История двух О (СИ) - Хазарина Ирина. Страница 25

— Сань, а Володя в курсе?..

— Ты что! Он Олега убьет, если узнает. В прямом смысле этого слова.

— Из-за Виолетты? — скептически фыркнула я.

— Да при чем тут Витка! Из-за тебя. Вовка же в тебя втрескался по самые пятки еще тогда, на озере.

— Врешь ведь, — изумилась я.

— Я никогда не вру, — с достоинством ответил Саня. — Мы на другой день сидели у меня в гараже, мы там часто собираемся, и Вовик у Олега спросил: «У тебя с Ольгой серьезно или как?». Олег говорит: «Пока не знаю. А что?». Тут Вовка и ляпнул: «А то, что у меня к этой девушке тоже очень большой интерес». Я, конечно, посмеялся, очередная, говорю, мечта поэта, сколько их у тебя уже было, а он даже обиделся: «Как ты можешь сравнивать! То ерунда, дешевка, а тут редкостный человек, полная гармония внешней красоты и тонкости чувств». Смотрю, Еремин наш стал туча тучей и говорит: «Подожди, Вовчик. Все равно она меня скоро отошьет, вот тогда флаг тебе в руки, а пока потерпи». Ну, думаю, фиг с вами, разбирайтесь сами. А через дней десять Олег притопал довольный, сияет как новенький пятак и Вовику с порога: «Извини, брат, но у меня с Олей так серьезно, что серьезней не бывает». Смотрю, Вовка дернулся, но говорит спокойненько так: «Понял. Тема закрыта».

Я сидела и растеряно смотрела на со вкусом болтающего Саню. Внутри булькал коктейль из самых разных эмоций: тут были и удивление, и удовлетворенное женское тщеславие, и некоторое возмущение тем, как эти «три товарища» без меня все за меня решили, лишив законного права выбора, и какая-то самой не понятная растроганность.

— Ты что — дар речи потеряла? — поддразнил Саня.

Я тряхнула головой и сказала капризным тоном:

— Нет, злюсь. Как всегда, самое интересное я узнаю последней, а меня, между прочим, это тоже касается. Ну ничего, еще не все потеряно. Где-то у меня Володин телефон завалялся, давно собиралась в его библиотеке порыться…

— Блин, вот я трепло! — с искренней досадой сказал Саня. — Не делай этого, Оля. Всем ведь дерьмово будет.

— Шучу, шучу, — успокоила его я. — Не переживай ты так за своего Олега. Скажу по секрету, я ему еще неделю назад звонила, да не дозвонилась. Кто ж виноват, что он вместо того, чтобы дома сидеть, под моими окнами караулит.

Саня засмеялся:

— Ну, тогда моя душа спокойна.

Я тоже невольно улыбнулась:

— Ты об Олежке прямо как брат родной заботишься.

— А если не я, то кто? К тому же за мной должок. Если бы не он, из меня этой зимой сто пудов калеку сделали бы.

«Повредил руку зимой в одной разборочке…» — вспомнила я слова Олега. Вот, значит, как было дело…

— Все, Оленька, я двинул, — сказал Саня, вставая.

— Погоди! — спохватилась я. — Хороша хозяйка, нечего сказать, даже чаю не предложила.

— Чай в другой раз. У меня и так вся личная жизнь яшмовой вазой накрылась: вместо того, чтобы выгуливать любимую девушку, решаю ваши проблемы. Ладно, Оленька, пока, целую во все места!

Если честно, я еще с утра знала, что поеду к Олегу, но зачем-то оттягивала этот момент, делая вид, что работаю. Однако весь день работа валилась из рук: я ляпала опечатки, путала страницы, а под конец удалила именно тот файл, который надо было сохранить. К счастью, ошибка не стала фатальной, и файл удалось извлечь обратно.

Наконец я устала бороться сама с собой и бросила терзать несчастный текст. Котя, чувствовавший мою нервозность и вертевшийся рядом, протяжно мяукнул. Я цыкнула на него и пошла в душ. Надела кружевное белье, нарядное длинное светло-зеленое платье. Уложила волосы, сделала лицо. Стало спокойнее.

Когда я уже собиралась выходить, в голову пришла смешная мысль, что ситуацию надо запараллелить до конца, и я позвонила соседу:

— Боря, к тебе можно? Ты один?

— Не один, но все равно заходи.

У Бориса был Эжен. Я сразу заметила, что у него припухшие глаза и покраснел носик.

— Что случилось? — спросила я, кивнув на него.

— Мелочи жизни, — махнул рукой Борис. — Очередной конфликт отцов и детей.

— Тебе легко говорить, — дрожащим голосом сказал Эжен, — а они меня совсем замучили: «Женечка, куда ты идешь? Женечка, кто тебе звонил? Женечка, с кем ты встречаешься?». У меня уже никаких сил нет!

Я ласково чмокнула его в кудрявую макушку:

— Эжен, дурачок, они же любят тебя, за тебя беспокоятся.

Эжен по-детски шмыгнул носом.

— Любовь строгого режима. Вот уйду из дома, будут знать!

Борис, улыбаясь, развел руками. Я понимала его — отчаяние Эжена, при всей его искренности, было комично.

— Ты по делу или просто по мне соскучилась? — спросил Борис.

— У меня к тебе просьба весьма деликатного свойства.

— Понимаю. По телефону с ним поговорить или необходима личная встреча?

— Телепат, — с уважением сказала я. — Нет, личной встречи не надо. Мне бы только узнать, дома он или как.

— Узнаю, а ты пока утешай это прелестное дитя.

— Что вы со мной как с маленьким, — обидчиво надул губки Эжен. — Нечего меня утешать, обойдусь.

Борис говорил по телефону так тихо, что я не смогла ничего расслышать. Повесив трубку, он повернулся ко мне:

— Дома твой мотоциклист. Пребывает в минорном настроении.

— Спасибо, Боря.

Борис нахмурился:

— Оля, ты уверена, что поступаешь правильно?

— Нет, но иначе не могу. Пожелай мне удачи.

— «Но если есть в кармане пачка сигарет…» Есть?

— Да.

— «…значит, все не так уж плохо на сегодняшний день».

Эжен, отвлекшийся от своих страданий, непонимающе смотрел на нас во все глаза:

— А что случилось? Боречка, ты кому звонил?

— Мелочи жизни, — махнула я рукой. — Очередной конфликт мужчины и женщины. До встречи, мальчики.

Чем ближе я подходила к дому Олега, тем медленнее становились мои шаги, а перед дверью я и вовсе остановилась в нерешительности. Я люблю душещипательные сцены только в книгах и ненавижу в реальной жизни, поэтому совершенно не представляла, что и как говорить. А особенно забавно будет, если Олег за эти две недели подумал и решил, что я ему больше не нужна.

«Юлия, вы стремитесь в бездну», — пробормотала я себе под нос и нажала кнопку звонка. Дверь отворилась через минуту, показавшуюся бесконечной.

— Привет, — я постаралась придать голосу такую непринужденность, как будто вернулась из ближайшего хлебного магазина.

— Привет, — сказал Олег, не выражая ни удивления, ни радости. Вопреки моим опасениям, он был абсолютно трезв и чисто выбрит, но выглядел каким-то… замученным.

— Войти можно? — осведомилась я.

— Да, проходи.

В комнате я присела на краешек дивана и без надобности поправила волосы. Олег сел верхом на стул, уткнулся подбородком в сложенные на спинке руки. Лицо с резкими неправильными чертами казалось застывшим. Неужели Саня не объяснил, что ко мне заезжал жених подруги? Или Олег ему не поверил? Или еще что-нибудь случилось, пока я решала, ехать или не ехать к нему? И почему, черт подери, я волнуюсь как малолетка на первом свидании? Эта мысль меня разозлила.

— Не понимаю, ты что — не рад меня видеть? — резко спросила я.

— Почему, рад, — тускло ответил Олег.

— Ну, так вырази это как-нибудь, а то, судя по твоему виду, мне вообще не стоило сюда являться.

— Это Саня попросил тебя приехать, да? — негромко, но жестко сказал Олег. — Наболтал, что я тут совсем загибаюсь, а ты меня пожалела по доброте душевной, иначе не пришла бы, так? И тогда пожалела просто, и сейчас тоже… Не хочу.

Я вскочила, чувствуя, как на глазах вскипают слезы.

— Ты… Ты просто дурак! Я тебя люблю, а ты…

Я метнулась к двери, но Олег оказался быстрее.

— Пусти! — я попыталась вырваться, но у него были стальные руки. — Пусти сейчас же, слышишь!

— Нет. Я, возможно, дурак, но не настолько.

Я еще раз безуспешно дернулась и, вдруг ослабев, облегченно заплакала, уткнувшись ему в плечо.

Олег дал мне выплакаться, усадив к себе на колени и молча гладя по голове и трясущимся от рыданий плечам. Наконец я утихла и попыталась встать, пряча зареванное лицо: