Перевоспитать актрису (СИ) - Еленина Юлия. Страница 33

Папа ушел, Танька еще спала в обнимку со своим комком шерсти, а Леша вышел из душа в шортах. Как удобно он оставил сумку с вещами после возвращения из Симферополя в моей квартире. А может, это такой ход? Вроде как живем уже вместе.

Ладно, хватит всякой ванильной ереси. Пора за работу. Конечно, Лешин голый торс, а тем более шикарный зад в обтягивающих шортах не давали сосредоточиться.

— Какие у нас планы? — все-таки перешла я к делу, пока не начала подбирать слюну с подбородка.

— Я съезжу на работу, еще раз просмотрю материалы, может, найду что-нибудь, упущенное в начале.

— Хорошая идея, — кивнула я. — А еще же мы ждем звонка от полковника.

— Ждем. Но я не думаю, что режиссер имеет отношение к смерти Гройсман. Помнишь, о чем говорила чудо-мама нашего парня? Если это было преднамеренное убийство, то убийца вынашивал план мести, чтобы подать ее холодной. А в тех кругах, где ворочается наркота, все проще: пуля в лоб, нож в печень. Там никто церемониться не будет. И явно не сам режиссер убил бы ее, он всего лишь пешка в большой игре, причем пешка, охочая до денег.

Нет, я ничего хочу. Никаких расследований, умозаключений, загадок — мне нужны Мальдивы. Но, конечно, любопытство превыше всего.

— Мы же еще можем попасть в квартиру Горойсман?

— Конечно, — подтвердил Леша.

— Тогда позвони мне, когда закончишь, а я пока подумаю.

— Только опиумом не увлекайся, мой друг Шерлок, — усмехнулся Леша, уже спрятав свою шикарную пятую точку в джинсы, отчего она, конечно, не стала выглядеть хуже.

— Конечно, доктор Ватсон, — ответила я. — Провожать не буду.

Устроившись на диване, я прикрыла глаза и слушала, как Леша собирается уходить. Вот так просто? Ну ладно, после моей утренней сцены простительно.

Я почти начала дремать, когда вдруг почувствовала прикосновение к губам. Прикосновение знакомых губ. Ему бы в другой конторе работать с такими незаметными шагами!

— Леша, — открыла я глаза, — иди лучше, а то останешься ненароком на полдня.

— Я позвоню, — чмокнул он меня в нос и ушел.

Подложив под голову маленькую неудобную подушку, я натянула на себя плед и уснула. Все-таки проклятье похмелья не разрушит даже поцелуй настоящей любви.

Я, кажется, еще даже фыркнуть успела, словив эту сказочную мысль, а потом провалилась в сладкий сон начинающего алкоголика.

Что-то помнилось из сна, но я не могла поймать, уже проснувшись. Такое ощущение, что меня во сне посетила какая-то мысль, которая не оформилась до конца в моей уже бодрствующей голове. Но о чем-то я догадалась во сне, я это чувствовала. Или просто у алкоголя была слишком страстная румба с моей нервной системой.

Еще и Танька не давала думать. Она напевала что-то наподобие «Владимирского централа», готовя завтрак. Кажется, ночка в СИЗО не прошла для сестрицы даром.

— Таня, заткнись, — попросила я.

— Ванька, ты проснулась!

Оптимизма этой даме не занимать. Ничего не пробьет.

— Таня, перестань орать и сделай кофе.

Пока сестрица колдовала, я смотрела в потолок и думала, думала, думала… Только надо не думать, а делать.

Танька меня накормила, хотя я понятия не имела, где она взяла продукты, а потом еще и напоила кофе. Сестра года, что сказать!

Когда позвонил Леша, подтвердив свою теорию насчет режиссера, который никого не убивал, даже не пытался, я сказала:

— Мне надо в квартиру Гройсман.

— Через час. Захвати Ваню. Медовый месяц у него еще впереди.

Через сорок минут мы с Ботаником, которого я вырвала, кажется, прямо из объятий Инессы, судя по виду, остановились во дворе дома Елены Гройсман.

— Иван Андреич, — спросила я, положив подбородок на руль, — ты что думаешь?

— Вы помните, как меня зовут? — удивился Ботаник, а потом добавил: — Дерьмо полное, извините. Не верю я в хладнокровное убийство. Вот не верю. Что-то меня смущает, но я пока не могу понять, что именно.

— Давай начнем с аллергена, — предложила я. — Кто знал, кто мог подменить соевый соус на устричный? Леша был прав. Мы возвращаемся к тому, с чего и начали.

Но что-то все равно не дает покоя. Я цепляюсь за… непонятно что.

— Ивонна… — отчество мое Ботаник так и не произнес, — о чем вы думаете?

— Леша был прав, — ответила я, — что-то очень близко, но в то же время ускользает. И я не могу понять.

— Вы умнейший человек из всех, кого я встречал. Ну, один из умнейших, — уточнил Ботаник, что облегчения не принесло. — А умной стервой быть еще сложнее.

Вот мелкий засранец, я еще с тобой поквитаюсь. Наверное, после этой мысли должны стоять улыбающиеся смайлики.

— Глаза бы мои тебя не видели, — усмехнулась я.

Глаза, глаза, глаза… Что-то в этом было. Я снова пыталась ухватить за хвост птицу, которая высоко летела и не позволяла себя рассмотреть.

Почему я так на это среагировала? Где зацепка? Что я пропустила?

Глава 29

— Что с вами? — спросил Ботаник, видимо, удивленный моей задумчивостью.

— Да вот как-то… что-то…

Слов я не нашла, чем своего протеже удивила еще больше. Я не знала, как и чем это объяснить. Интуиция? Она, конечно, хорошая штука, но в подобных делах надо опираться на факты.

— Мне надо подумать, — решила в итоге. — Может, в квартире Гройсман меня осенит.

— А что вы хотите там найти, учитывая, что полиция наверняка уже все проверила?

— Без понятия, но мы же уже знаем больше, чем неделю назад.

Я продолжала думать, а Ботаник уткнулся в телефон, но через пару минут спросил:

— А вы знаете ресторан «Прага»?

— Знаю, только от Праги там одно название. Дорогое, пафосное, но абсолютно безвкусное место. А ты к чему спрашиваешь?

— Ну… Инесса хочет там свадьбу.

— Иван Андреич, ты сейчас меня разочаровываешь. Нет бы пораскинуть своими нейронными связями насчет дела, а он свадьбу планирует, — возмутилась я.

— Ивонна Сигизмундовна, личную жизнь никто не отменял.

Теперь я округлила глаза и уставилась на Ботаника. Ничего себе! Как заговорил, однако!

И мне показалось, что фраза его прозвучала как-то двусмысленно. Ладно, потом с ним проведу воспитательную беседу, а то расслабился парень.

Мы вышли из машины, увидев, как подъехал Леша, и уже втроем поднялись в квартиру. Одна комната, совместный санузел, кухня — нигде сразу в глаза ничего не бросилось. Лешу и Ботаника, кажется, вообще моя идея с квартирой не вдохновила. Они ходили за мной по пятам, пока я не сказала:

— Я вам мать-гусыня, что ли?!

Оба замерли и начали осматриваться, как будто на стене могли прочитать имя злоумышленника. Занялись бы делом лучше. Только каким? Увы, я сама пока не знала, но упорно продолжала ходить по квартире, открывала шкафы и шкафчики, выдвигала полки. В итоге Леша не выдержал и съязвил:

— Ламинат поднимать не собираешься? Можем еще обои содрать, плитку в ванной сбить.

Я цыкнула на него и спросила у Ботаника:

— Чего нет в квартире?

— Э-э-э…

Невразумительный ответ. Вот почему надо планировать свадьбы в свободное от работы время.

— Картин на стенах, цветов в горшках, фотографий, — начал перечислять Леша.

— Вот фотографии тоже странно, — подтвердила я. — Но нет книг.

— И что в этом странного? — не понял Ботаник.

— Да, я бы тоже не обратила внимания на их отсутствие, если бы меня не смутила одна-одинешенька книжечка, которая очень сиротливо выглядит на пустой полке, — указала я пальцем вверх.

Леша потянулся за томиком и прочитал:

— Артур Конан Дойл «Приключения Шерлока Холмса». И что? Старая добрая классика. А насчет других книг… Ну, Ивонна, двадцать первый век на дворе, люди перешли на электронки. Да и думаю, что Гройсман больше сценарии читала, чем книги.

Доводы, конечно, разумные, но почему-то мне эта книга не давала покоя. Снова интуиция?

— А помните один из самых известных рассказов? — спросил Ботаник. — «Скандал в Богемии» называется.

— Это про Ирэн Адлер который? — задумался Леша.

— Подожди, а почему ты о нем вспомнил? — не поняла я.