Праведники - Борн Сэм. Страница 68
Уилл, вздохнув, отправился к своему шкафу. Ему пришлось довольно долго повозиться, прежде чем он смог наконец найти подходящую одежду. Надо было видеть, с каким суровым выражением Тиша ткнула пальцем в вышитого бейсболиста на нагрудном кармашке рубашки «Ралф Лоран».
— Снимай!
Когда с переодеваниями было покончено, Уилл застыл в прихожей перед зеркалом. Он очень надеялся, что с ним произойдет такая же перемена, какая случилась с Тишей. Но все было напрасно. За американца он бы еще сошел, но за еврея? Никогда. У него было слишком узкое, типично англосаксонское лицо. Таких евреев просто не бывает.
С другой стороны, не он ли сам видел в Краун-Хайтсе новообращенных, один из которых явно был азиатом, а другой — скандинавом? Почему бы и англичанину, в конце концов, не принять иудаизм?
— Тиша, а где, по-твоему, я могу раздобыть ермолку?
— Я позаботилась об этом, не беспокойся.
Она вынула из сумочки маленький черный кружок и булавкой закрепила его на макушке Уилла.
— Где ты это взяла?
— Позаимствовала у Сэнди, когда мы прощались с ним в парке.
— Позаимствовала?! В каком смысле?
— Вытащила из кармана. Я знаю, что у хасида всегда есть запасная. На всякий случай.
Она придирчиво оглядела его с головы до ног.
— Ну что ж, более-менее… Добро пожаловать, Монро, в мир скромности и благочестия.
Они уже сидели в такси, а Уилл все никак не мог справиться с охватившим его странным возбуждением. Он походил на шпиона, получившего приказ командования пробраться в логово врага. Ни разу в жизни ему не доводилось надевать на себя другую личину, и он не был уверен, что достойно справится с задачей. Ему казалось, что со стороны он выглядит как клоун, в которого все будут тыкать пальцем.
Вспомнив о телефоне, он вынул его из кармана и взглянул на экранчик. Так и есть — новое сообщение. И все от того же неизвестного отправителя, которого они долгое время принимали за бедного Юзефа Ицхака.
Уилл никакие прореагировал на странное послание. Плевать он хотел на этот очередной ребус. В конце концов, они с Тишей едут в Краун-Хайтс, где, как она обещала, им и так все откроется. Скоро. Совсем скоро.
Включив карманный компьютер, Уилл залез в свою почту. Писем не было, зато пришла новая ссылка с сайта «Гардиан». В Англии Уилл всегда читал эту газету и, перебравшись в Америку, оформил электронную подписку. Правда, в последние годы у него почти не было времени заходить на этот сайт. Новостей ему хватало и в Нью-Йорке. Но сейчас он кликнул на ссылку и перешел на главную страницу, украшенную знакомым с юности логотипом.
«РОБИН ГУД С ДАУНИНГ-СТРИТ
Самый громкий за последние годы политический скандал в Великобритании принял сегодня утром весьма неожиданный оборот.
Экс-канцлер казначейства Гейвин Кертис, покончивший с собой на днях, в одночасье превратился из ненавидимого всеми коррупционера в народного героя. Информация о том, что мистер Кертис в течение ряда последних лет регулярно присваивал средства из государственного бюджета и переводил их на свой личный счет в швейцарском банке, сегодня утром была дополнена новым известием — о том, на что расходовались эти средства.
Утренние таблоиды уже назвали покойного Робин Гудом наших дней. И действительно, как выяснилось, на протяжении целых семи лет мистер Кертис активно грабил богатых и столь же активно помогал бедным.
„Субсидии, которые мы получали от государства, сначала удвоились, а потом утроились, — сообщил пресс-секретарь некоммерческой благотворительной организации „Мы против голода!“. — Откровенно говоря, мы думали, что это такая политика властей“.
На самом деле это была личная политика мистера Гейвина Кертиса, а власти как раз находились в полном неведении. Канцлер казначейства щедро помогал многим организациям, деятельность которых направлена на борьбу с голодом, распространением СПИДа и нищетой.
Долгое время мистеру Кертису удавалось весьма ловко изымать из государственной казны огромные суммы, пряча все записи о списании этих средств в тоннах бухгалтерских ведомостей. Однако в последнее время он активизировал свою деятельность и начал красть деньги, предназначавшиеся для компаний, занимающихся экспортом британского оружия. „Военные стали получать гораздо меньше, а голодающие в Африке и больные СПИДом в Азии — гораздо больше“, — сообщил нам один из источников в министерстве мистера Кертиса.
„Он не мог не знать, что сильно рискует, — заявил источник в разговоре с корреспондентом „Гардиан“. — Но все равно шел на это. Думаю, в конечном итоге его сдали именно экспортеры. Но к тому времени, когда это случилось, он уже успел спасти от неминуемой гибели сотни тысяч несчастных по всему миру. Точная статистика мне, разумеется, неизвестна. Да, в глазах некоторых людей мистер Кертис был вором и коррупционером, но в глазах Бога он, безусловно, был праведником!“»
ГЛАВА 44
Воскресенье, 20:16, Краун-Хайтс, Бруклин
Тиша отказалась от мысли предупредить о своем визите по телефону. Она не хотела рисковать. Мандельбаум может оказаться не готов к тому, чтобы принять ее, когда услышит в трубке голос из прошлого. И разумеется, он сразу даст знать ее родителям. Тиша не сомневалась в том, что все последние годы рабби страшно жалел о том, что когда-то уступил ее уговорам и согласился на ее тайное обучение. Закончилось все печально — девчонка сбежала. И после этого ему трудно было смотреть в глаза ее родне.
Она решила появиться на его пороге без предупреждения, не оставив ему выбора. Тиша сверилась с часами. Скорее всего рабби уже вернулся с вечерней молитвы и теперь отдыхает дома. Адрес она помнила и, когда впереди показались окна его дома, велела таксисту остановиться.
— Сейчас, Уилл, сейчас… Дай собраться с мыслями… — попросила она, не делая никаких попыток выйти из машины и неподвижно глядя в лобовое стекло. — Десять лет, Боже, почти десять лет… Я была совсем другим человеком…
— Тебя никто не торопит, Тиша.
Уилл тоже выглянул в окно. На улице было тихо и пустынно. Он не заметил ни одной припаркованной машины, кроме их такси. На тротуаре не было видно ни единого пешехода. И только из какого-то окна до них доносилась музыка. Поначалу Уилл не прислушивался, но одна строка вдруг заставила его вздрогнуть. Пел Джон Леннон: «Мы мерим нашу боль по Богу…» Уилл весь превратился в слух.
Уилл никогда прежде не слышал эту песню, но сейчас с ним будто говорила Бет. Словно ей удалось каким-то чудом подать ему весточку о себе. Он едва сдержался, чтобы не заплакать.
Наконец Тиша собралась с духом и вышла из машины. Они расплатились с таксистом и подошли к нужному дому. Уилл поправил съехавшую набок ермолку. Тиша постучалась. В первую минуту из-за двери не было слышно ни звука, а потом вдруг лязгнула щеколда, и на пороге возник высокий седобородый старик. На вид ему было никак не меньше восьмидесяти.
— Рабби Мандельбаум, здравствуйте. Это Това Шайя Либерман, ваша ученица. Я вернулась…
Брови старика медленно поползли вверх, он оперся о дверную притолоку, не спуская с Тиши пристального взгляда. Лишь через минуту он молча отошел в сторону, жестом пригласив их войти. Когда они проходили мимо столовой, он сделал им знак следовать дальше. Так они оказались на кухне.