Пока смерть не обручит нас. Книга 2 (СИ) - Соболева Ульяна. Страница 30
— Пальцы замерзнут, — шепчет потрескавшимися губами, — оставь. Эти все равно не снять.
Кивнул на кандалы, а я дернула задвижку изо всех сил, сломала ноготь до мяса, оцарапала костяшки, но отодвинула проклятую железку и тут же сдавила герцога в объятиях. И ничего больше не надо. Только рядом быть, видеть его, прижиматься всем телом, ощущать его дыхание. И слезы градом по щекам, нашла его губы. Целовать до исступления, до боли, чтоб свои онемели. Греть его щеки слезами, глаза целовать, лоб, все ссадины на шее, зарываясь лицом и вдыхая запах его кожи.
— Сумасшедшая… Дьявол. Если бы я знал, что для всего этого нужно висеть где-то в темнице монастыря, окоченевшим от холода в двух шагах от смерти я бы сдался твоему отцу и Уиллу в самом начале войны… Я бы не начал ее… Ты понимаешь, Элизабет? — поймал мой затуманенный взгляд, — Я настолько помешан на тебе, что я готов был забыть… все забыть и простить.
— Что простить? — открывая крышку на фляге и поднося горячую настойку к его губам, давая сделать несколько глотков согревающей жидкости.
А он заметил мои сбитые пальцы и лицо исказилось, как от боли.
— Поднеси к губам… руки свои.
Поднесла и глаза закатила, когда его горячие губы прошлись нежно по ранам.
— Расскажи мне…
— Что рассказать? — закрыл глаза прижимаясь лбом к моему лбу.
— Все расскажи. Почему война? Почему ненависть… расскажи мне.
— Зачем, — веки дрогнули и челюсти сжались, — зачем тебе слышать…
— Хочу знать какую боль причинила тебе моя семья… Хочу знать все об этой вражде.
— Разве не знаешь?
— Не знаю. Скажи мне… Прошу тебя.
— Детям тяжко осознавать грехи и преступления своих родителей… ведь мы привыкли считать их божествами.
— Боги издавна славились своей жестокостью.
— Я не хочу причинить тебе боль… я уже достаточно ее причинил.
Приподнял тяжелые веки и посмотрел мне в глаза, а я захлебнулась той острой тоской, что плескалась на дне его бушующих океанов.
— Поделись со мной… Я хочу знать.
Прижалась губами к его глазам, обнимая за шею и согревая своим телом.
— Пожалуйста… расскажи мне.
Как же по-животному я соскучилась по нему, как же изголодалась по его запаху, по дыханию, по всему, что является им. И дрожу всем телом от ужасного страха разжать объятия и отпустить его.
— Хочу любить тебя без тайн… хочу с правдой любить.
Какое-то время он молчал, а я медленно и едва касаясь целовала его глаза.
— Они дружили… Мои родители и твои. Мы были семьей… Пока вдруг все не изменилось и твоему отцу не захотелось власти, и он…, - Морган содрогнулся всем телом, а я прижала его голову к своему плечу, не отпуская, — он заставил твою мать… а может так решила она сама… заразить Софию Ламберт и весь народ Адора Лютью.
— Лютью? — переспросила я, продолжая крепко держать его в своих объятиях.
— Страшной болезнью от которой человек гниет изнутри и покрывается струпьями. Маргарет Блэр подарила моей матери медальон с заразой. Подарила во имя мира, прислала вместе с лживым письмом о прощении… Она убила всю мою семью… убила маленькую сестренку, старшего брата и… маму… В жутких мучениях она умерла у меня на руках. А Адор… Адор был мертв, как и я сам.
Я так и не разжала рук, сцепила их на затылке Моргана и целовала его шею там, где мочка уха.
— Я поклялся уничтожить всех, кто носит фамилию Блэр… И не смог. Не смог убить тебя, Лиза… Пытался сколько раз и не мог… Какая жестокая насмешка судьбы. Из всех женщин на земле я полюбил ту, что поклялся уничтожить. — и жадно нашел моли губы, поцеловал затяжным поцелуем, — пусть твой брат казнит меня так как если я выживу — ему не жить. Клятва нарушена лишь в отношении тебя. Все остальные с именем Блэр СДОХНУТ!
Зарычал он и дернулся на цепях с такой силой, что я разжала руки, а он смотрел мне в глаза горящим взглядом.
— У меня на шее в кожаном мешке… тот самый медальон. Достань и отдай своему брату. Скажи, что это подарок. Заразы там давно нет… но он пропитан кровью и моими проклятиями. Когда я сдохну, то вернусь с того света, чтобы его утянуть за собой. Так ему и передай… А ты…
Я хотела снова обнять его, но Морган отрицательно качнул головой.
— Достань медальон. Сейчас!
Дрожащими руками развязала кожаный шнурок у него на шее и сжала мешочек в ладони.
— Ты будешь свободна после моей смерти от всех клятв и обещаний. Я хочу, чтоб ты была счастлива, Элизабет Блэр… Даже не со мной. Найди того… того Мишу, которого ты любишь и…
— Нет! — обхватила его лицо, зарылась пальцами в жесткие волосы, сжала их заставляя жестокого и глупого безумца посмотреть на себя, но он упрямо закрыл глаза.
— Уходи, Лиза. Все. Хватит. Не заставляй меня пожалеть или забрать свои слова обратно… не заставляй меня возненавидеть тебя за то, что отпустил.
— Я никуда не уйду… Не быть этой казни, а если и быть пусть и меня казнит вместе с тобой… Здесь между нами только ты и я. Нет никого кроме нас. Я люблю тебя, Морган Ламберт, и никогда от тебя не откажусь.
Сильнее сжала его волосы не давая увернуться, и сама набросилась на его губы, ударяясь зубами о его зубы, пожирая его рваное дыхание, чувствуя, как он дрожит всем телом.
— Как же невероятно сладко это слышать… даже если это ложь. Ты умеешь красиво прощаться, Лиза… так красиво, что становится жаль умирать.
— Ты не умрешь!
— Конечно нет… как можно умереть зная, что не вкусил твоей любви и твоих признаний. Не нажрался ими досыта. Вернусь с преисподней мучить тебя в образе самого сатаны. Лизаааа…
И в этом шепоте столько боли и тоски, что у меня самой сердце сжимается и я подставляю его губам подбородок, щеки, скулы, шею, снова губы.
— Ты не умрешь!
Сдавила мешочек и бросилась по ступеням наверх. К Уиллу, распивающему вино и сжимающему огромными лапами одну из адоровских женщин. Я хотела было закричать, чтоб отпустил… но на ее лице явно читалось удовольствие, и она смачно целовала моего брата в мясистые губы.
— Выйди прочь!
Крикнула ей… и сама дернулась от неожиданности. Как будто не я это сказала. Но девица подскочила с его колен.
— Сидеть!
Уилл усадил ее обратно и злобно посмотрел на меня, сдавливая деревянную кружку и поднося ко рту. Красные струйки потекли между рыжих усов по бороде.
— Я тебя не звал. Утром поговорим.
— Сейчас поговорим!
Вытрусила из кожаного мешка на стол медальон.
— Знакомая вещица?
Уилл вдруг отстранил от себя девку и склонился над цепочкой, рассматривая ее.
— Откуда это у тебя?
— Ты узнаешь эту вещь?
— Конечно узнаю… — задумчиво произнес брат и подцепил медальон пальцем, поднимая вверх и рассматривая на свету. — пошла вон!
Стряхнул девку, и та поспешила выбежать из комнаты.
— Это медальон нашей прабабки. Он должен был храниться у нашего отца, но Карл забрал его себе. Сказал, что только король может носить мощи своих предков. Зарвавшийся ублюдок. Я убью его следующим после Ламберта.
Я судорожно глотнула воздух и расширенными глазами смотрела на Уилла, чувствуя, как все быстрее и быстрее бьется мое сердце.
ГЛАВА 16
— Этот медальон прислала якобы наша мать матери Моргана… внутри пряталась жуткая болезнь. Медальон истребил всю семью Ламбертов… весь Адор.
— Кто тебе сказал?
— Он сказал!
Я сжимала медальон в ладони и смотрела на брата, а он на меня с неверием и гневом в глазах.
— Он может говорить что угодно, чтобы спасти свою шкуру!
— Он не хочет ее спасать. Он даже не знает, что медальон все это время был у короля. Ты разве не понимаешь, что произошло? Отбрось гнев и ярость, отбрось ненависть и жажду мести. Посмотри трезво!
Я отобрала у него деревянную чашу и отставила в сторону. Судя по расширившимся глазам — это было очень дерзко, но мне наплевать на их правила, на иерархию и обычаи. Моргану осталось жить до рассвета, если он не замерзнет там раньше.
— Это ты посмотри трезво! И не мысли передком! Герцог смазливый сукин сын с большим членом и умением поизысканней его воткнуть в таких дур, как ты.