец, Катя не выдержала и накричала на мать, не стесняясь в выражениях. Той оставалось лишь ретироваться.

Развод их родителей прошёл быстро. Игорь остался жить с матерью, Катя с отцом. Девочка радовалась своей новой жизни. При разговоре с Андреем она соврала — никогда её не посещали мысли о самоубийстве, даже в самые тяжёлые минуты.

Игорь около двух недель провёл в больнице. Отец строго запретил дочери навещать его и расстроился, только лишь от одного желания дочери сделать это. Но Катя всё-таки тайком навестила Игоря. Тот сразу извинился, уверил её, что ему очень жаль и он не знает, что тогда на него нашло. Говорил о девушке, которая ему очень нравилась, но категорически отказала в близости, вдобавок ещё и унизив его. Катя сверлила брата глазами, почти ничего не говоря, пока он старательно оправдывался, извинялся, чуть не плача. Тот самый взгляд, каким она смотрела на него, после, вошёл в привычку. Наконец она сказала ему, что не хочет его больше никогда видеть, что он долбанный психопат, которому место либо в тюрьме, либо в дурдоме, и пусть он молит бога, чтобы она не рассказала всем про шалаш.