Третий прыжок с кульбитом и портфелем (СИ) - Сербский Владимир. Страница 31

— Хорошенькое дело! Только-только историю музыки вымучили, теперь биологию с химией снова долбить?! Избавь, боже, — Антон и в самом деле перекрестился. — Но дело в ином, не тянет меня в эту степь в принципе… Нет, ты прикинь: вот так, с женской очередью во дворе, провести всю оставшуюся жизнь?!

— А что? — не поняла она иронии. — Нормальная работа, серьезное занятие.

— Я не Дед, жизнь у меня одна, — отрезал парень. — Камни вопиют! Здесь артрит, там подагра, и у каждой второй бабы муж налево смотрит. Наговоры, заговоры, любовные привороты… «Белый маг Антоний заговорит любого кобеля по фото до полной преданности»! Тьфу. Господи, спаси и сохрани от такой судьбы.

— Почему? — Вера явно расстроилась. — А чего ты хочешь по большому счету?

— Только не путь ведьмы, — сказал, как выплюнул, Антон. — Пусть простит небо глупые мысли, но такое занятие, как медицина — не по мне. Лечить людей, конечно, благородное дело, но если ошибусь? А если какому вредному пациенту моча в голову вдарит, и мое лечение оскорбит его глаз? Нет, музыка проще, да и сцена незримо отделяет от людей. В конце концов, если кому-то я там не по сердцу, тот отвернется, и больше не придет.

— А почему Дед молчит? — напористо наседала Вера.

Пришлось выложить свои две копейки. А чего, собственно, скрывать?

— Антону свою позицию я высказал давно, и любое его решение приму с уважением.

— Прямо-таки любое?

— Конечно. Глупостей Тоша делать не будет, ведь это же я, только значительно моложе. Что касается Анюты — ей сам бог велел музыкой заниматься. А тебе, Вера, мне вообще сказать нечего. Умница, спортсменка, красавица… — достоинства девушки я перечислил без иронии. — Да делай, что хочешь! Можешь в гимнастику вернуться, захочешь — радиоинженером станешь. Социальные лифты в советской стране пока что работают исправно. Знаешь, сколько у нас музыкантов и юмористов с медицинским образованием?

— Сколько?

— Каждый второй! Учись, дерзай. Повышай интеллектуальный уровень. Главное — водку не пей, и не хворай.

— Вот кто-то сейчас получит у меня, — Вера показала кулачек. — Невзирая на седины, кому-то склероз быстро вылечу! Пора запомнить уже, я непьющая.

Тем временем мы добрались до родного сада-огорода, где на площадке под турником уже разминалась Римма. Вполне самостоятельно, кстати.

— Раз так, народ, тогда стройся на физзарядку, — я помахал ей рукой.

Взвизгнув, волкодав метнулся навстречу, и кусочек сыра в кармане у нас нашелся.

— После завтрака физкультурой заниматься вредно, — приняв щенка на грудь, Антон технично уклонился от шершавого языка и гимнастической процедуры, чтобы направиться в сторону кухни.

— Думаешь?

— Уверен, — парень загремел сковородками. — Но вот скромный домашний завтрак приготовить — вполне уместно. Давай, Дед, занимайся. А я буду внимать твоей мудрости.

И никуда не денешься, пришлось и яичницу жарить, да самовар кочегарить. Вера с Анютой его поддержали, они у бабушки Мухии лишь по чашке чая выпили.

А мне несложно было порезать розовое сало мелкими квадратиками, и зажарить его с луком до золотистого состояния. Десяток яиц, еще теплых, из-под курочки, замечательно легли сверху. Оставалось чуть позже посыпать это солью и перцем, укропом и петрушкой…

— Вчера вечером Алена приходила прощаться, — между делом сообщил Антон, дегустируя парное молоко.

— Сказать последнее «прости»?

— Видимо, так, — выдохнув, Антон вытер молочные усы. — Мы уже спать укладывались… В общем, Вера оказалась Анной Карениной, которая остановила этот локомотив страсти.

— Поломала сцену прощания? — догадался я.

— Ага. Буквально встала на пути карнавала грусти, и закрыла грудью амбразуру. Сообщила, мол, «долгие проводы — лишние слезы». Вместо меня девочку в лобик поцеловала, и вытолкала в неизвестность.

— Если кто в этой жизни пропадет, то только не Алена, — вздохнул я, шинкуя помидоры в глубокую миску. — И еще я не сомневаюсь в этом коте.

В ответ на мою шпильку Лапик зевнул. Откушав собачьей похлебки, он не отказался и от сырого яйца. Кобель-многоженец! И жрет во всех мирах на зависть, за двоих.

Вся наша дружная компания заканчивала трапезу под яблоней в саду, когда явилась Жанна. Слава богу, женскую сборную по утренней зарядке не застала, зато к чаю успела.

— Забрались к черту на куличики, еле отыскала вашу Вторую Степную улицу, — с кислым видом, скрывающим тихий восторг, она оглядела фарфор и хрусталь на столе. — Ну вы чайки в вишневом саду! А это что, красная икра?!

В отличие от черной икры, красная в это время считалась продуктом редким, праздничным и деликатесным. Когда жители Дальнего Востока кормили икрой ездовых собак, о профилактике рахита и поддержке нервной системы речь никто не вел. О пользе белков и витаминов народ тоже мало задумывался. Вкусно и питательно, вот простое правило застолья.

Приглашающий жест девушка поняла правильно — сразу принялась накладывать горку икры на бутерброд. И правильно, бывалые студенты не делают культа из еды.

Но все когда-нибудь заканчивается, закончился и этот завтрак. Наведя порядок, Вера собралась-таки в мединститут — «посмотреть и вообще». Анюта увязалась с ней за компанию, а мы приступили к тестированию зурны. Этот инструмент я взял под залог в том мире поюзать, пока просто попробовать.

— Настоящая, армянская, — авторитетно заявила Жанна, приняв в руки трубочку абрикосового дерева.

— Тональность «си бемоль», — подтвердил я, выкладывая пачку нотных листов. — А вот и ноты.

Девушка вытаращила глаза:

— Для зурны ноты?! Народную музыку с детства играю, но никогда не видела такого… Серьезный у тебя подход.

Серьезность своего подхода мы подтвердили пакетом с одеждой — сценический образ номер два в полном комплекте. За пять минут девчонка показала отличное знание армянских народных напевов, и дальнейший экзамен терял смысл. А наряды были заготовлены заранее, еще к тромбону.

— Берем зурну! — решительно заявил мне Антон.

— Еще один духовой инструмент в оркестре будет весьма кстати, — подтвердил я вердикт.

Ничего этого Жанна не слышала — она заглядывала в пакет. И впервые хмурое лицо буки озарилось счастливой улыбкой:

— Фиолетовые джинсы, белая рубашка! Как у девочек, да? Господи, вот это шпильки на синих туфельках… Италия? Балдеж!

Она померила туфли и топнула ножкой. После некоторой паузы прежнее хмурое выражение вернулось, словно обратная перемотка на видео:

— Это же целое состояние… Если ты думаешь, что купил меня тряпками, то сильно ошибаешься!

— Да? — изумился Антон.

— Да! Я была согласна и без этого.

— Согласна на что?

— На все согласна!

Интересное интервью прервали родители — с огромными сетками трехлитровых банок они протиснулись в калитку. Вылетев из-под раскладушки, Рекс пулей кинулся навстречу.

— Тоша, сынок, — молвила мама, растроганно внимая щенячьему визгу у своих ног, — мне казалось, я знаю всех твоих девушек…

— Не всех, мама, — радостно подскочил Антон. — Ты еще Варвару не видела! А это Жанна, тромбон в нашем оркестре.

— Мне казалось, тромбон это так, — осторожно опустив сетки, отец жестом изобразил движение кулисы по инструменту. — А пока я что вижу зурну.

— Редко встретишь девушку, владеющую духовым инструментом, — едва улыбнувшись, мама принялась выкладывать на стол содержимое сеток. — Миша, чего встал? У нас мало времени. Вечером паркетчик придет, забыл? Быстренько собирай яблоки, я пока банки помою. Тоша, рассказывай, как дела.

Каждый год родители готовили неимоверное количество соков, не считая варенья и повидла. И что удивительно, за зиму мы все съедали и выпивали. Особенно маме удавался компот из черешни. Крупные желтые ягоды так и манили взор из-за стеклянной преграды баллона, умоляя уничтожить ее — чем я и занимался зимними вечерами, делая уроки.

— Спасибо, Антон. Мне пора идти, — с лицом восточной королевы Жанна засунула зурну в пакет. — Увидимся в три, у института?