Улей. Отверженная (СИ) - Лужанская Алёна. Страница 42

— Однако это мнение, к слову, особенно прочно утвердившееся при дворе, ошибочно. Действительность далека от романтики. Центр переплетения наших силовых потоков находится в брюшной полости. Несогласные, дабы разорвать связь с Королевой, вспороли себе животы. Их кровь попала в Лазурную, в самый ее источник, и сделала реку непригодной для общественных нужд.

— Хм, занимательная версия. Но как же они с распоротыми брюхами вышли из Малого Зала? Как отбились от гвардейцев, не растеряв кишки, а после еще и совершили подъем в горы?

— Был среди них один лекарь. Настоящий целитель. Не те бестолочи, что вакцинировали всех поголовно от эпидемий чужих миров. Пятьдесят Первый лечил без контакта, своими руками, мог срастить любую материю…

Я поняла, что он имеет в виду: надо обладать колоссальной мощью, чтобы возвращать к жизни смертельно раненых. И на шкуре полумертвого Дока Вторая разведчица убедилась, какой это титанический труд.

— …И не оставлял такие вот рубцы.

На что старик намекал?!

— Я неизменно предана Короне и, пока разум при мне, буду защищать ее интересы везде: в степи среди отверженных, на дне Бурой, бывшей Лазурной, в раскрытой пасти самой злобной твари… — Вторая взбеленилась не на шутку. — И в этом гостеприимном шатре в том числе! Решение Королевы касательно моего изгнания было полностью оправданным и справедливым. И даже со своим возросшим эгоизмом, будучи отреченной и брошенной на произвол судьбы, я никогда не пожелаю зла Ее Величеству.

— Они тем более не желали. — Хриплый вдох и тихий шепот остудили пыл разведчицы. — Они лишь хотели вернуть свое право на жизнь.

Не успела я задать встречный вопрос, как Сторож, который почти растворился в наползающем сумраке ночи, вдруг взвыл дурным голосом и кинулся к выходу.

— Нам пора. — Старик тяжело поднялся и бросил на топчан длинную холщовую рубашку, местами грязную и с рваными краями. — Их вождь свободных нравов, но… тебе лучше одеться.

Сказал и поморщился.

— Не жалуешь его?

— Я старый отшельник, живу сам по себе. Коль уж не признаю власть Королевы, так какого-то самозванца и подавно. Ко мне обратились за помощью, и я не смог сказать «нет».

— Спасибо.

Я быстро накинула непривычно свободное одеяние. Прикрыв наготу до колен, оно смотрелось весьма целомудренно, а темные пятна возле горловины и прелый запах могли оттолкнуть любого прелюбодея.

Мы вышли на воздух и едва сделали пару шагов, как снова оказались в шатре, на этот раз собранном более основательно из плотной, цельной ткани. Она почти не пропускала свет алеющего заката. На входе я успела насчитать троих отверженных. Тоже «новички». На посеревших, но еще разумных лицах промелькнуло узнавание. Шторки схлопнулись за моей спиной, отрезая от внешнего мира, где вместе с караульными остался и мой благодетель.

По центру небольшого куполообразного помещения стоял самодельный трон. На нем восседал мужчина, почти голый, разукрашенный татуировками и с рогатиной на голове. Сухое дерево было примотано к его затылку настолько крепко, что веревка глубоко врезалась в кожу. На висках застыли дорожки крови. Взгляд мертвый — как и у всех отверженных. Только при виде меня в черных зрачках вдруг вспыхнули алчные язычки пламени. Сбоку промелькнула другая тень, и огонь в глазах тут же потух. Это был не вождь, просто чья-то удачная марионетка.

— По моему опыту, дольше всего на троне сидят Безмолвные.

Голос знакомый, но с новыми интонациями. От прежней угодливости не осталось и следа. Даже запах поменялся, отчетливо проявились маскулинные ноты.

— Самые верные, самые исполнительные и самые запуганные…. Ты бы знала, как сложно найти среди отверженных бывших прислужников Королевы. К тому же ваши периодические атаки их сильно проредили.

Таинственный собеседник не спешил показываться из-за занавеса. Он медленно обходил меня по кругу.

— Зачем ты их объединил?

— Мы существа колониальные. Мне нужна была компания, а им — жесткая рука. Без управления царил полный хаос. — Очертания фигуры скрывала подступившая к шатру мгла. — Теперь могу смело заявить о том, что у нас полноценное общество. Мы заботимся друг о друге.

— Поедая при этом своих же, да?

— Это всего лишь вопрос выживания.

Он не воровал еду у отверженных, они сами делились с ним ужином…

Легкое дуновение ветра — и передо мной предстал незнакомец. От образа безалаберного недорослика-пустышки, встреченного в лесах, осталась лишь торчавшая в разные стороны шевелюра да хитрый прищур. Он стал казаться выше, изменилась даже походка. Язык не повернулся бы назвать его мальчишкой.

— Твой Волчонок превратился в Волка и ты совсем не удивлена? Согласись, не каждый может обдурить лучших разведчиков Королевства.

Опасный, скользкий, непредсказуемый тип. Не Волк, а Гиена, питающаяся падалью…

— Ждешь похвалы?

— Я жду благодарности.

— За что же теперь? — Вторая не смогла сдержать презрительную усмешку.

— За твое спасение.

— Меня спас не ты, а тот старик.

— Этот полоумный отшельник лишь намазал раны какой-то грязью. Это я, — мужчина ударил себя в грудь, — я отозвал отверженных!

Будь его взгляд материальным, он бы разрезал меня напополам, или как минимум отсек бы голову. И тут я поняла одну вещь: слишком часто на моем пути встречались безумцы. Должно быть, рыбак чуял рыбака…

— Был один толковый лекарь, но ты убила его возле барьера, потому пришлось подниматься в горы. Но раз легендарная разведчица пришла в себя и уверенно стоит на своих двоих, мы здесь более не задержимся.

— И каков план?

Он вопросительно изогнул бровь.

— Да-да, твой великий и ужасный план. Поделись. Я же теперь с вами.

Волк улыбнулся, будто я сказала какую-то невероятно приятную вещь.

— Не доверяешь?

— Ты не одна из нас.

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулась Вторая. — Королева забрала свой дар и вышвырнула меня из Улья. А ты говоришь, что я не гожусь быть отверженной? Тогда посмотри на себя, жалкий, озлобленный феномен!

Уже в который раз за последний час профессиональная выдержка меня подвела.

— Королева отвернулась от тебя уже давно. — Глаза стоявшего напротив собеседника недобро блеснули. — Не знаю, что вы там не поделили, не мое это дело. Но результат таков: бывшая любимица Улья теперь моя подданная, и у нее новая роль.

Его слова, хоть и произнесенные будничным тоном, заставили насторожиться.

— Хватит ходить вокруг да около. Что от меня требуется?

— Твоя Сила.

Ага, проходили, знаем! Старой песней нас не удивишь.

— Ее почти не осталось. — С губ непроизвольно сорвалась горькая усмешка. — Заберешь всю — превратишь меня в очередную пустоголовую марионетку. Я-то в принципе и не против… но тогда в чем был смысл такой сложной спасательной операции?

— Мы начнем с малого… Старик предупредил, что молодой источник легко угробить. Огонек потухнет, не успев разгореться, а я и вовсе останусь без тепла. Такая вот лирика. — Волк махнул рукой, словно прогоняя назойливую муху. — Я говорил, что он немного того?

В этом мире нормальных почти не осталось, здесь легче выживать безумцам.

— Если я откажусь?

— Видела отверженного на цепи? Он охранял твой шатер. Разумная тварь, понимает приказы. Их тут много таких, понимающих…

— Отдашь меня им? — сухо уточнила разведчица.

— Если не договоримся.

— Договор — это двустороннее соглашение, а ты мне ставишь ультиматум.

— Называй, как хочешь. Но, — выходец из гетто указал на имитацию вождя, — трон мой и правила тоже мои.

Он подошел к застывшему, как манекен, Безмолвному и, сдернув с него с него конструкцию, представлявшую самодельную корону, водрузил ее себе на голову.

Пока одни одушевляли своей силой механические машины, другие бесчестным образом забирали ее у живых. «Чем сильнее рывок, тем дальше откат», — говорил Док. Он любил рассуждать о будущем нашей цивилизации. Улей развивался скачками, осваивал технологии, исследовал чужие миры, искал новое применение своим сверхспособностям. А в это время кто-то возвращался к истокам, к деревянному трону — и сидел на нем с нелепой рогатиной, торчавшей из макушки.