Пасынки (СИ) - Горелик Елена Валериевна. Страница 43

Есть ли у неё враги? Вполне допускаю, что есть. Ранее принцессу едва замечали, ныне же ей не дают прохода разнообразные лизоблюды и бездельники, стремящиеся каким угодно образом заполучить канал влияния на государя. Можете себе представить, каково отношение к оным у альвийской княжны, воспитанной в строгости. Она сего отношения не скрывает, что порождает волны сплетен и слухов, как правило, злых. Но, по-видимому, её высочеству — я не ошибся, господин аббат, царь даровал ей титул высочества — они столь же безразличны, как и нелицеприятное мнение сородичей, осуждающих её внебрачную связь.

С Вашей стороны вполне закономерным был бы вопрос, мог бы я каким-либо образом влиять на помыслы принцессы? Отвечу сразу: нет. Дважды я заговаривал с её высочеством: впервые на малом приёме, который давал его величество по случаю своего возвращения в Петербург, и второй раз вчера вечером, на ассамблее в Зимнем дворце, где я имел честь пояснять принцессе правила игры в шахматы, ибо альвам сия игра доселе была неизвестна. Её высочество была мила и обходительна со мною, однако весьма дипломатично дала понять, что не намерена принимать во внимание мнение кого бы то ни было, кроме его величества Петра. Не ведаю, какие инструкции мне пришлют из Версаля, но если они будут таковы, какими были до этого времени, боюсь попасть в крайне неловкое положение. Предлагать деньги августейшей особе, пусть и нелюди? Всё, что я узнал о принцессе Анне, явственно говорит о том, что такое предложение она сочтёт оскорблением, и в лучшем случае прекратит общение со мной. Запугать её попросту нечем. Не представляю, чего может бояться дама, пребывавшая несколько тысячелетий при отцовском дворе и пережившая не одну сотню придворных интриг.

В дверь негромко постучали.

— Андре, что там?

— Ужин, господин.

Посол привычным жестом прикрыл крышку секретера. Письмо и чернильница с пером утонули в тени. Ещё одна давняя привычка: не доверять никому, порою, даже себе.

Слуга, осторожно придерживая дверь ногой, бочком вошёл в кабинет, неся в руках поднос со снедью.

— Поставь и иди к себе.

«Так. На чём я остановился?»

Как видите, господин аббат, это письмо получилось целиком посвящённым переменам при дворе и личности принцессы альвийской. Мало кому понравились эти перемены. Посла Саксонии от демонстративного демарша удерживает, как я подозреваю, лишь публичное обещание государя возобновить приграничную торговлю с польскими землями. Посол Дании в приватном разговоре признался, что его величество Фредерик душою склоняется к союзу с Англией, но до смерти боится гнева русского царя и его возможного союза со Швецией, либо нейтралитета, при вполне вероятной шведской агрессии в случае каких-либо колебаний политики Копенгагена. Империя также не в восторге от вероятного появления наследника престола, не состоящего в родстве с кесарем, но у них всё ещё впереди. Неведомо, каков будет тот наследник, возможно, его без особых усилий удастся склонить к союзу с Империей, ведь никто не сбрасывает со счетов графа Бестужева, известного сторонника сего альянса. Графу весьма вредит его склонность к альянсу не только с Империей, но и с Островом [26], однако, повторяю, всё ещё впереди.

Что касается политики западной, здесь у государя довольно сильная позиция. Анализ ситуации заслуживает более развёрнутого изложения, и я склонен отправить его Вам отдельным письмом. Здесь же отмечу, что наиболее вероятными действиями государя в ближайшие несколько лет лично я полагаю устройство будущности своих дочерей. Посредством родственных связей государь станет влиять на политику соседей. Брак его старшей дочери уже дело решённое, венчание назначено на первое воскресенье марта. Здесь сюрпризов быть не должно. Есть также претенденты на руку средней дочери, Елизаветы, и здесь пока полный туман. Приходится гадать, кого из принцев изберёт ей в мужья царственный отец. О младшей говорить пока рано, царевна Наталья слишком мала, чтобы вопрос о её браке был своевременен.

В отличие от направления западного, где многое вполне ясно, ожидаю больших подвижек на восток. И здесь возможны неожиданные комбинации. Вам известно, что по договору с Персией к России отошли некоторые области на побережье моря Каспийского, в частности Гилянь. Местность эта весьма неуютна. Помимо гор, населённых дикими племенами, исповедующими ислам и поставляющими пленников то персидскому шаху, то турецкому султану, имеются также болотистые низины у побережья. Европейцу не прожить там и года. Менее прихотливые русские, даже привыкшие успешно обороняться от горцев, уже страдают из-за болезней, проистекающих от болотных испарений. Однако не далее, как позавчера к государю явились двое альвийских князей с проектом осушения оных болот. Подробности мне не известны, но его величество весьма воодушевился, и, вполне вероятно, вскорости стоит ожидать отбытия в Гилянь большой экспедиции. Не знаю, как это понравится шаху, но островитяне не преминут сунуть туда свой длинный нос. Следует ли мне как-то намекнуть его величеству на это обстоятельство, или же молча радоваться при виде двух противников Франции, кусающих друг друга, пока не знаю.

Ожидаю также возникновения серьёзных проблем у крымского хана Менгли-Гирея. Россия, освободившись от угрозы с севера и запада, укрепив позиции на востоке, непременно обратит свой взор на юг. Вам ведь известно, как досаждают русским татарские набеги. Его величество Пётр не раз высказывал желание уничтожить эту угрозу для своих владений. Полагаю, в самое ближайшее время начнётся серьёзная подготовка к означенному походу, и, в отличие от прошлых афронтов, России на сей раз вполне может улыбнуться удача. Армия окрепла и накопила опыт, войны ни с кем более нет, доходы казны в этом году показали прирост. Если мы не вмешаемся, то утратим весьма неплохой и болезненный кнут, которым можно было бы в нужные моменты загонять Россию в русло французских интересов.

Заканчиваю повествование пожеланием Вам, господин аббат, крепкого здоровья и долгих лет жизни, ибо в кругах, близких к герцогу де Бурбону, поговаривают, будто с каждым днём он утрачивает толику доверия своего августейшего родственника. Наш юный король, да благословит Господь его царствование, всё более склоняется к Вам как к своему наставнику. Искренне считаю, что ваше возвращение в Версаль весьма благотворно скажется на политике нашей прекрасной Франции.

С самыми наилучшими пожеланиями,

Ваш вернейший друг.

Мельчайший песок, покрывший ровные строчки, впитал лишние чернила, и господин посол Франции в Российской империи, шевалье де Кампредон, аккуратно стряхнул его в коробочку. И, когда письмо уже было запечатано перстнем и надписано должным образом, положил пакет в сумку для дипломатической почты и запер в крепкий шкаф. Завтра же курьер заберёт эту потёртую кожаную сумку, и не далее, как через десять дней письмо попадёт адресату.

Хороший политик должен учитывать не только нынешние расклады, но и будущие. Не так ли?

— Всё один к одному, Вася. Всё складывается.

— Ум у тебя, Алёшка, злокознен и зело изощрён, да только не в ту сторону, что надо бы. Ну, помрёт прачка чухонская — далее что? Государь поведёт под венец принцесску остроухую, и вся недолга. Ты и её извести собрался? Так готовься, за неё вся родня на тебя ополчится. Коты куда более злы и изощрены, нежели ты, от тебя и лоскутков не останется.

— Ты, Вася, в своих европах сидючи, совсем забыл, каково на Руси живётся. Ведьма она. Понял ли? Ведьма зловредная, и государя приворотным зельем опоила. А как выродка её государь наследником объявит, тут Петру Алексеевичу и конец. Таково уже по трактирам болтают.

— И болтуны сии проспаться не успевают, как оказываются в подвале у Ушакова. Тоже мне, президент главного магистрата, не знаешь, что у тебя под носом творится. Смотри, доиграешься, Алёшка!