Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 107

Садихану на вид казалось лет сорок; его старила густая черная борода. Нижняя губа полководца была надорвана, и мне все время казалось, что он беспрерывно кривится в злой усмешке.

Садихан поглядел на нас с нескрываемым изумлением, поцокал языком.

— Это все? — голос его оказался довольно молодым.

— Да, мой господин, — кивнул сопровождающий, стоящий за нашими спинами. — Но мне казалось, что после ночевки в Асуре никого не останется.

— А ты не скрываешь, что кого-то зарубил по пути, Ошек? — теперь уже подозрительный взгляд окинул своего подчиненного. — Я тебя хорошо знаю.

— Если бы их было больше — я не задумывался бы, — загадочно улыбнулся Ошек.

И оба разом засмеялись, запрокидывая головы к потолку, словно посвященные в некую тайну, недоступную нам. Мы сбились в плотную кучку, готовые к любым неожиданностям. Такой смех никому не понравится. Наслышанные о зверствах нисайцев, мы уже решили, что дорого продадим свои жизни, какую бы кару нам не выдумали.

— Стоит заковать паршивых грабителей в цепи и послать в Шаураф, — опечалился нашей судьбой Садихан. — Наисветлейший будет очень доволен подарком. Самое меньшее одиннадцать дней он будет слушать байки об Асуре!

Нисайцы снова захохотали, теперь уже похлопывая друг друга по плечу. Вот же веселые люди! Удачный день прибавил им, наверняка, настроения.

— У тебя хорошо получилось, Ошек, — похвалил соратника Садихан. — Пожалуй, можно поворачивать войско и выходить из проклятой пустыни. Мне она уже снится ночами, и я действительно задыхаюсь от невыносимой жары. Как будто не хватает лицезреть ее наяву, да еще каждый день!

— А этих куда? — Ошек слегка кивнул в нашу сторону с легкой гримасой презрения.

— Мне они совершенно неинтересны, — Садихан поднял руку, намереваясь дать сигнал к нашему выводу из шатра. — Впрочем, у меня осталось любопытство: как эти оборванцы разбили мой передовой отряд? Ладно, уведи их отсюда. Начинают попахивать.

Место, в которое нас привели, назывался «зинзаном» [41]. Это был наспех сколоченный из деревянных плашек огромный ящик с узкими прорезями. Крышка закрывалась ужасным на вид и громоздким замком. Нас с руганью и тычками рукоятей мечей затолкали вовнутрь. Мы с трудом, в три погибели разместились в узком пространстве, раскаленном беспощадным горячим солнцем.

— Каково? — Мастер оказался рядом. Его дыхание обжигало мою щеку. — Нас преследует рок. Чертов Муфазар испортил всю мою кровь. Сколько мы находимся здесь?

— Пять месяцев, как отплыли из Одема, — сквозь полусон ответил я, мало соображая, что говорит Мастер.

— Кошмар! — притворно удивился Мастер, округлив при этом глаза. — А о чем, Философ, ты задумался?

— Я не хочу ни о чем думать.

— Тогда, — Мастер закопошился, устраиваясь поудобнее, — расскажи что-нибудь. Песню спой, на худой конец.

— Я хотел услышать от тебя, как ты попал в Серое Братство, — неожиданно спросил я.

— Незачем сейчас ворошить прошлое, но можешь поверить мне: — интересная судьба только у бродячих артистов и клоунов. Да и бродягам куда проще рассказать пару-тройку смешных рассказов. Все за это денежку получат.

— Так уж темно, твое прошлое? — усмехнулся я.

— А ты уверен в обратном? — хмыкнул в ответ Мастер.

— Я ни в чем не уверен, пока стою рядом с тобой.

— И правильно, что не уверен. Нимб героя разрушить очень легко. А что оставишь себе?

— И все же?

— Философ! Ты стремишься узнать обо мне все, а сам не видишь, что висит на твоем хвосте!

— Много интересного? — настала моя очередь любопытствовать.

— А как сам думаешь? Ты иногда задумывался, почему так легко попал к нам?

— Задумывался, — честно ответил я.

— Ну-ка! — Мастер зашевелился, устраиваясь поудобнее в узком коробе. — Надеюсь, сегодня я узнаю, почему же тебе не пришла в голову мысль убежать от Братства куда подальше!

— Я не нашел причину. Егерь, сам знаешь, человек непредсказуемый. Понравился я ему, что ли?

— Понравился… Как же! Твоя старуха посодействовала. Она хочет возродить былую славу рода Вадигоров. Не знаю, как это ей удастся, но до сих пор все складывается удачно. Она склонила на свою сторону важных руководителей Братства. Вот думаю: чем заговорила, околдовала? Впрочем, без магии здесь не обошлось. Да ладно, мне все равно, чью сторону принять. Драка будет в своем доме. Одно может помешать: договор с Домом Лоран. Только по окончании его мы снова станем независимыми.

— Независимость — главная идея Братства? К ней вы стремитесь? — от неудобного сидения у меня стали затекать ноги.

— Конечно! На этом стояло и стоит наше Братство. Мы никому не подчиняемся на долгое время, и сами решаем, кому помогать.

Мастер разговорился. То ли гнетущая тишина зинзана поспособствовала его красноречию, то ли неизбежная расправа, которую нам готовили нисайцы. Но он говорил, то и дело переходя на шепот, или на язык, известный только нам. И мне оставалось только слушать его откровения, которые не были новы — Егерь и Поэт сами частенько напрягали мой слух идеями и целями своего Ордена.

— А как же Брюнхильда? — попытался рассуждать я, когда Мастер устал и замолчал. — Выходит, она имеет власть над Братством? Я изучил книги, написанные в разные времена: о таинственном Ордене, кстати, тоже. Благо размеры Королевской библиотеки позволяли хранить старинные рукописи не в подвалах. Раньше смело писали, друг мой! Много нашел о Вадигорах. Они создали организацию, которая могла влиять на знать и аристократию не только в Ваграме, но и по всему Аламу. В какой-то мере это удалось, но после удачного, и даже блестящего, периода клан начал редеть. Убивали всех, кто был причастен к имени Вадигоров. Создание Союза Трех — это попытка огородить коронованные особы от посягательств извне. К тому времени Серое Братство скрылось за Драконьими Зубами. Поэтому Амалея-Брюнхильда и пыталась в духе традиций и способа действий вернуть мне положенное.

Мастер хмыкнул и скорее утвердил, чем спросил:

— Неплохо для старухи, верно? Но сейчас Братство — не собственность Вадигоров. И никто тебе не позволит держать Орден в своих руках, пусть даже из-за заслуг предков. Как только ты получишь законные права на престол — ты станешь врагом для всех братьев! Я не пугаю тебя, Философ, лишь предупреждаю. Каждый правитель для нашего ордена — изначально враг.

Вот это был поворот! Сам Мастер додумался до этого, или опасные разговоры уже шли в сердцевине Братства? Если так — мне стоит заранее побеспокоиться о своей шкуре. Не стать бы дичью и для Магвана, и для Претендентов, и для Братства! Получится такая охота, что спастись, вероятно, не удастся. Опасения небеспочвенны. Амалея использовала Братство для моей пользы, надеясь, что вместе с властью в Одеме ко мне перейдет и власть над Серым Братством. Наивная старуха! Преподнесла сюрприз, называется! Разве такого шага ждут от меня? Если Егерь и высшие чины предугадывали, что последует за восстановлением моего статуса — то почему помогали? Из союзников легко превратиться во врагов. Неужели прогадали? Я бы посмеялся, если не было так грустно.

— А как думаешь ты? — я все же решился спросить Мастера. — Взять свое законное и продолжать жить по законам Братства, или остаться нищим воином?

— Еще никто, достигнув власти, не придерживался строгих устоев! — засмеялся Мастер. — Чушь, конечно! Извини.

Он тяжело перевернулся с боку на бок.

— Ты должен сделать выбор меж двух огней. Опасный, надо сказать, выбор. Но Братство никогда не ударит ножом в спину.

— А Егерь что-нибудь говорил по этому поводу?

— Егерь вообще мало что говорит. Все в себе, все в голове держит. Кто его поймет…

Мастер неожиданно замолчал, вглядываясь в темноту зинзана, потом тихо рявкнул:

— Барсук!

— Что? — сонно пробормотал Барсук. Жара с наступлением темноты чуть спала, что принесло облегчение.

— Ты все слышал?

— Нет. Но я понял, что вы птицы высокого полета. Садихан еще не сообразил, кого получил в свои руки, — Барсук, чтобы не напрягать голос, пополз через чьи-то ноги. Кто-то вполголоса выругался.