Огненная кровь. Том 2 (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 50

— Пообещай, что ты поможешь.

— Конечно, я помогу.

Он взял шляпу, и с радостью обнаружив на ней пряжку, принялся её крутить.

— Видишь ли, памятуя о недавних событиях, я задумался о будущем. Видимо, уехать отсюда мне не судьба, и раз так вышло, я подумал, что пора бы устроить как-то свою жизнь. А то драки, бордели… пьянство, не доведут меня до добра. Наверное, пришло время остепениться, завести семью, — он посмотрел задумчиво в окно, за которым покачивались от ветра ветви акаций, и продолжил серьёзным тоном, — и я подумал, почему бы не сделать предложение… Хейде? Как ты считаешь, из неё получилась бы хорошая жена? И как ты думаешь, это вообще хорошая мысль? — и с последними словами он оторвался от созерцания листьев и впился взглядом в лицо Иррис.

Увидел, как расширились зрачки, поглотив чернотой всю голубизну, как ноздри захватили воздух, и он совершенно отчётливо ощутил, как взбесился внутри неё Поток. Она даже побледнела и судорожно вцепилась пальцами в книгу.

— И ты хочешь знать моё мнение? — Иррис едва выдавила из себя слова. — Разве в таком вопросе следует слушать чьё-то мнение?

— Я доверяю тебе, я знаю, что ты мой друг и не посоветуешь плохого. Ты же согласна, что Хейда красивая женщина? Ведь так?

— А как считаешь ты? — спросила она с вызовом.

— Безусловно. У неё две руки, две ноги, два глаза, две… в общем, всего, как положено. Она сильная и здоровая. Волосы — огонь, голубые глаза…

Он понизил голос и прищурился.

— Ты говоришь о ней так, будто она лошадь! — воскликнула Иррис.

— Ну что поделать, если достоинства сосредоточились только в экстерьере…

— Это низко! — выпалила Иррис.

— Согласен.

— Это ужасно!

— Согласен.

— Это…

— Давай начистоту, Иррис. Друзьям пристало быть честными друг с другом, ведь так? — он говорил негромко, стараясь придать своему голосу искренности и серьёзности. — А положа руку на сердце, мы оба знаем, что я — подонок, мерзавец и подлец. Иначе между нами всё сложилось бы не так, верно? И знаем, что Хейда — женщина не лучших моральных качеств, так что, наверное, мы с ней подходим друг другу. Разве не это залог семейного счастья? Когда муж и жена подходят друг другу? Что скажешь? Разве это не хорошая мысль?

— Это… это звучит просто… отвратительно! «Не лучших моральных качеств»? Так не говорят о тех, кого любят! — выпалила она в ярости.

Сначала она побледнела, а сейчас румянец залил щёки, глаза блестели, и Альберту стоило неимоверных усилий удержать внутри огонь, не отшвырнуть этот стол и не броситься к ней. Но он сдержал себя и, снова задумчиво посмотрев на акации, произнёс так, будто действительно принимал трудное решение:

— Хм, пожалуй, ты права. Говорить о тех, кого любишь и в самом деле нужно по-другому. Но я её не люблю, так что тут я как раз честен. Ты же сама говорила мне, вот здесь, в обсерватории, что очень надеешься на то, что я буду с тобой честен. И вот я честен!

— Но… Если ты её не любишь, зачем тогда хочешь жениться? — воскликнула она горячо, и Поток вращался так, что, казалось, подрагивают стены.

— Ну я же сказал — заботливая жена, тихий семейный очаг, надеюсь, обуздают мои желания, которыми я так плохо управляю, — он снова посмотрел на Иррис, — и я смогу, наконец, найти своё место в этом доме. Меня чуть не убили вчера, и Цинта едва не умер, наверное, нужно что-то изменить… Как-то подстроиться…

— Подстроиться? Под них? — спросила она разъярённо. — Женившись на Хейде? Боги милосердные, да как же это возможно! Как ты можешь? Ты же не такой, как они! Ты сказал, что ты мерзавец. Но… это не так!

— Вот как? — спросил он негромко, не сводя с неё глаз. — Но ты сама называла меня подонком. На озере. И я с тобой согласен, ты была права, тогда я и правда поступил, как подлец, поцеловав тебя без твоего желания и надеясь на что-то большее.

— Тогда… всё было по-другому. И я не это имела ввиду, — она посмотрела на свои руки, на книги, в окно, взгляд её заметался, и голос снова дрогнул, — тогда ты поступил просто… неправильно. И это не делает тебя мерзавцем, мы были пьяны, и я едва не погибла, ты рисковал жизнью, эта молния, все те потрясения, ничего удивительно, что так случилось… Но я знаю тебя и другим!

— Правда? Неужели сейчас ты пытаешься… меня оправдать? — он усмехнулся. — Иррис, возможно, я что-то и понял после того случая, может и изменился… Видишь, теперь я хочу впервые поступить правильно и жениться, как положено, соблюдая все приличия.

— Жениться без любви, по-твоему, правильно? На своей мачехе, которую ты презираешь? Чтобы подстроиться под свою родню, которая пыталась тебя убить? Нет, это неправильно! — выпалила она в ярости.

— В самом деле? Так почему же ты можешь поступать неправильно, а я не могу? — он не сводил с неё глаз, почти пригвоздив её этим взглядом к стеллажам с книгами. — Ты же собираешься замуж за Себастьяна, и это, по-твоему, правильно? Разве ты любишь его? Так почему же ты выбираешь не того, кого любишь и думаешь, что это правильно? Ну? И что же ты молчишь, Иррис?

Он видел, как пылает она гневом, как не находит правильных слов, как пальцы вцепились в книгу, того и гляди метнёт.

Отлично, Иррис! Брось в меня этой книгой! Ударь меня, если это тебе поможет! Только скажи, наконец, правду!

Но она не бросила, и не ударила, она просто дышала и бледнела, и он чувствовал, как мечутся её мысли в поисках правильного ответа.

— Да что на тебя нашло? Вчера тебя хотели убить, твой друг едва не погиб, а ты думаешь о женитьбе? — спросила она горько.

— Ты тоже выходишь замуж. Завтра. Разве не так?..

Ну, Иррис? Признайся, что это не так! Скажи, что собиралась уехать и всё бросить!

Ему так хотелось почувствовать, что она думает, но сегодня она закрылась от него, не пускала, словно поняла свою вчерашнюю оплошность.

— …Как думаешь, Хейде понравится кольцо с сапфиром? — продолжил Альберт свой натиск, видя её колебания.

— С сапфиром? — усмехнулась она зло. — А разве не рубин камень вашего Дома? Сомневаюсь, чтобы Хейда оценит что-то иное!

— Камень нашего Дома? Да плевать на семью Драго! — Альберт оторвал пряжку от шляпы и сунул её в карман. — В этом доме и так полно кровавых камней, а к голубым глазам больше всего подходят сапфиры, не так ли, Иррис? Тебе ведь понравился бы сапфир? Или ты бы хотела рубин? — продолжал он терзать её вопросами. — Ну же, ты обещала помочь мне принять решение. Я не хочу всё испортить, подскажи мне, как женщина, вот какое кольцо ты бы хотела получить вместе с предложением?

Между ними бушевал огонь. И Альберт сегодня не был просителем, не был нежным, не был деликатным или осторожным, он ощущал её смятение и страх, её желание убежать и спрятаться, но он не собирался её отпускать. Он поймал её в плен своим огнём и не давал уйти. Она и не сможет уйти. А он её не отпустит.

— А может, нам устроить двойную свадьбу? Мы с Хейдой, и вы с Себастьяном? Ведь завтра у вас свадьба? Завтра совет, как раз после совета. Это будет даже… символично. Две новых семьи… Возрождение Дома Драго…

— Может и устроить, — выпалила она зло, и от беснующегося Потока уже начинали дрожать стёкла. — Это уж точно будет символично! Почему бы тебе не купить змею, кинжал или бутылочку яда в качестве свадебных подарков? Уверена, они тебе понадобятся!

Боги милосердные! Как же она красива в этом гневе! Но она же лжёт ему, лжёт даже сейчас! Что же ты делаешь, Иррис? Зачем же ты так мучаешь нас обоих? Почему просто не скажешь правду?

Можно было бы остановиться, не мучить её, сказать, что всё это неправда, попросить прощения, признаться… Только она опять ускользнёт и спрячется и будет бороться с собой, с магией или с одними ей известными демонами, будет пытаться разорвать связь или писать письма малознакомым людям по всему свету с просьбами спасти её…

Извини, Иррис, но мне придётся делать тебе больно, иначе ты так ничего и не поймёшь!

— А вы уже решили, куда поедете с Себастьяном после свадьбы? — спросил он, проигнорировав её сарказм. — У него есть отличный домик на Мысе Чаек, ты же любишь простор, а там прекрасный вид. Вам никто не помешает…